Саймон Грин - Колдовство в большом городе
Тут мне пришлось изгонять чересчур яркий образ Занозы из своего сознания.
Порывшись в другом кармане, я извлек свою специальную клубную карту. Очень специальную: таких Алекс за историю заведения выдал только пять, насколько мне известно. Я поскреб подбородок, прикидывая возможные варианты. Возможно, они рассчитывают, что я использую карту, или, наоборот, надеются, что я воздержусь, потому что думаю, что они думают… Вот путь в безумие. Ладно, займемся делом. Карточка хороша: тисненый кремовый картон, название бара черными готическими буквами, а внизу кроваво-красная строчка: «ВЫ ЗДЕСЬ». Все, что нужно, — приложить большой палец к алым буквам, и сработает магический заряд. Перемещение мгновенное, притом не надо пользоваться входной дверью, за которой наверняка следят. (Да не могут, не могут они знать про карту — про нее почти никто не знает.) И незачем подыскивать предлоги — Алекс ждет. Я прижал палец к картонке, и магический механизм сработал.
Вырвавшись из рук, карточка едва не сожгла мне пальцы. Она зависла в воздухе, светясь потусторонним светом и пульсируя от избытка энергии. Алекс всегда предпочитал сильные средства. Карточка разом выросла до размеров двери, я открыл ее и шагнул через порог. Все в порядке: я попал куда надо. Дверь за спиной захлопнулась, вновь стала куском картона и вернулась мне в руку.
Я торопливо осмотрелся, готовый ко всему — кроме того, что увидел. Бар был пуст и ни на что не похож. По полу, от стены до стены, серым саваном клубился холодный туман. Изо рта повалил пар; пол под слоем тумана норовил уйти из-под ног или соскользнуть в другое измерение. Снаружи дул штормовой ветер, от которого тряслись стены. К вою ветра примешивались нечеловеческие голоса. Знакомое дело: временной сдвиг. Это когда в текущую реальность прорывается прошлое или будущее. Дурной знак, перед лицом которого трепещут даже те, кому страх неведом. Действительно, распалась связь времен.
Бар закрывается, только когда оттуда уходит Алекс, и тогда же перестает действовать карта. Между тем я здесь, а в изменившемся до неузнаваемости заведении пусто. Там, где должна бы сверкать полированная стойка красного дерева, ничего не было. Исчезли ряды бутылок, исчезли рогатые трофеи, зато появилась жуткая рожа с разинутым в беззвучном крике ртом, сплетенная из ивовых прутьев. Рожа была достаточно велика, чтобы проглотить человека живьем, и кричала явно от ужаса. Меня затрясло, но только не от холода. Алекс успел сказать, что бар сползает в прошлое. То есть вот это — самая ранняя версия старейшего питейного заведения в мире?..
Я сделал шаг вперед. Туман сопротивлялся, как если бы я шел по колено в воде. В белом киселе темными островами торчали опрокинутые столы и стулья. Клиенты очень торопились, и нетрудно догадаться отчего. Мне и самому не хотелось подходить близко к главной достопримечательности. Запустив узловатые корни глубоко в погреб и пробивая сучьями высокий потолок, в самом центре бара вырос огромный дуб с бугристым стволом и узловатыми ветвями. Выглядел он так, будто стоял здесь всегда. Листьев на ветках не было, зато зеленели плющ и омела, накрепко припутавшие к стволу Люси и Бетти Колтрейн — вышибал «Странных парней». Лица в крови и синяках, сами без сознания, бедные девочки… Я их хорошо знаю: рослые, сильные и отважные, из тех, кто дерется до последнего. Попробовав отодрать плющ, я тут же отдернул руку: толстые стебли грозно зашевелились. Я выругался. Ясно, что здесь случилось. Чья работа, тоже понятно.
— Ладно, Мерлин. Покажи личико…
На полу, прямо перед кричащей маской, неспешно прорисовалась голубовато-белая пентаграмма — цвета молнии в ночном небе над кладбищем. Мерлин. Сатанинское Отродье, строитель Камелота, единственный сын дьявола. По мере того как сумрачная фигура восставала внутри пентаграммы, в сгустившемся воздухе повисло напряжение. Мы стояли лицом к лицу. Мерлин, как всегда, улыбался холодной и высокомерной улыбкой. На самом деле он давно умер и похоронен в погребах под этим самым баром вскоре после падения логров, но серьезные игроки на Темной Стороне продолжают играть и после смерти. Умер, но, вне всякого сомнения, не упокоился.
Что ж, Алекс все правильно описал. Все нововведения в баре относятся к эпохе Мерлина, да и сам он может воплотиться, лишь отодвинув в сторону Алекса Морриси, последнего в роду владельцев «Странных парней» от начала времен. К счастью, в наши дни Мерлин воплощается нечасто. Его появление не сулит ничего хорошего.
Мерлин рассеянно погладил плетеную маску, быть может предаваясь приятным воспоминаниям, затем впился глазами в меня. На него самого тоже стоило посмотреть: высокий, жилистый, совершенно голый, от подбородка и до пальцев ног весь в отталкивающих друидских татуировках на коже, покрытой трупными пятнами. Даже железная воля Мерлина не может остановить разрушительного действия времени. Склеенные глиной космы седых волос спадали ниже плеч, и на них зеленела корона из омелы, усыпанная ядовитыми красными ягодами. Длинное лицо было костистым и неприятным, в пустых глазницах мерцал огонь (говорили, что глаза у него отцовские), а из так и не зажившей дыры в груди торчали обломки ребер. У него же вырвали сердце, если вы помните.
— Мы слишком часто встречаемся, — сказал я. — Не пошли бы разговоры…
— Дерзок, как всегда, Джон Тейлор, — проскрежетал Мерлин с акцентом, какого уже полторы тысячи лет нигде не услышишь.
— Ты взял Алекса под контроль и заставил позвонить мне.
— Разумеется. Ты нужен здесь. Есть слова, которые нужно сказать. Ты разбудил великую силу, и даже я не способен увидеть, куда это приведет.
Сейчас бы повернуться и сделать ноги… Когда Мерлин вступает в игру, даже самые крупные игроки вспоминают о неотложных делах в другом месте. Но мне не к лицу бросать Алекса на произвол судьбы, да и любопытно, что скажет старый колдун… К тому же Мерлин просто не дал бы мне убежать.
— Ладно, поговорим, — согласился я как мог непринужденно. — Что разбудило тебя на сей раз? Дурной сон?
— Мертвые не видят снов. Сегодня я благодарен судьбе за это.
Я демонстративно огляделся:
— По какому случаю перемена декораций?
— Заведение очень старое, даже старше меня. Говорят, ему почти столько же лет, сколько Темной Стороне. Я захаживал сюда время от времени, когда мне надоедал Камелот с его благодатью. Кого только здесь не бывало… Ты удивишься, Джон Тейлор. Герои и злодеи; все твари, большие и малые. Это одно из немногих мест, где я когда-либо чувствовал себя как дома. Вот почему мое тело похоронено здесь. — Он огляделся. На губах заиграла неприятная улыбка, в глазницах сверкнул огонь. — Ах, воспоминания…
