Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)
— А компьютеры?
— Все компьютеры Земли захлебнутся от избытка информации, как начинающий пловец, брошенный в океан. В данном случае — океан информации.
— О чем информации?
— Об организме двойника. О каждой его клетке, которая в свою очередь представляет собой сложнейший биохимический комбинат. Чтобы просчитать все что потребуется, при нашем уровне вычислительной техники, потребуются даже не столетия — тысячелетия. Человечество, увы, не Господь Бог. Вот почему никто из физиков и не заговорил о создании двойника в земных условиях, — заключил Эребро..
— Ты меня не убедил. Что-то вы там, яйцеголовые, перемудрили.
— Но это же просто, как дважды два.
— У меня аргумент один, но, по-моему, достаточный. Ведь сама природа, слепая, безгласная природа, умеет создавать двойники! Мы все в этом убедились… Так неужели мы, люди, не в силах повторить то, что под силу незрячим стихиям?!
— Это не аргумент, Сильвина. Все, что вокруг нас, создано природой. Или Богом — для меня это вопрос терминологии. И северное сияние, и тонкая структура атома, и микрочастицы, обладающие памятью, которую возможно пробудить, и зернистое строение пространства — времени. И звезды, черт возьми! Так что же, мы в силах воспроизвести все это?
— Наверное, ты прав, Эребро, — голос Сильвины звучал надтреснуто. — Но у меня еще мелькнула мысль: если мы можем выращивать белковых, почему нельзя создать двойник человека?
— Это разные вещи. Белковый сначала выращивается, как некая биологическая субстанция, и только потом с помощью длительного процесса обучения ему придаются необходимые качества. Здесь же речь идет о том, чтобы воспроизвести одним ударом кисти целый мир человеческой индивидуальности, неисчерпаемый в своей сложности.
— Почему — одним ударом кисти?
— А что, разве можно воссоздать одну клетку и потом тысячу лет ждать, пока слепят вторую?.. Биологи тоже имеет свои законы.
— Ты разбил мою надежду, Эребро. — Она провела рукой по волосам, словно пробудившись от долгого сна.
— Не надежду, а лишь иллюзию, — поправил Эребро. — Надежда светит там, в Ядерном. Хотя пока она едва заметна.
…После того как гости разъехались, Мишель вел на вилле жизнь затворника. Собирался в мегаполис, чтобы попробовать самостоятельную жизнь, да каждый раз пороху не хватало. Он все реже покидал свою комнату, разве что ради спортивного зала или бассейнов. С белковыми он теперь общался больше, чем с членами семьи. Однако вел себя с роботами так странно и непредсказуемо, что они в конце концов начали сторониться его. Их логическим матрицам были противопоказаны зигзаги его поведения. К одним белковым Мишель испытывал неприязнь и всячески показывал это. А вот с роботом, которого в свое время Филимен поставил караулить вход в лабораторию, юноша, наоборот, искал встречи.
Однажды Мишель подкараулил его в переходе, связывающем два корпуса. Белковый захотел прошмыгнуть, но Мишель схватил его за щупальце и остановил. Робот не стал сопротивляться, хотя вырваться для него не составляло труда.
— У меня к тебе, роб, важное дело, а ты меня избегаешь, — сказал Мишель.
— Я выполняю поручения людей, — ответил серворобот, как всегда, логично.
— Ты п…помнишь Даниель Радомилич?
— Помню.
— Ты общался с ней, к… когда она жила на вилле?
— Да.
— Но, наверно, б… больше, чем остальные белковые? Говори!
— Поясни, о чем речь.
— Видишь ли, она высоко отзывалась о тебе. О твоем разуме, с…сообразительности…
— Филимен обо мне тоже неплохого мнения.
— Сванте м… меня не интересует! Я хочу говорить о Даниель. Мы так давно не виделись… Скажи, какие дела у вас с ней б…были?
— Не скажу.
— Как это — н…не скажешь?
— Это тайна, которая принадлежит не мне одному.
Ответ потряс Мишеля. Он думал просто поговорить с разумным созданием о той, которую не мог забыть, а вместо этого нежданно-негаданно наткнулся на какую-то тайну.
— М…может, ты считаешь себя равным м…мне? Нам, л…людям?
— Я этого не говорил.
— Но п… подумал! Это одно и то же.
— Я не нарушал правил поведения.
— Это мне решать. Сообщу в Зеленый, что ты вышел из повиновения, разладился, и тебя подвергнут биораспаду.
— Ты этого не сделаешь, человек.
— Сделаю, если не ответишь м… мне.
— Это несправедливо.
— Ха! П…поборник справедливости. Даю тебе сутки сроку. А дальше — пеняй на себя. П…понятно?
После этого разговора, который стал известен всем белковым на вилле, они старались избегать контактов с Мишелем.
Ел Мишель мало и с видимой неохотой, спал с лица. Заикаться стал пуще прежнего.
— Что тебе приготовить, сынок? — спросила однажды Сильвина.
— Если б мог, я бы предпочел совсем не есть. С…самый несовершенный способ получения энергии, ей-богу.
— …Не пойму, что с Мишелем, — сказала Сильвина озабоченно, когда они с дочерью и зятем обсуждали насущные дела. — По-моему, эта юная вертихвостка не выходит у него из головы.
— Похоже на то, — кивнул Эребро.
— Поговори с ним, Мартина.
— Я для него не авторитет.
— Я тоже, — вздохнула Сильвина.
— Попробую я с ним потолковать, — решил Эребро. — Как мужчина с мужчиной.
…Не сумев нигде отыскать Мишеля, физик решил действовать напрямик и отправился в его комнату. На стук долго не откликались. Эребро собрался уходить, когда из-за двери послышался странный звук, напоминающий визг пилы. Он приложил ухо к филенке, но звук не повторился.
— Плохо ты, Мишель, гостей встречаешь, — громко произнес Эребро.
За дверью послышалось шуршание, затем она приотворилась.
— А, это ты, — произнес Мишель с блуждающей улыбкой. — А я-то д…думал…
— Что?
— Ничего.
— Так и будем стоять?
— 3…заходи, — неохотно сказал Мишель, пропуская Эребро в комнату.
Судя по груде деталей на столе, рядом с уродливой установкой, от которой шел легкий дымок, Мишель ударился в изобретательство. Когда Эребро вошел, Мишель запер за ним дверь. Рука юноши была перевязана.
— Что с рукой?
— Все т…тебе нужно знать. Ну, п…поранил, — процедил Мишель.
— Почему тебя не видно?
— Не видишь разве? 3…занят.
Разговор не клеился — Мишель не предложил гостю даже присесть, ожидая, когда он уйдет. Но Эребро был преисполнен желания довести дело до конца. Не дожидаясь приглашения, молодой физик опустился на стул, с интересом поглядывая в сторону слабо чадящей установки.
— Можно подумать, у тебя здесь инквизиция развлекалась. Еретиков сжигала на костре. Или ты шашлыки жарил? Впрочем, это больше по части Арсениго Гурули.
