Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
Крысюки брата Паленой были повсюду. В больших количествах. Люди их преимущественно не замечали, а вот они не постеснялись бы причинить нам вред, случись у главного крысюка приступ дурного настроения.
Однако в таком случае он мог спровоцировать Дила Релвея. У начальника Релвея и генерала Тупа имелась банда намного крупнее.
Я накручивал себя поныть по поводу того, что Джон Растяжка принимает недостаточно активное участие в нынешних событиях, но тут на меня снизошло озарение. Подобная жалоба была необоснованна до абсурдности. Растяжка не работал на меня и не являлся моим подданным. Он был другом, уделявшим мне часть своей жизни, поскольку его сестра связалась со мной. Проклятие, он велел своему первому помощнику бросить все дела и таскаться с нами. И более того, сегодня лишь второй день активных действий.
Казалось, прошло намного больше времени.
– Вроде бы, это не кончаться, – заметил Доллар Дэн, когда мы добрались до перекрестка.
Световое шоу эпизодически возобновлялось. Сверкающие бриллианты продолжали падать. Дождь не усиливался и не ослабевал. Капли оставались удивительно большими.
– Напоминает вынужденный конфликт между равными противниками, которые с самого начала не хотели драться, – заметила Тара Чейн.
Мы надеялись, что она разовьет тему, но добавить ей было нечего. На улицах хватало других зрителей.
Никому не следовало жаловаться, что это плохое шоу, однако личность определенного типа все же хотела приуменьшить его достоинства. Личность, побывавшая в Кантарде и оставшаяся в живых, должна была сообщить всем и каждому, что видала она представления масштабней, пышней, громче, зловонней и, определенно, опасней во время любой крупной битвы (на ваш выбор). И хотя эту идею породил ограниченный ум, в ней крылось рациональное зерно. Когда могучие волшебники бодались в Кантарде, кипела и визжала сама земля. Небо рвалось. Лохмотья реальности кружились, словно хрустящий черный снег.
– Начинаю подозревать, что мы видим именно то, что они хотят продемонстрировать. Шоу.
– Э?
– В свое время мы поступили точно так же. Мы с Констанцией отдали предпочтение дыму, грому и землетрясениям, но стратегия заключалась в том, что затянувшаяся драма может выманить Операторов туда, где нам удастся причинить им вред.
– Сработало? – поинтересовался Барат.
– В некотором смысле. Мы поджарили нескольких, точно каштаны. Турнир начал трещать по швам. Прочие Операторы скрылись. Удалось отыскать только двоих.
– Мы продвигаемся и уже установили личность одного из них, – сказал я. – Если поймаем его и доставим к Покойнику, сможем разрушить весь заговор и сосредоточиться на уроде, стоящем за тем, что случилось со Страфой.
Лунная Гниль меня не слушала.
– Проблема в том, что Мейнесс был отличным игроком. Его не удастся обмануть старыми фокусами. Он никогда не умел играть в команде – помню, я думала, что он пошел бы до конца, если бы считал, что может победить. Без сомнений, он предупредил других Операторов.
Надо полагать. Учитывая количество выживших участников последнего турнира, Операторы должны были принять их в расчет в своих планах – особенно когда эти самые выжившие начали брыкаться еще до начала турнира.
Я хотел спросить, сколько прошлых участников по-прежнему с нами, но мы подошли достаточно близко к Покойнику, чтобы он нас почувствовал.
Дал нам пройти еще сотню футов, а потом сказал:
Внутрь, быстро. Поблизости враги со смертельными намерениями.
Значит, враги? Их я не заметил, зато увидел Мишень и еще одного стражника. Кто бы на нас ни напал, получится настоящая битва.
В самом деле. В процессе которой погибнет множество невинных людей. Я затуманю сознание тех, кто ближе всего к дому, но пожалуйста, не медли. Я не могу уделить тебе много внимания. Когда вы окажетесь внутри…
Продолжения я не узнал. Ему действительно пришлось отвлечься.
Я объяснил ситуацию спутникам, и мы двинулись напрямик, как истинные безбашенные морские пехотинцы, у каждого по заложнику. Затем я споткнулся о собаку. Не понял, о какую именно. Они все были напуганы и сбились в кучу. Я виню Помощницу, потому что она мне меньше всех нравится.
Барат свободной рукой помог мне подняться, а Паленая обрушила посох на голову высохшего остролицего человечка лет пятидесяти, который возник рядом с похожим на иглу кинжалом, способным проникнуть сквозь звенья кольчуги. Может, она его убила – удар оказался сильным. Мы не стали задерживаться для оказания первой помощи. Мишень и его друзья разберутся.
Уж не знаю, следовало ли мне восхититься или ужаснуться при виде лица этого человечка, когда он понял, что его завалила крысючка.
Появился еще один бандит. Мишень снял его с отклоняющейся траектории за воротник и повязал прежде, чем он сообразил, что происходит.
Внутрь. Едва слышно, словно у него не осталось сил. Возможно, битвы все равно не избежать.
Открывшая дверь Пенни выпучила глаза при виде парада серых крысюков, собак, друзей и союзников.
Арбалетный болт высек искры из кирпича рядом со мной, так близко, что срезал прядь волос. Я пригнулся, повернул голову, но не смог разглядеть стрелка, которого ждали крупные неприятности, попадись он Мишени.
Потом раздался глухой удар, сильный, исходивший непонятно откуда, а за ним последовало долгое приглушенное ворчание. Земля содрогнулась. В кабинете Паленой и комнате Покойника задребезжали и застучали предметы. На кухне что-то упало. Еще один арбалетный болт прошел так же близко, как и первый, вскрыв мой правый рукав и воткнувшись в дверь. Он едва не задел Пенни. Пригнувшись, я проскочил мимо нее. Впереди, между чужими ногами, увидел Дина, который смотрел, как разворачивается вторжение. Он уковылял на помощь своим горшкам.
С незначительной поддержкой неведомой силы мы всех устроили и, что более важно, заставили умолкнуть. Тара Чейн с Баратом переместились в кабинет Паленой. Доллар Дэн с доктором Тэдом стояли над коллекцией пленников, причем Тэд отчаянно пытался сделать свирепое лицо.
Очередной далекий раскат сотряс дом. Будучи настолько умным, насколько это вообще возможно для человеческого существа, я открыл дверь и вышел посмотреть, что творится. Моим глазам предстала маленькая заварушка: красные береты гонялись за преступниками среди зевак, таращившихся на шоу на Холме. Я не увидел ничего такого, что могло бы объяснить гром.
Стрелять в меня не стали. Снайпер ушел. Не в его личных интересах попадать в лапы стражникам, имея при себе незаконное оружие.
