Тина Дженкинс - Пробуждение
Несколько раз ему звонил Джон Рэндо, и один раз — президент. Гарт разговаривал с обоими из своего кабинета. Президенту он обещал перезвонить, как только что-то изменится. Звонок из Белого дома польстил его самолюбию, но в то же время Гарт не на шутку рассердился на Рика Бандельера, который фактически его подставил. Ведь теперь именно Гарт и никто другой будет вынужден сообщить главе государства, что эксперимент, на который тот возлагал столь большие надежды, провалился.
Впрочем, звонки эти странным образом подействовали на него успокаивающе. Гарту, по крайней мере, стало окончательно ясно, что он больше ничего не может сделать, поэтому он решил съездить домой, чтобы повидаться с семьей. И все же он не утерпел и, прежде чем покинуть здание, решил еще разок взглянуть на своего пациента. В лаборатории Гарт неожиданно застал Монти, который терпеливо сидел возле специально оборудованной койки.
— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Гарт, заметив припухшие от недосыпа глаза лаборанта. — Ступай поспи.
Но Монти только покачал головой:
— Когда умирал один из братьев моего отца, никто из нас не сумел добраться до него вовремя. И теперь я хочу, чтобы рядом с доктором Шихэйном был кто-то, когда он очнется.
Гарт машинально придвинул стул и тоже сел. Несколько минут оба молчали, глядя на неподвижное, почти уже нечеловекообразное существо, которое они создали.
— Ты действительно думаешь, что это… что он придет в себя? — спросил наконец Гарт.
Монти пожал плечами.
— Я не думаю, — ответил он простодушно. — Я просто надеюсь.
— Не хотелось бы тебя разочаровывать, — медленно проговорил Гарт, — но… у него очень, очень мало шансов.
Подняв голову, он посмотрел на круглое лицо Монти, казавшееся еще круглее в туго затянутом капюшоне костюма биохимической защиты. Всегдашнее добродушное, чуть насмешливое выражение исчезло с лица лаборанта; теперь его неподвижные черты выражали только решимость и какое-то мрачное упрямство.
— Я бы на твоем месте не слишком привязывался к нему, Монти, — неуверенно добавил Гарт.
— Но ведь в этот раз все может закончиться по-другому, — возразил тот. — Ведь теперь мы действуем иначе, не так ли? Улучшенный метод…
— В прошлые разы, — ответил Гарт, — мы тоже использовали улучшенную методику. Мы совершенствуем ее от эксперимента к эксперименту и в конце концов должны получить положительный результат. Но не обязательно в этот раз. Ты нужен мне, Монти, чтобы довести до успешного завершения весь проект, поэтому мне не хочется, чтобы ты потратил все силы на какое-то одно тело.
Когда Гарт ушел, Монти склонился над пациентом и обтер его распухший лоб освежающей салфеткой.
— Все равно это неправильно, — прошептал он чуть слышно. — Неправильно — и все тут!
19
Телефонный сигнал ворвался в сон Гарта пронзительным, как визг сверла, писком, и он, еще не до конца проснувшись, зашарил рукой по сенсорной клавиатуре аппарата на ночном столике. Примерно после третьего сигнала ему удалось наконец нажать нужную кнопку. Кое-как разлепив веки, Гарт увидел, что часы показывают четыре утра.
Звонила Персис:
— Прошу прощения, Гарт, но я решила, что тебя необходимо разбудить…
— Что стряслось? — спросил он, чувствуя, как с него слетает последний сон. — Что-нибудь с пациентом?
— Да. Его иммунная система борется с вирусом герпеса.
У Гарта упало сердце.
— О'кей, — быстро сказал он. — Сейчас выезжаю.
Жена Гарта Клер оторвала от подушки заспанное аристократическое лицо.
— Что случилось? — спросила она сиплым со сна голосом.
— Ничего особенного, — ответил Гарт. — Спи. Какие-то неполадки с аппаратурой…
Шагая по коридору к лаборатории, где находилось тело, Гарт даже сквозь защитную маску улавливал витавший в воздухе запах жидких питательных растворов, испражнений и мокроты. В лаборатории он застал Персис и Монти, которые склонились над пациентом. Само тело было как никогда похоже на жертву неудачного медицинского вмешательства: обметанные губы растрескались, волосы свалялись, кожа набрякла и пошла багровыми пятнами, а пористый силиконовый бинт, прикрывавший шов на шее, покрылся пятнами проступившей сукровицы.
— Господи, неужели нельзя было привести его в порядок! — вырвалось у Гарта досадливое восклицание, и Персис с вызовом посмотрела на него. Похоже, замечание ей не понравилось.
— Мы были заняты, — отрезала она. — Взгляни-ка сюда…
И она драматическим, чуть картинным жестом показала на экран рентгеноскопа. Поглядев на него, Гарт убедился, что Персис нисколько не ошиблась в своем первоначальном диагнозе. Иммунная система организма атаковала вирус герпеса, который они использовали в качестве переносчика сорок седьмой хромосомы.
— О'кей, понятно, — проговорил Гарт. — Как ведут себя антитела?
— Активность нарастает, — сказал Монти.
— А белые кровяные тельца?
— Концентрация лейкоцитов составляет сорок один к пяти и продолжает расти.
— Я уверена, что это действует Голова, — добавила Персис, часто моргая слипающимися от усталости глазами.
— Ты права, — кивнул Гарт. — Иммунная система доктора Шихэйна приспособлена к старым вирусам, и теперь, когда его клетки столкнулись с новейшей разновидностью герпеса, они, естественно, отреагировали на него как на вторжение.
— Но почему ничего подобного не происходило раньше? — спросил Монти.
— Мы оживили его слишком рано, — объяснил Гарт. — А я оставил в Голове слишком много старых клеток. Естественно, это не могло пройти без последствий.
— И что нам теперь делать?
— Нужно привести его в порядок и… надеяться, что организм справится сам.
Весь остаток ночи Гарт, Персис и Монти трудились не покладая рук, делая все возможное, чтобы облегчить состояние пациента. Тщательно, словно совершая какой-то языческий обряд, они обмыли тело, натерли кожу ароматическими маслами и смазали губы антисептической мазью. Учитывая общее ослабленное состояние организма, существовала реальная опасность нагноения шейного шва, поэтому Гарт выложил на специальный бинт несколько порций мушиных личинок и укрепил этот странный компресс на ране. Личинки, питавшиеся пораженной тканью, должны были очистить шов, однако остановить развитие опасной инфекции не удалось. Не прошло и суток, как у пациента развилась острая бактериальная пневмония.
— Еще один сувенир из далекого прошлого, — вздохнул Гарт. — А ведь все шло так хорошо!
Но ничего поделать было уже нельзя, и он — хотя и неохотно — велел перевести основные органы на диализ.
