Тина Дженкинс - Пробуждение
— Еще один сувенир из далекого прошлого, — вздохнул Гарт. — А ведь все шло так хорошо!
Но ничего поделать было уже нельзя, и он — хотя и неохотно — велел перевести основные органы на диализ.
— Мне кажется, в левом легком появились признаки некроза, — сказала Персис, обследовав пациента вечером следующего дня. Она ничего больше не прибавила, но этого и не требовалось — все и так знали, что это означает. В лунках губчатых альвеол начал скапливаться гной, что могло привести к кровотечению или даже к полному коллапсу легкого. Не тратя времени даром, Гарт вооружился фонендоскопом и сразу услышал грозные хрипы и бульканье в нижней части грудной клетки пациента.
— Ты не ошиблась, это гнойный плеврит, — подтвердил он поставленный Персис диагноз. — К сожалению, на данном этапе мы ничего не можем предпринять.
— Почему? — удивилась Персис.
— Мы и так сделали все, что могли. Нам остается только ждать, пока организм сам справится с инфекцией. Или… не справится.
— Мы могли бы попробовать сделать ему плевральную пункцию.
Эта процедура предусматривала введение в плевральную полость длинной дренажной иглы и забор образца гноя, по которому можно определить тип инфекции.
— …И если мы обнаружим вирусы распространенных в прошлом штаммов, — добавила она, — можно будет обратиться в архив Центра контроля заболеваемости. Там наверняка найдется подходящий антибиотик.
— Нам нельзя обращаться в ЦКЗ, — резко возразил Гарт.
— Но старые бактерии могут быть восприимчивы к действию старых лекарств! В этом случае…
— Я знаю, — перебил Гарт. — Но… сначала мне нужно с тобой поговорить.
— О чем? — спросила Персис.
— Не здесь. Давай выйдем в коридор.
— Я не могу обращаться ни в ЦКЗ, ни в какое-то другое правительственное агентство! — резко сказал Гарт, когда они с Персис уединились в одной из законсервированных лабораторий, где их никто не мог подслушать. — Это все равно что самому сунуть голову в петлю!
— Но почему? Я не понимаю!..
— Если только в Центре контроля заболеваемости пронюхают, что наша Голова является носителем каких-то болезней из прошлого, они спустят на нас всех собак, и в первую очередь — Федеральное агентство бактериологической безопасности. А ФАББ с нами церемониться не станет. Эти ребята живо конфискуют нашего пациента, а проект закроют раз и навсегда. Как представляющий бактериологическую опасность для населения.
— Но если ФАББ убедится, что мы соблюдаем все меры предосторожности, оно, конечно, не станет нас закрывать. Возможно даже, агентство станет сотрудничать с нами… — сказала Персис.
— Похоже, ты ничего не знаешь о том, что такое ФАББ и как оно работает, — покачал головой Гарт и, наклонившись к ней, проговорил шепотом: — Пять лет назад несколько человек умерли, получив выращенные в этих самых лабораториях органы, которые оказались заражены вирусами. Этот случай едва не поставил крест на моей карьере, и я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось. Мне удалось собрать достаточно информации, касающейся работы моей рибосомы. И я считаю, что самое разумное в данной ситуации — дать телу снотворное и… оставить его в покое.
Персис задумалась. Ее лицо отразило глубокую внутреннюю борьбу.
— Мне не удалось собрать никакой полезной для проекта информации, — промолвила она наконец. — Да и самовозбуждение нервных клеток остается пока под большим вопросом. Мне кажется, мы должны сделать все возможное, чтобы тело выжило. По-моему, просто преступно остановиться сейчас, когда успех так близок!
— Но тело является источником инфекции. И оно может быть опасно — для тебя, для меня, для всего мира, наконец!
— Мы можем сдерживать инфекцию, не давать ей распространяться.
— А потом что?
— Можно достать нелегальные антибиотики. В том же ЦКЗ или за границей. Я слышала — в особых случаях некоторые врачи именно так и поступают. У меня есть, гм-м… связи. И возможно, нам удастся найти средство борьбы с болезнью, не ставя в известность правительственные агентства.
— О'кей, допустим, мы достанем подходящий антибиотик и он сработает. Но если тело просуществует достаточно долго, ФАББ непременно захочет обследовать его, а любое обследование включает анализы на биопсию. Они обнаружат остаточные следы антибиотика и все равно конфискуют тело, а нас прикроют.
— То есть вне зависимости от того, останется пациент жив или нет, нас ждут крупные неприятности. Ты это хотел сказать?
— Я… я не предвидел подобного развития событий, — честно признался Гарт. — Я поторопился — слишком рано извлек тело из ванны — и вот результат.
Персис наклонила голову.
— Значит, — сказала она, глядя в сторону, — нужно как-то спрятать тело от агентства.
— Это невозможно, — возразил Гарт. — Они все равно узнают, и тогда…
— Если они явятся сюда, можно попытаться подсунуть им другое тело.
— Откуда мы возьмем другое тело?
— Агентство ведь не обследовало все наши тела?
— Нет. Они делали проверку всех образцов, кроме пятого, девятого и десятого номеров.
— Вот видишь! Насколько я помню, наш девятый номер — тоже белый мужчина. Им мы и подменим мистера Шихэйна.
— Возраст не подходит. Девятый номер слишком стар.
— Значит, нужно изменить записи в медицинской карте. Это довольно просто, насколько я понимаю… Ну же, Гарт, решайся! Это хороший план, и он может сработать. Что касается мистера Шихэйна, то… давай не будем предпринимать необратимых шагов, ладно? Пусть все идет как идет, во всяком случае — пока. Если хочешь, я возьму поиски антибиотика на себя. Тогда, если нам удастся победить инфекцию, мы всегда можем выдать нашего тринадцатого за следующий, четырнадцатый номер… Как будто это очередной эксперимент, понимаешь? Ну а если он все-таки умрет, мы зарегистрируем труп как обычно.
— Я… я не могу снова подвергать опасности весь Центр.
— Ты уже подверг опасности нашу карьеру, когда промолчал о том, какой репутацией ты пользуешься у агентства. Я уже не говорю о проекте в целом… Почему ты ничего не сказал мне? Почему не обратился к Рику?..
Впервые в разговоре с ним Персис упомянула о муже. Гарт удивленно вскинул глаза и заметил набухшую у нее на лбу вену. Еще никогда он не видел Персис такой сердитой.
— А при чем тут Рик? — возразил он. — Я сомневаюсь, что он согласится на что-то подобное.
— Я его проинструктирую, — пообещала Персис. — Он не будет против.
— А остальные? Лаборанты, техники? Думаешь, им можно доверять?
