Райнер Рильке - Книга образов
Обзор книги Райнер Рильке - Книга образов
Предисловие
Райнер Мария Рильке, Орфей XX века, был назван Верхарном «лучшим поэтом Европы». Творческое наследие Рильке огромно и уникально в своей многогранности — от возрожденной немецкой классической поэзии до качественно нового «стихотворения-вещи» и сложнейшего метафизического орнамента философской лирики.
Рильке родился 4 декабря 1875 года в Праге. В Чехии, входившей в то время в состав Австро-Венгрии, поэт провел свою юность; его вторым родным языком стал чешский (этим можно объяснить легкость, с которой он позже освоил русский). С самых первых лет жизни мальчика готовили к военной карьере, он пять лет проучился в австрийском военном училище. Но военная карьера никогда не занимала Рильке; его ранние лирические опыты относятся уже к 1884 году. Первый сборник стихов — «Жизнь и песни» — увидел свет в 1894 году (правда, через несколько лет после выхода книжки автор по мере возможности скупал и уничтожал экземпляры). Двадцатилетним юношей Рильке выпустил три сборника с одинаковым названием «Подорожник», но ни один не принес успеха. Надпись на обложке «Подорожников» гласила: «Песни, подаренные народу», и поэт бесплатно раздавал экземпляры на улицах, рассылал по больницам, рабочим объединениям, и т. д.
Шеститомное собрание Рильке под общим названием «Первые, стихотворения» открывали изданные в 1896–1898 годах книги: «Жертвы ларам», «Венчанный снами», «Сочельник». Стихотворения, составившие эти сборники, еще несвободны от влияния немецкой романтической традиции, особенно сильно воздействие Гейне, но в них уже проступают черты зрелой поэзии Рильке — сочетание смысловой сконцентрированности с необычайной музыкальностью и ритмической гибкостью. Поэт подвел черту своему раннему творчеству, когда в 1909 году переработал сборник 1899 года «Мне к празднику» и выпустил книгу под названием «Ранние стихотворения».
Рубеж веков (едва ли не самое творчески богатое время всей жизни Рильке) стоял под знаком России. Поэт уехал в Россию в апреле 1899 года, в июне вернулся в Германию и в считанные дни сентября — октября написал первую часть своей великой книги «Часослов». В 1900 году Россия вновь привлекла Рильке — он был в Москве и Петербурге, съездил в Киев, Харьков, Нижний Новгород, Саратов, Воронеж и Ярославль, жил в деревне Низовке на Верхней Волге у крестьянского поэта Спиридона Дрожжина, посетил могилу Тараса Шевченко. Встречался с Толстым, Репиным, Пастернаком. Переводил стихи Лермонтова и Гиппиус. За несколько дней в сентябре 1901 года Рильке создал вторую часть «Часослова» — книгу «О паломничестве». «Благодаря русским вещам, — писал поэт, — присущая моему существу набожность, которая с детских лет стремилась прорваться в мое творчество, обретает свое имя». В 1901 году он в третий раз собирался в Россию, но произошел разрыв с Лу Андреас Саломе, «русской музой» Рильке, сопровождавшей его в путешествиях, а вскоре поэт женился на Кларе Вестхоф.
Новый этап в творчестве Рильке начался в Париже. Поэт жил во Франции с 1902 по 1911 год. В 1905 году была закончена третья книга «Часослова» — «О бедности и смерти». В это же время Рильке написал стихотворение «Пантера» — первое из огромного цикла «Новые стихотворения» и «Новых стихотворений вторая часть», изданного в 1907–1908 годах. Рильке создал новый жанр — «стихотворение-вещь». Каждое слово, каждый эпитет или образ «Новых стихотворений» всецело подчинялись строго очерченной теме, все лишнее исчезало. При богатой образности, которая по-прежнему украшала стихи Рильке, создавалось впечатление экономии средств выражения. Поэт стремился избавиться от зыбкости, аморфности, неопределенности; его слова не текли, как раньше, а как бы отвердевали.
Он превратил поэзию в нечто подобное изваянию, картине, рисунку. Усиление пластического начала в лирике Рильке произошло под влиянием работ скульптора Родена, о котором в 1903 году поэт напечатал монографию.
