Мотель Отчаяния (СИ) - Красавин Иван

— И вы этот крючок находили?

— Я его проглатывал, чтобы отыскать самый острый, самый цепляющий. Может в этом и заключается мой скромный талант — дырявить себе щёки крючками интересных историй о подростковой смерти, чтобы потом позвать весь косяк рыб попробовать. А, к чёрту, говорю же — мне не нравится вспоминать об этой главе своей жизни. Прекратите вы уже расспрашивать меня об этом! В конце концов, я ведь писал не только «Преследуя призраков». Это вообще задумывалось как хобби, а не основной вид деятельности. Но, как это обычно бывает, что удалось продать, тем и занимаешься, боясь потерять солидный чек.

— Не знаю, есть в этом какой-то мрачный шарм, — хохотнул Вуйкович. — И в том, что мы теперь встретились здесь и обсуждаем это он тоже присутствует. Всё это крайне интересно, особенно для меня, как для владельца…

— Чего в этом интересного? Вы общаетесь с исписавшимся автором, который давно вышел в тираж и ненавидит каждое своё напечатанное слово.

— Это интересно, — подхватил Вуйкович, — потому что у каждого человека свой путь в Мотель Отчаяния. Далеко не каждый день, знаете ли, ко мне заглядывают столь известные личности. Пускай и вышедшие в тираж. Или вы думали, что я так просто от вас отстану? Мне казалось, что вы давно смирились с тем, что ваше прошлое превратилось в обугленные развалины. Всему пришёл конец, так чего уж не поболтать о жизни прошедшей? Вы ведь так и не ответили мне честно — что вас сюда привело.

Я поспешил сменить тему и в шутку предложил осыпать такими вопросами остальных его гостей.

— Кстати, кто они? — осторожно поинтересовался я, оборачиваясь через плечо. — Тоже бегущие от Апокалипсиса? В бланках ведь есть их имена?

Вуйкович засомневался.

— Думаете, это этично — обсуждать других постояльцев Мотеля? — спросил он.

— А почему нет? Всему пришёл конец. Не вы ли это заметили только что? Возможно, мы закончим тем, что хлебнём на брудершафт вашего фирменного пойла перед тем, как нас сожрёт пламя. Хотелось бы в таком случае знать, с кем умирать рука об руку. Ну вон, скажем, — я указал пальцем на патлатого парня, с презрением поглядывающего на меня время от времени, — как его звать?

— Александр Туманов, если я всё правильно помню, — Вуйкович покосился на заполненный бланк, напрягая свои микросхемы. — Прибыл сюда вместе со всеми остальными.

— Со всеми остальными?

— Ну да. Со всеми остальными. Мне иногда кажется, что они всегда здесь были, настолько я уже к ним привык.

— Так, хорошо, — я потёр руки и развернулся на стуле, чтобы лучше видеть помещение. — А как зовут того чудика с картами?

— Вы про бородатого? Это Виктор Мрачни, астролог.

Заметив мой удивлённый взгляд, Вуйкович добавил:

— С его слов, разумеется. Специализируется на истории Древнего Египта, изучает природные средства минералов, когда-то преподавал философию в университете Айовы.

— Это он вам рассказал?

— Я склонен ему верить, если вы об этом. А это, — Вуйкович сверился с журналом постояльцев, когда мимо нас прошерстил кудрявый юнец, — Михаэль Огледало. Не особо разговорчивый, крайне замкнутый и застенчивый, но проблем не доставляет.

— Никогда не поверю, что это их реальные имена, — сказал я, внимательно изучая странных гостей.

— То же самое я могу сказать и о вас. Кровник — это сценический псевдоним?

— К сожалению, нет. Ну так, а что там с той леди в сиреневом платье? Она единственная, кто выглядит относительно нормальной.

— В журнале расписалась как Софья Бездухова. Я запомнил её, поскольку она постоянно требовала телефон, чтобы позвонить своему мужу.

— Мужу? Она вообще видит, что там за окном творится?

— Да, но ей это не мешает ждать его возвращения. Если захотите послушать ворох другой романтических историй, то просто спросите у неё, когда там прибудет её таинственный муж, назначивший ей встречу в Мотеле. Между нами, — Вуйкович перешёл на шёпот, — я склонен считать её слегка…

— Ку-ку?

