Мила Коротич - Терракотовые сестры
Четвертый залп и сразу – вспышки зарядов, установленных на спинах маленьких роботов. Тех самых, которые были отправлены к крепости накануне. Конечно, кое-что защитники сумели найти и обезвредить, но не все, ох не все! Даже один верный правому делу человек в стане врага может сделать многое. Фархад хотел увидеть этого храбреца, оставившего в теле крепости заряды, и пожать ему руку!
А теперь должны включиться те, которые ушли с полчаса назад… Вот они! Хотя это скорей перестраховка – в крепости, как оказалось, есть чему гореть. Прекрасная, ярко освещенная мишень…
Лукас дал команду активировать боевых мехов – значит, пора! Ночью, под прикрытием тьмы, боевые машины подошли на расстояние выстрела. Теперь им предстояло преодолеть вал и подняться к стенам. И там вступить в бой с такими же механоидами, но принадлежащими защитникам крепости.
Горели запалы, горели какие-то постройки внутри крепости, ровным химическим пламенем по периметру горели факелы отправленных сигнальных мехов.
Еще сигнал, и поднялись с земли сложенные до поры башни.
– Вперед! – и вот в отсветах пламени мелькнуло первое крыло дельтаплана, а вот и второе… Всего их было отправлено пятеро. Те, кто летел сейчас к крепости, не рассчитывали вернуться. Они и не стремились сохранить жизнь – каждая секунда полета приближала их встречу с богом. Фархад им почти завидовал.
Вниз, на головы защитникам крепости, упали приготовленные заранее гранаты. А потом и дымовые шашки…
Легко было представить, что сейчас творится в крепости. Как люди, осознав опасность, пытаются укрыться внутри строений, как отстреливаются, кто из арбалетов, кто из ружей. Как задыхаются от едкого дыма, сбивают друг друга, в панике калеча себя и других. На это тоже был расчет, но почему-то Фархад был уверен, паники нет. Почему-то представлялась ему невысокая темноволосая женщина в узких армейских штанах и черной майке, которая зачем-то стоит в самом аду, в самом центре событий, и командует обороной. Голос у нее одновременно и хриплый – сорвала! – и звенящий. Лица он не может вспомнить, но знает: она – главный враг. Она держит в плену вестницу.
– Вперед! – командует Фархад своему меху. Вперед! На стены! Спаситель с нами! Вперед! Будет бой, священный, главный, правильный!!! Вперед, туда, в огонь и дым. Ты там нужен, там твое место!
А вокруг уже двигались другие. Сложные и простые, кое-как собранные из металлолома в последний час перед атакой и выверенные до последнего шарнира, до гайки, большие и маленькие, неуклюжие и быстрые. Вооруженные только силой собственных конечностей и такие, что несут на себе автоматы… а зачастую и автоматчиков. О, не только Фархад оказался верхом на своем механоиде. Многие, оказывается, сделали то же самое, стремясь быстрей вступить в схватку.
Фархад не без гордости мастера оглядел строй живых и механических солдат: готовы к бою не только пешие воины. Приказа ждут даже могучие орудия, что могут карабкаться вверх прямо по стенам. Щелкали зубчатые колеса, скрежетал о камни металл. Вперед! Вперед! В гущу рукопашной схватки!
И вот уже толпа бойцов Самума взбирается на вал. Рано! Надо было дождаться, когда мехи прорвут оборону.
Нет, не паникуют защитники крепости, и боевой расчет от катапульты не ушел никуда. И первый выпущенный камень смел сразу троих… а мог и больше смести…
Слышались взрывы и выстрелы. Ночь грохотала и клекотала на тысячи голосов, в которых слышались брань, стоны, вопли ярости и крики радости. Ночь вокруг древней крепости превратилась в адский, подсвеченный огнями пожаров котел… Но вот странно – там, за пределами шумящего котла, вновь натягивалась готовой лопнуть струной тишина. Ирреальная, глухая, страшная. Непонятная пока никому из тех, кто сражался.
