Глен Кук - Коварное бронзовое тщеславие
Я заметил, что Лунная Гниль тоже готовилась к чему-то. Кажется, даже доктор Тэд собирался с духом.
А вот Лунная Плесень выглядела расслабленной.
Это был дурной знак.
Я уже не сомневался, что она связана с Операторами.
– Маришка и Мейнесс Сторнс когда-то были очень близки, – тихо прошептала Тара Чейн.
По моему мнению, она могла бы говорить в полный голос, поскольку сам я размышлял о том, что ностальгия становится важным стимулом по мере того, как мы стареем и тратим все больше времени на сожаления.
Происходящее в голове Лунной Плесени было меньшей загадкой, чем голова Мейнесса Б. Сторнса, собственный внук которого мог пасть жертвой жестокого замысла деда.
Возможно, старший Сторнс задумал смошенничать в пользу потомка.
– Эй, – сказал я Таре Чейн, и вовсе не мысленно. – Как думаете, кто-нибудь кроме нас догадывается о личности магистра Безмы?
– И несравненный Гаррет вновь вступает в очередную большую дымящуюся кучу, – пробормотала Паленая. – Серьезно, Гаррет, вы хоть когда-нибудь думаете, прежде чем открыть рот?
Она могла бы и промолчать. Я смотрел на Лунную Плесень, до сих пор пребывавшую в блаженном неведении: глаза широко распахнуты от ужаса, голова дергается из стороны в сторону в поисках возможности немедленно сбежать.
– Нечасто, – признался я. – Совсем не так часто, как следовало бы. Я ведь морской пехотинец. Бу-га-га, бу-га-га, прямиком и на врага, ломай, круши от всей души.
Некоторые из моих спутников умели соображать на ходу. Или на бегу. Сначала собаки, затем доктор Тэд и Барат сомкнулись вокруг Лунной Плесени. Тэд поддержал даму, когда она, совершив внезапный рывок к свободе, споткнулась о Помощницу.
За несколько секунд Лунная Плесень перешла от уверенного спокойствия к панике. Исключительно потому, что мы знали про Мейнесса Б. Сторнса? А мы действительно знали? Мне казалось, эта догадка пока не вышла за рамки предположений.
Тара Чейн дала мне подзатыльник.
– Гений. – И добавила: – Боги, как же повезло, что ты такой милашка.
Она попала в цель. Сарказм в чистом, неприкрытом виде.
– Я стараюсь, – возразил я. – Вы должны были заподозрить самое худшее, когда услышали, что меня подцепила Страфа.
– Самое худшее о ней, не о тебе.
– Говорить меньше, – сказал Доллар Дэн. – Люди, кого заботить ваша проблема, здесь нет. Нам надо сейчас слушать темнота.
Усы Паленой дрогнули. Она втянула воздух маленькими порциями.
Мы с Тарой Чейн переглянулись. Должно быть, Дэн принял горсть таблеток храбрости. Он никогда прежде не проявлял такой убедительности, равно как и ответственности.
– Что-то вот-вот случится, – прошептал я.
Лунная Гниль кивнула.
– Дэн, что бы ни произошло, не дай никому уйти.
Доллар Дэн напыжился. Крупная шишка с Холма обратилась к нему по имени, словно он был настоящим человеком.
Что-то произошло – но не с нами. Световое шоу, с грохотом и ревом, разразилось над Холмом. Огненные плети и копья хлестали и пронзали мрак, и разрозненные дождевые капли блестели, словно падающие бриллианты. Каждый заряд, врезавшись во что-то, порождал россыпь тускнеющих осколков.
Потрясающе. Великолепно. Замечательный отвлекающий маневр, от которого все охают и ахают. Но полностью отвлечь нас не удалось. Мы были готовы к потоку серых крысюков.
Их оказалось не меньше сорока, возможно, большая часть клана. Атака не имела смысла. Я видел самцов и самок, детей и хромых стариков. Ни у кого не было ничего опасней палки. Я мог бы посочувствовать, напади они на кого-то другого. Попытка выглядела такой жалкой.
Я не дал озадаченности помешать мне проламывать головы. Не дал глазу и совести отличать взрослого самца с палкой от его подруги, или бабушки, или детеныша. Ничем хорошим это бы не кончилось.
А вот Тэд засомневался. Глупая врачебная идея «не навреди». Он поплатился кровью и синяками, а мы все – Маришкой Махткесс.
Численный перевес едва нас не уложил. К счастью, размеры серых крысюков невелики. Им не хватает массы.
Разумеется, мысль заключалась в том, чтобы ошеломить нас.
Суть атаки не сводилась к освобождению Маришки, просто таков был ее результат. Целью являлся наш серый пленник. Впоследствии мы узнали, что его зовут Злобный Пэт, и он выполняет у серых роль Джона Растяжки. Злобному Пэту хватило ума скрыть свое имя и избежать встречи с Дилом Релвеем.
Который определенно проявил бы к нему интерес.
А вот его друзьям и семье ума не хватило. В выигрыше осталась одна Маришка Махткесс.
Волна крысюков схлынула, наградив меня новыми ссадинами и синяками. Я стоял, пошатываясь, желая только лечь и пожалеть себя. Тэду пришлось хуже. У него не осталось сил помочь кому-либо, включая себя.
– Что мы будем с ними делать? – спросил он.
Имея в виду брошенных крысюков. Освещение было плохим. Я насчитал приблизительно восемнадцать слабоумных идиотов, раскиданных по улице, в сознании и без. Надеюсь, никто из них не погиб и не пострадал серьезно.
– Захватим парочку, чтобы мой партнер выяснил их мотивы. Прочих оставим, пусть лежат.
Паленая, Доллар Дэн и остальные тяжело дышали и отмалчивались. Барат стоял на одном колене, склонившись над лужицей ланча. Какой-то крысюк врезал ему по самому ценному. Тара Чейн, пыхтя, пыталась подавить хихиканье.
– Что с вами? – спросил я, отрываясь от обсасывания костяшек на левой руке. Я не помнил, когда их ободрал.
– Маришка. – Она втянула воздух. – Некоторое время назад я посадила на нее маячок. Не с того седла, а старый маячок Стражи. Подумала, будет забавно, если она сбежит и попадет в лапы к жестяным свисткам.
Да. Именно так и следует поступать с родственниками, смеха ради. И это забавно, пока не прикинешь возможные последствия.
От нас сбежала Лунная Плесень, одна из высших чародеек Холма. У нее почти не осталось ресурсов, но красные береты – простые смертные. Лунная Плесень ловка, а нехватка арсенала быстро поправима.
Генерал, не страдающий недостатком людей, отправил бы к дому Махткесс батальон с приказом затаиться и ждать. Маришка появится. У нее нет выбора.
Лунная Гниль не стала высказываться напрямую, но сочла ход моих мыслей упрощенным и наивным.
76
Мы находились на Дороге чародея, вне зоны охвата Покойника, и приближались к перекрестку с Макунадо с южной стороны. Паленая пребывала в мрачном настроении из-за поведения серых крысюков.
Я попытался отвлечь ее беседой. Она твердо намеревалась злиться и дальше. Ее влияния на Джона Растяжку хватило бы, чтобы развязать войну. И серым придется туго.
