Сергей Алексеев - Молчание пирамид
Поехала к Наседкину! Внезапно излечившись, она ощутила не только вкус и радость жизни и упрямое желание самой исцелять людей — более всего почувствовала тягу к приключениям, авантюрам, поиску чего-нибудь эдакого…
На улице Сашиного отца не оказалось, должно быть, отбыл в неизвестном направлении. Самохин вернулся домой и вызвал такси по телефону — поймать машину в четыре утра да еще в Коломну, это все равно, что найти желающего съездить на Горицкий Стеклозавод.
Уже в дороге он несколько раз набирал номер мобильника Саши — не пробился, а телефон космического целителя остался на рекламной визитке в материалах «Канализации».
Таксист поначалу как-то странно поглядывал на Самохина, а потом, наконец, сказал:
— У вас это… Кровь течет.
— Где?
— На губе. Не чувствуете?
Сергей Николаевич потрогал нижнюю губу и увидел кровь на пальцах: рана, вероятно, была внутренняя, полученная от собственных зубов. Губа же распухла и потеряла чувствительность — в пылу нелепого поединка Самохин и не заметил, когда его достал свирепый смоленский родитель!
— Пройдет, — сказал он вслух.
В Коломну приехали около шести утра, дверь лечебницы Наседкина оказалась запертой на новый висячий замок, в окне света не было. Самохин постучался в квартиру слева, но оттуда послали конкретно, не открывая, и понять соседей было можно: в подъезде уже колготилась вечная толпа чужих людей, иногда ночующая на ступеньках в ожидании чуда. Справа за дверью вообще не отвечали, Сергей Николаевич вышел во двор, где его окликнули из машины с белорусскими номерами.
— Николая Васильевича ищете? — спросила женщина, опустив стекло.
— Ищу…
— Между прочим, здесь очередь!
— А где он живет, не знаете?
— Его дома нет.
Самохин заглянул в кабину — четыре женщины, массовый выезд на излечение…
— Он срочно нужен. Где его можно найти?
— Умираете, что ли?
— Почти.
— Говорят, сейчас на какой-то Красной горке. А где это — неизвестно. Записывайтесь в очередь…
Самохин заглянул в кабину — четыре женщины, массовый выезд на излечение. И с все с видом разъяренных кошек…
В местной милиции Наседкина хорошо знали, считали чудаком, но относились уважительно и дали не только домашний адрес, но и рассказали про Красную Полянку, где он сейчас копает метеориты.
Это место оказалось километров за двадцать от города и представляло собой зарастающее орешником и шиповником поле среди старого и скрипучего осинового леса. Ничего красного, то есть, красивого, тут не было, наоборот, довольно мрачное место, где явно когда-то стояла деревня. Продравшись сквозь высокую траву и кустарник, Самохин наконец заметил высокий отвал свежей земли.
Космический целитель сидел на краю ямы с лопатой в обнимку и отдыхал.
— Как это ты меня нашел, язва желудка? — весело спросил он, безошибочно признав в нем своего пациента. — Неужто прихватило?
— Прихватило. — Самохин огляделся. — Где Саша?
— Как где? На месте! — Он покосился на раскоп. — А тебе зачем?
Самохин подошел к краю глубокой и длинной ямы: Саша тоже отдыхала, прислонясь к отвесной глиняной стене, под ногами ведро с веревкой, а в руках короткая саперная лопатка…
— Ты что там делаешь? — облегченно вздохнув, спросил Самохин.
— Достаем метеорит, — отозвался целитель вместо Саши. — Она копает хорошо, молодец!
— Тебя ищет отец. — Сергей Николаевич сел на край раскопа и свесил ноги. — Пожалуйста, позвони сейчас же, он волнуется.
Саша молчала, опустив голову. Самохин спрыгнул в тесноватую яму и оказался с ней лицом к лицу.
— Что с тобой? Почему не звонишь никому? Батарея села? Зарядное не взяла?
— Звонила… Но ты отказался от меня! Все от меня отказались!
— Я в самом деле не мог приехать за тобой, — начал было Самохин и замолчал, потому, что пришлось бы рассказывать в присутствии Наседкина об энергетическом канале.
— Ты меня обманываешь. Ты относишься ко мне, как к капризной девчонке!
— Теперь я стану относится к тебе совсем по-другому, — пообещал он.
— Не верю!
— Пойдем, погуляем по лесу? — Надо было увести ее подальше от ушей целителя. — Что мы будем сидеть в этой яме?
— Я никуда не пойду! — с вызовом сказала она. Нрав у нее был решительный и жесткий — было в кого…
— Помнишь, я рассказывал тебе, что поразило мое воображение? — попробовал заинтриговать он. — Казнь человека, когда ему льют олово в рот?..
— Ну и что?
— Я досмотрел этот сон до конца.
— А теперь проснулся?
— Да, такое ощущение, будто и в самом деле проснулся…
— С добрым утром!
— Ты, язва, девушку мне не смущай! — Что-то заподозрил целитель. — И не сманивай!
— Тебе это не интересно? Чем заканчивается сон? Характер уже был папин, сразу лезла в драку.
— Ты приехал рассказывать сны? Но я не гадалка!..
— Погоди, мне нужно с тобой поговорить!
— А я не хочу слушать!
— Ты обиделась на меня? Но отец здесь при чем?
— Мне никто не нужен, — вдруг непривычно глухо выдавила Саша.
— Хорошо, родителям можешь сказать, где ты?
— Эй, язва? Ты чего к ней пристал? — окликнул сверху Наседкин.
— Почему вы мне не верите? Все? — выдохнула она в лицо Самохину с отцовским гневом. — Я хочу исцелять людей. И буду.
— Метеоритами?
— Метеоритами!
— И Николай Васильевич взял тебя в ученицы?
— Взял! — торжественно сообщил тот. — Ты нам, язва, не мешай, времени нету. Нас больные ждут.
Переубедить Сашу, тем паче при поддержке самого Наседкина, было невозможно.
— Скажи телефон отца, — попросил Самохин. — Сам ему позвоню.
— Обойдется, — был жесткий ответ. — Не выдавай меня!.. Пожалуйста.
Самохин выбрался из ямы, отряхнулся, и вдруг защемило сердце. Нет, оказывается, ничего не прошло, а напротив, как-то незаметно, в мыслях, все разрослось и теперь лезло наружу.
Его подмывало снова вернуться в яму, обнять девушку, сказать какие-нибудь ласковые слова, но в ушах стоял ее голос: «Мне никто не нужен…»
— Я уезжаю в командировку, — сказал Самохин в темную глубину. — Надолго. Когда приеду — не знаю…
На дне раскопа уже забрякала о ведро лопата, а копатель метеоритов взялся за веревку.
— Ну и счастливого пути! — пожелал он. — Теперь тебе и соленое можно, и горькое, и острое. Ешь на здоровье!
7
Привел Артемий Ящеря с жеребенком домой, в Горицы, и вовсе нарушил мир в семье. Люба носом зашвыркала, заворчала, дескать, тебе забава, а мне кормить, обстирывать да обшивать чужого парнишку. Если вдруг родители найдутся? Выходит, даром и содержали?
Артемий цыкнул, кулаком по столу рубанул.