И вот уже с грохотом рушится вниз, во тьму, кусок стены, увлекая за собой всех, кто был рядом. Вот в пролом поспешно и радостно врываются механоиды. Вот очередной взрыв оповещает – у обороняющихся в запасе есть еще много сюрпризов. Есть чем встретить незваных гостей…
С другой стороны крепости доносится многоголосый победный вопль – значит, со стороны змеиной тропы механоидам тоже удалось обвалить стену. Но там живым бойцам прорываться почти невозможно – тропа узкая, идти можно только друг за другом – и в поле зрения у защитников, которые, конечно, зевать не будут…
Фархад видел, атака замедляется. Обломки уничтоженных мехов тут и там срываются со стен в пропасть. Надо прорываться к пролому. Вперед, вперед! Пока еще горят пожары, пока еще есть надежда, что хотя бы часть защитников борется с огнем…
Вот он, пролом. Его мощный механоид не останавливался ни на миг, попросту давя маленьких мехов противника. Да и перед людьми не задерживался. Короткий выстрел, удар – ногой ли, одной ли из верхних конечностей. Фархаду нужно было прорваться в крепость. В этот оплот зла. Он должен добраться до вестницы первым. Добраться и доставить ее к ногам Дария. И тогда, может быть, он получит право просить о… Мысли, путаные и перемежающиеся вспышками ярости, гнали бывшего кузнеца вперед. Туда, к пролому, куда уже ворвались мехи и люди, что их вели. Туда, где бой закипал с новой силой…
На плоской площадке, прямо за проломом, битва машин шла с перевесом в пользу защитников. Мех Фархада оказался на гребне волны подошедшей вовремя подмоги. Фархад сверху разглядел и покончил с одним из тех, кто издалека управлял мехами. Потом еще с одним. Потом в крепости снова стало тесно от проникнувших в пролом механоидов и людей. Они все-таки стали теснить защитников.
А у Фархада в автомате кончились патроны. Он не мог бы сказать, сколько уже длится бой. Ему казалось – час. Не меньше. Патроны кончились, сменного рожка нет, значит, пришло время другого оружия. Два верных палаша теперь продолжат бой в руках Фархада.
Вниз, вниз, на землю. Приказ механоиду – продолжать сражаться. До конца, до упора, пока есть хоть одно сочленение, хоть один рабочий элемент, способный воспринимать магию слова. А сам – не зевай. В бой, в бой! Благо тут есть с кем драться.
Есть с кем…
Как в том видении, она стояла на фоне алого пламени, стройная, красивая, с лицом, испачканным в саже, и что-то приказывала сорванным голосом, и ее слушали. Волосы собраны в хвост на затылке, в руках тяжелый арбалет, из тех, которые он сам, кажется, мастерил тысячу лет назад… такой арбалет не вдруг взведешь, да и удерживать его тяжело. Было бы, если бы Фархад по своему обыкновению когда-то не усовершенствовал и не облегчил конструкцию. Кузнец узнал обоих: свою женщину и свое оружие.
Но женщина была – враг. Она стояла как раз на пути к цели. Фархад зарычал и шагнул вперед, уверенный, что успеет уклониться от бронебойного болта, который наверняка сейчас у нее заряжен.
Она обернулась и, кажется, мгновенно узнала его.
Руки, державшие арбалет, дрогнули, не завершив движения. Оно и к лучшему! Еще шаг, и он с ней покончит…
– Фархад, нет!..
Но не ее вскрик остановил бывшего кузнеца, а ныне – воина под его знаменем Спасителя, а удар в спину. Что-то тяжелое мощно толкнуло Фархада вперед, он упал, успев только отвести в сторону меч…
Это новая партия механоидов прорвалась в проем, и им, не живым и не разумным, было все равно, кто под ногами, кто мешает добраться до цели…
Бой словно замер на миг. Замерло ясное пламя, стихли крики и звуки боя. Она, эта женщина с темными волосами, смотрела ему в самую душу и продолжала звать по имени…
…Казакову, как обычно, не спрашивали. Мэри Лу сунула ей перед уходом длинный нож и парабеллум, или маузер, кто их тут разберет; «стреляет – и ладно, кончатся патроны – выбросишь, я уже сняла с предохранителя», и выбежала прочь из комнаты. На чью сторону встанет Маша в закипевшем бою, она не сомневалась. Пока «вестница» путалась в рукавах и штанинах, натягивая комбинезон, за нее схлестнулись нешуточные силы. И припрятав нож в голенище выданных берц, Маша собиралась на этот раз уж постоять за себя, если не убьют сразу и насмерть. Больше безгласной беспомощной жертвой она быть не намерена!
Но страшно, как страшно-то, когда стены сотрясаются от взрывов и грохот бьет по ушам! И там, за стенами, умирают. Свои ли, чужие, но по-настоящему. За тебя? Из-за тебя? По твоей вине? Ты сможешь спать после этого по ночам, Маша Казакова?
И Маша вспомнила, как холодно ее приняли в Форте, но не выгнали. Как Иржи от сердца отрывал новый котелок для довольствия. А потом светился, как начищенный гривенник, когда она попросилась на работы, чтоб не даром хлеб есть. И берца сам выдал, потому что кеды не пережили волшебных странствий. Рыжие, как его любимая борода.
Вспомнила, как неожиданно вступился за нее Изам и смутился, когда она сказала ему спасибо. Мужчина, пускающий солнечных зайчиков.
Вспомнила, как сестры-близнецы вдруг положили добавки. Беззлобно и без издевки. Она тогда заметила, что обе они возраста ее мамы, с такими же лучиками-морщинками у глаз.