— Недалёкой, — мягко поправил меня владелец. — Инфантильной, если хотите. Романтичной, ветренной натурой, которая сама уже не знаете, чего хочет от жизни. Долг не позволяет мне выставить её за дверь, подобные действия противоречат политике Мотеля. Но мне кажется, что муж её уже давно мёртв, а бедняжка просто не может смириться с утратой. Как я говорил — у каждого человека свой путь в Мотель Отчаяния.

— А как по мне она сумасшедшая, — спокойно заметил я, глядя на Бездухову. Кажется, она скучала, совершенно не замечая проникающие сквозь жалюзи алые лучи света. — Встречал я таких. Голова в облаках, вечная оторванность от реальности, вера в песочные замки и кисельные берега. Весь багаж книг состоит из унылых романов Остин и Бронте. Вечные домохозяйки, чьи мечты не способен разрушить даже конец света. Такие обычно и заваливали редакцию гневными письмами, стоило мне написать очередную книгу и указать на то, как их фантастический мир рушится под весом реальности.

На секунду я задумался, а потом вновь посмотрел на многоликую девушку в чёрном платье. Заметив мой взгляд, Вуйкович поспешил представить незнакомку:

— Это Анна Маскова, единственная, кто прибыл в Мотель совсем недавно, чуть ли не перед самым вашим появлением.

— А что у неё с лицом? Вы это видите?

— Очень даже красивое личико, — осторожно сказал Вуйкович после того, как потратил несколько секунд на то, чтобы разглядеть стоящую поодаль девушку. — Вас разве что-то в нём смущает?

— Да нет, просто, — я вовремя осёкся, — просто мне что-то показалось. Говорите, она приехала недавно?

— О да, буквально пару часов назад.

— Не сказала, с какой целью?

— Друг мой, вы ведь уже сами отметили — в такие времена все только и могут, что убегать на юг. Разве у человека может быть цель, когда по его стопам мчится огненный смерч?

— Просто я абсолютно уверен, что уже встречал её где-то. Но никак не могу вспомнить. Никак не могу узнать…

Если б Вуйкович мог в этот момент пожать плечами, то он бы так и сделал.

— Ладно, а что насчёт того, последнего, — я попытался оторвать взгляд от сменяющих друг друга лиц девушки в чёрном платье, которая, казалось, была целиком поглощена наблюдением за Мрачни. — Который ещё в такой дурацкой красной шляпе.

— В журнале он записан как…

— Андрэ Варалица, — раздался бархатный голос за моей спиной. — Я подслушал, что вы на даёте автографы, но я требую моральной компенсации за мою бедную шляпку.

Обернувшись, я увидел перед собой уже знакомую ухмылку, занимающую добрую половину лица Варалица. От него пахло духами и пеплом. Всё ещё дурацкая красная шляпа бросала тень на его пылающие задором глаза. Он протягивал мне свою костлявую руку.

— Кто вы такой? — спросил я, осторожно пожимая его руку.

— Я ваш преданный фанат, господин Кровник, — засмеялся Варалица, выпрямляясь всем телом в струнку. — Та сила, что вечно желает зла, но склонна весело проводить время. И просто-напросто гуляка, который, подобно вам, сжигает остатки своего времени где-то на краю света в этом паршивом Мотеле.

Вуйкович не нашёлся, что на это ответить.

— Да бросьте, я ведь шучу, — успокоил его Варалица. Улыбка ни на секунду не сходила. Мне казалось, что свести её не помогут даже самые едкие моющие средства — ухмылка как будто въелась, стала частью его лица. — Если б я не шутил, то сейчас бы выпил весь этот бар. Весь, клянусь вам! Так что там насчёт автографа? Или перед вами сперва пляшут, а потом умоляют?

Он слегка наклонился в мою сторону.

— Вам больше нечем заняться? — спросил я раздражённо.

— Совсем нечем. Мы в эпицентре Апокалипсиса, дружочек, а вы — мой единственный способ развлечься. Не считая кота.

— Какого ещё кота? — спросил Вуйкович.

— А такого, рыжего, наглого кота, — беззаботно отозвался Варалица, разглядывая свои ногти. — Позабавиться охота, понимаете? Хочу повесить кота. Лучше сразу двух. Но пока что этот симпатичный наглец от меня убегает, так что я не против развлечься в вашей компании. Думаю, остальные гости тоже будут рады скоротать своё утомительное ожидание неизбежного, когда узнают, что в Мотель занесло столь любопытный экземпляр. Где же ещё можно встретить писателя-некрофила. Ну же, — глаза его засветились, — расскажите мне, сколько у вас было поклонниц, господин Кровник? А сколько из них добралось до постели, м? Или вы больше по жмурикам?