С 1904 по 1910 год Рильке работал над своим единственным романом — «Записки Мальте Лауридса Бригге», а также над циклом «Стихотворений в прозе», написанном в духе французского символизма. В начале 1912 года на берегу Адриатического моря, в замке Дуино, принадлежавшем княгине Марии Турн-унд-Таксис Гогенлоэ, поэт начал писать цикл из десяти элегий — произведение, беспрецедентное для европейской литературы. Лишенными рифмы и ритмического рисунка строками «Дуинских элегий» Рильке попытался возродить традиции немецкой классической поэзии и подражать Гельдерлину, что, безусловно, было смелым экспериментом. Работу над циклом поэт завершил лишь в 1922 году, одновременно написав свою последнюю книгу — «Сонеты к Орфею» — пятьдесят пять стихотворений, в противоположность «Дуинским элегиям» отточенных, необычайно совершенных. Певец Орфей — живой символ поэтического начала, учитель всех певцов и в то же время исконный прообраз поэта, наиболее близкий самому Рильке. Сонеты близки к античной философии, к учениям древних орфиков.
Последние семь лет Рильке прожил в Швейцарии, в старинной башне Мюзот. Он умер 29 декабря 1926 года и был похоронен в маленьком городке Рарон. «Сонеты к Орфею», посвященные памяти погибшей от лейкемии Веры Укама-Кнооп, стали реквиемом и самому поэту, сраженному тем же недугом.
Посмертная слава Рильке значительно превзошла его прижизненную известность. Его поэзии преклонялись Стефан Цвейг и Роберт Музиль, Эмиль Верхарн и Поль Валери, Борис Пастернак и Марина Цветаева. У Рильке не было сколько-нибудь значительных последователей — немецкие поэты, начиная с экспрессионистов, пошли иными путями, но его имя до сих пор символизирует то лучшее, что было создано австрийской и немецкой поэзией XX века.
Я. Лютикова
Из сборника «ЖЕРТВЫ ЛАРАМ»
I. В СТАРОМ ДОМЕ
Я в старом доме; за окном
лежит кольцом широким Прага;
и сумерки походкой мага
обходят улицы кругом.
Темней. Но там, из-за угла
зеленой плесенью сверкая,
собор святого Николая
возносит к небу купола.
Дрожат огни. Туманна синь.
Все смолкло в городской истоме.-
Мне кажется, что в старом доме
незримый шепчет мне: «аминь».
Перевод А. Биска
II. НА МАЛОЙ СТРАНЕ
Гребни зданий стародавних,
благовесту и конца нет.
Глубь дворов. Лишь иногда в них
синь одним глазком заглянет.
Купидоны в каждой нише
притомились, но смеются.
Вкруг узорных ваз на крыше
вязи роз резные льются.
Дверца в паутине сонной.
Солнце пробует украдкой
стих под каменной Мадонной
перевесть с латыни краткой.
Перевод С. Петрова
III. У КАПУЦИНОВ
Отец келарь меня просил
отведать водки монастырской —
напиток силы богатырской
и мертвеца бы воскресил!
Доставши синий кошелек
и ключик вытащив оттуда,
он опьяняющее чудо
из усыпальницы извлек.
Налив, хохочет он за двух,
трясется от мясистой мощи:
«Давно истлели в раке мощи,
но нам зато остался… дух!»
Перевод С. Петрова
IV. СРЕДНЕЧЕШСКИЙ ЛАНДШАФТ
Полоскою лесов далекой
поля окаймлены.
Деревья одинокие в хлебах
то тут, то там видны,
рассекшие равнину ржи высокой.
А на грядах
картофель солнцем озарен весь день,
в цвету стоит ячмень,
и обрамлен
простор еловой рощей. Завершен
ландшафт. Лишь вдалеке мелькает крыша
и церкви крест багрово-золотой,
а выше —
небесный свод, слепяще голубой.
Перевод Т. Сильман
V. ВЕЧЕР
Алой вспышкою огня
солнце скрылось за заставой,
и внушительной октавой
оборвались звуки дня.
Свет украдкой до сих пор
по карнизам пробегает,
и алмазами сияет
неба дымчатый простор.
Перевод Т. Сильман
V. ВЕЧЕР
За последним домом спать
солнце алое ложится,
и последними кружится
день аккордами опять.
И играют огоньки
на обрывах крыш в горелки.
Ночь алмазные безделки
сыплет сонно в синь реки.
Перевод С. Петрова
VI. ВЕСНА
Ликуют птицы, реет свет,
и гулко зазвенели дали;
в том парке, где мы танцевали,
все окунулось в белый цвет.
И солнце, глядя на газон,
в траве свое выводит имя.
Засыпан листьями сухими,
грустит забытый Аполлон.
Вокруг него все заросло
стеною вьющихся растений,