Анатолий Махавкин - Пасынки Страны
Я кивнул, криво ухмыльнувшись: меня всегда раздражало навязчивое желание во всём строить чёткие теории и подгонять всех под одну гребёнку.
– Вот ты, например, типичный альфа, ну или около того, – она махнула рукой, – женщины это хорошо чувствуют. А Сергей, он ведь даже не бета, так – гамма какая-то, которой очень хочется доминировать. А над кем это лучше всего делать? Думаешь, я не знаю, как меня называют за глаза? Овцой, курицей, а то и похуже. Лучшей кандидатуры и не найти. Вот и отбил подходящее… А сегодня, когда меня ударило, честно говоря, решила: всё, конец. И тут вспомнилась вся моя жизнь, и такая тоска взяла. Подумать: и сама – ничтожество, и муж – пустое место. Детей – нет, потому как муж всё хотел пожить для себя. Умру – и что от меня останется? Ничего.
Её голос становился всё звонче, пока я не сообразил, к чему всё пришло: Рита опустила лицо в ладони и плакала, подрагивая всем своим худеньким телом. Я подсел ближе и обнял женщину за плечи, ощущая короткие судороги рыданий. Вот хренотень! А я-то думал, моя жизнь не задалась.
– Так разводись, – тихо сказал я и погладил её по голове, – найди этого своего Родиона, выходи замуж и нарожай ему детишек. Ещё не поздно, ты молодая баба…
– Поздно, – она тяжело вздохнула, – Родион, после моей свадьбы, спился и умер. Да и Сергей вряд ли отпустит меня.
– А сама? Никак?
Рита внезапно замерла, словно её посетило откровение, а потом подняла на меня задумчивые глаза. Лицо её блестело от слёз, но в нём проявилась некая внутренняя глубина, словно беспозвоночное вдруг обрело хребет.
– Может, ты и прав, – сказала она и вдруг чмокнула меня в щёку. Абсолютно нечувственный поцелуй, но с примесью странной свежести и цветочных ароматов, – большое спасибо. Давай ещё поговорим, только не о личной жизни, меня и без того от неё тошнит.
Поговорили про кино. Как ни странно, но эта запуганная мышка больше всего на свете обожала фильмы ужасов. В частности, производства небезызвестной фирмы Трома. Тихо хихикая, Рита рассказывала, как по ночам, когда Сергей уже вовсю храпел в соседней комнате, она садилась почти вплотную к плазменной панели и включала нечто эдакое, с мясокровищей.
– Это у тебя, видимо, на почве работы, – предположил я, вспомнив что моя собеседница работает бухгалтером в строительной фирме, – после трудового дня неизменно возникает желание прикончить пару-тройку особенно любимых сослуживцев.
– И не только, – она махнула узкой ладошкой, – вокруг так много хороших милых людей, обожающих делать пакости.
– Есть такое дело, но вообще-то, глядя на тебя, скорее представишь за просмотром чего-то романтического, с принцами на белых конях, ну или, как вариант, с нежными вампирчиками.
– Нежными? Мне больше нравятся вот такие, – она повернулась ко мне и, подняв руки со скрюченными пальцами, открыла рот, полный ровных ослепительно белых зубов, – у-у-у! Страшно?
– Аж уписался. Ну, думаю, если как следует потренироваться, то парочку хомячков ты запросто напугаешь, до икоты.
– Ах, ты, засранец! – она ткнула меня кулаком и вдруг посерьёзнела. – Почему мы с тобой раньше никогда не разговаривали? Потому что я такая – никакая?
Интересно, она думает, я ей правду скажу? Но, вообще-то, собеседник она действительно очень неплохой. Намного, кстати, лучше моего товарища. А если к ней притерпеться, то и на мордаху – ничего. Не Вера, естественно, но и не ужас-ужас.
– О чём с тобой говорить, – я отмахнулся, решив свести всё к шутке, – ты ведь наверняка даже не знаешь, как Спартак последний раз сыграл.
– А ты сам-то знаешь? – она громко рассмеялась и тут же зажала рот. – Ой! Сергей говорил, ты футболом не интересуешься. Вроде как – книгами.
– Угу, – меня несколько смущала затронутая тема, – причём их тематика несколько связана с твоим любимым жанром, это – романтики: Шелли, Гофман, По, ну и ещё целая куча других.
– Ух, ты! – она покачала головой. – А у меня вот терпения никогда не хватало. Я вообще читаю чуть ли не по слогам. Когда с Родионом встречались, он мне всё сам читал, у него так хорошо получалась, особенно – стихи.
За спиной послышалось хлопанье крыльев, и я обернулся: птица, то ли удравшая от меня прошлый раз; то ли очень похожая на неё, опустилась на дерево, под которым дрыхли наши благоверные и уставилась на меня сияющими жёлтыми плошками.
– Эй, ты, – сказал я, и пернатое выдало в ответ целую тираду странных звуков, напоминающих человеческую речь. Похоже, именно это я и слышал, когда шагал через дорогу.
– Не трогай его, – Рита дёрнула меня за рукав рубашки, – ты же видишь – ругается.
Мы посмеялись. Странное дело, давно я не чувствовал себя так хорошо и спокойно, как сидя на обочине дороги, ведущей хрен пойми куда, рядом с душевной дурнушкой, так заразительно хохочущей в звенящей ночи.
Разговаривая, мы и не заметили, как подкрался рассвет. Солнце неторопливо выбиралось из-за сверкающей полосы горизонта, рассыпая впереди августейшего тела шустрых разведчиков, взрывающих тёмные облака розовыми гранатами. Удивительно, но я, видимо, совершенно утратил способность ориентироваться. Или, как вариант, Солнце карабкалось с северо-запада. Впрочем, мы ночью такие круги выписывали – какая там ориентировка.
С наступлением утра стало совершенно ясно: деревья вдоль дороги определённо яблони, только дикие, но в самом что ни на есть майском цвету. Вот к чему приводят эксперименты со всякими ГМО, так скоро на вишнях кокосы объявятся.
Поднялся лёгкий ветерок и, вцепившись в зеленеющую листву, начал остервенело трепать её, словно резвый щенок брошенную палку. Пискнула одна пичуга, следом – вторая, и вот уже целый хор перекрикивающих друг друга певцов возвестил о всеобщем пробуждении.
Рита внезапно сладко зевнула и положила голову на моё плечо. Жест оказался такой умилительно-домашний, словно маленький котёнок заполз на колени, и я с трудом удержался от желания погладить партнёра по ночному бдению. Хм, а спать действительно хочется, и очень сильно.
– О, наши просыпаются, – Марго подняла голову и потёрла красные глаза кулаками. – Ты такой смешной: глаза краснючие и морда белая-пребелая.
– На себя посмотри, – огрызнулся я, – будешь знать, как разговоры разговаривать, а не спать, как все нормальные люди, – я усмехнулся и пожал её холодную ладошку, – но, всё равно, большое спасибо за ночь. Давно мне так хорошо не было.
– Ты прям как после секса, – мы двусмысленно поулыбались, – тебе тоже спасибо. Прикольно ведь получилось? Повторим?
– Легко, – я махнул рукой, – главное – не рухнуть после второй ночи.
Первой пробудилась Вера, она приподнялась на локте и некоторое время, недоумевая, озиралась по сторонам, потом с ещё большим изумлением уставилась на свою "подушку", и наконец сбросила с себя руку Сергея. Тот приоткрыл один глаз и подозрительно дёрнул носом.
– С добрым утром, дорогая, – я наклонился, поцеловать супругу, но она недовольно отпихнула меня, – не выспалась? Дурные сны мучали?
– Какого чёрта! – Вера поднялась и принялась решительно стряхивать с платья налипшие травинки. – А вы не спали?
Женщина она не ревнивая, но несколько крупных скандалов мне удалось пережить с огромными потерями. И ведь большинство из них не имели под собой никакого основания! У меня тоже временами возникали некоторые непроверяемые подозрения, но я держал их при себе. Всегда нужен определённый козырь во время следующей перебранки, особенно если реально нашалишь.
– Ну а кто ещё будет вас охранять? – Маргарита подошла к супругу и потеребила его за край пиджака. – Вставай, соня. Петушок пропел давно.
– Петушка я бы скушал, – Серёга сладко плямкнул губами, – под пивко…
Кстати, о птичках. Я поднял голову, но знакомой птахи не обнаружил: только на самой верхушке дерева сидели две серенькие пигалицы, самозабвенно выводящие тонкие рулады. И когда это болтливое создание только успело удрать?
– Попить бы не мешало, – подтвердила Вера и покрутила головой, – шея, как деревянная. Приедем домой – сразу на массаж. Пусть Фарик меня разбирает по косточкам.
Мой друг, покряхтывая, поднялся, и с хрустом в суставах потянулся. Потом, щурясь, оглядел свою супругу.
– Ну, у тебя и рожа, Шарапов. Крепко тебя, видать, вчера приложило: до сих пор белая, а глаза, как у наркомана.
– Так эти два балбеса не спали всю ночь, – Вера подала мне ветровку и я сбросил с неё зазевавшегося жука, – фу, мерзость! И я спала с этой гадостью?
– Это она про тебя, – ухмыльнувшись, я подмигнул Серёге, и тот пожал плечами, почёсывая округлый животик. – Ну, девочки и мальчики, из всех удобств могу предложить вам только кустики. А потом предлагаю продолжить наш марш-бросок. Надо же выбираться в обитаемые места.
Это оказалось не так уж просто: после чахлой лесополосы (а ночью выглядела так угрожающе!) мы ещё пару километров карабкались на пологий холм, поросший приземистым колючим кустарником, напоминающим скелеты древних ёжиков. Вера продолжала жаловаться на жажду и вообще заявила, будто ощущает себя высушенной, словно кактус посреди пустыни. Сергей всё чаще заводил разговор о пиве, а Марго молча зевала, всякий раз виновато улыбаясь мне. Спать хотелось просто невыносимо, и это оказалось единственным моим желанием: ни жажды, ни голода я не ощущал.
