Михаил Парфенов - Грешница
– Гораздо лучше жить волчьими законами, да, Сантера? – Геберт внезапно прищурился. – Так ведь проще? Никому не верить, никого не любить. Даже себя.
– Следи за языком, – ласково посоветовала ведьма, пряча за пушистыми ресницами горящий взгляд.
– Ведь это так страшно – открыть душу и знать, что в нее могут плюнуть. Легче бежать от всего, что ты не понимаешь, оправдывать свой эгоизм глупыми принципами и красивыми словами! Иначе твой гармоничный, темный и холодный мирок просто разлетится на части!
– Замолкни.
– Ты боишься показать свою слабость. Ты – такая красивая, такая умная, такая сильная – и боишься. – Губы мальчика кривились – то ли от разочарования, то ли от боли, сжигающей его изнутри.
Сантера вздрогнула, как от удара. Один взмах ноги, и ничего не ожидающий Геберт отлетел к стене.
– Плохой из тебя психолог, Геби. Иначе ты бы знал, что доброту нужно использовать выборочно. В противном случае она быстро закончится. Ты устанешь быть милым с окружающими. Осознаешь, что большинство из них больше заслуживают медленного поджаривания на раскаленной сковороде, чем помощи. Тогда ты поймешь, что любовь, дружба, верность, честь – всего лишь бессмысленный набор букв. И тебе станет наплевать…
– Прекратите! Нашли время выяснять отношения! – отрываясь на мгновение от лечения, закричала Амира. Она едва сдерживалась, чтобы не заплакать от бессилия и усталости.
– Сила нужна, чтобы защищать слабых. Иначе она не имеет смысла, – продолжая пристально смотреть на ведьму, произнес Геберт.
– Посмотрим…
Рыжий маг сплюнул покрасневшую слюну, отвернулся от Сантеры и подошел к неподвижно лежащему мужчине.
– Как он?
– Плохо, – напряженно отозвалась аристократка, кусая губы. – Ему нужна помощь профессионалов. Я лишь уменьшила боль.
Геберт вновь повернулся к Сантере.
– Прошу тебя в последний раз – помоги. Ты ведь можешь, я знаю.
В его словах прозвучала глухая тоска, обреченность и мольба одновременно.
– Я не могу, – лишенным всяких эмоций голосом ответила Сантера. – Забыл, что я тебе говорила? Тот, кто убивает, не может дарить жизнь.
– Не верю! Должен быть способ!
Когда Сантера вновь заговорила, ее голос звучал мягко и проникновенно:
– Геберт, как твой мастер, я советую бросить его! Дело безнадежное – он все равно не доживет до завтрашнего утра. Ты обещал меня слушаться. Или забыл, как хотел превзойти Игната, как хотел стать сильным? Это первый шаг к заданной цели. Оставь его здесь!
– Нет!
– Никто тебя не осудит. Другие поступили бы так же. Не твоя вина, что этот глупец свалился в яму. Он знал…
– …на что идет, – закончил за нее Геберт. Медленно, будто сомневаясь в чем-то.
– Да. Верно! – обрадовалась ведьма. – Забудь о нем. Я, кажется, знаю, где находится выход из лабиринта. И если тебе так уж жаль беднягу – просто положи конец его мучениям. Это будет настоящим милосердием.
Рыжий маг поднял осунувшееся лицо, медленно расправил плечи. И резко, напряженно, чеканя каждое слово, произнес:
– Не называй убийство милосердием!
Он глядел на нее такими глазами…
Сантера уже видела похожий взгляд. Лет десять назад, когда они штурмовали замок какого-то богача под предводительством Чарго Скользкого – легендарного наемника и прославленного убийцы ведьм.
Вооруженные люди прорвались сквозь ворота, круша и ломая все на своем пути. Сантера, тогда еще не носившая своего имени, казалась среди украшенных шрамами и боевыми увечьями мужчин жалким заморышем. Карликом, которому по ошибке дали оружие. Но внимательный глаз заметил бы, как остальные сторонятся этого жалкого худого заморыша. Она уверенно протиснулась между сражающихся и устремилась ко входу в центральную башню. Поговаривали, что в личной библиотеке хозяина замка таились весьма редкие манускрипты.
Поднявшись по винтовой лестнице, она оказалась на площадке, где ее ждало неожиданное препятствие. Огромный полураздетый мужчина, застывший в дверном проеме и сжимающий в дрожащих руках богато украшенный меч. Девочка чуть удивилась – все стражники должны были сейчас быть внизу, сдерживать натиск врага. Ловко пригнулась, пропуская над головой клинок, и взмахнула настоящим мечом, побывавшим в десятках битв и хранящим на своем теле множество царапин, зазубрин и сколов, с легкостью перерубая дорогую игрушку в руках великана.
Мужчина выглядел изрядно напуганным, но продолжал оставался на месте, мешая ей пройти дальше. За спиной великана послышалась возня. Юной наемнице это не понравилось. Она рубанула наотмашь, рассекая мужчине живот. Тот вскрикнул, заслонился руками, но не отступил. Уже порядочно разозлившись, девочка стала атаковать всерьез. Меч жалил глупца в обнаженные руки, в огромный живот, в сотрясающиеся от каждого удара плечи, оставляя на них алые узоры, выдирая целые куски живой плоти. А он продолжал стоять несокрушимой преградой, загораживая собой проход к… чему-то крайне важному.
Сантера остервенела от запаха крови, ее клинок безостановочно хлестал врага. Сталь со свистом рассекала воздух. Она рубила врага, а в душу закрадывался предательский холодок.
…У него были чистые голубые глаза. И в них таилась какая-то непоколебимая сила, затупляющая клинки и сжигающая чужую волю. Она впервые проигрывала битву, побеждая. Чем больше махала мечом, тем хуже становилось. Когда подоспели остальные, ее еле оттащили от противника.
«Успокойся, он уже давно мертв!»
«Черт, даже не сдвинешь. Застрял, что ли?..»
«Там наверняка золото хранится и каменья всякие…»
А она даже не заметила, когда он умер. Все затмили его полные отчаянной решительности глаза. Когда мертвого защитника не удалось сдвинуть в сторону даже десятерым – великан точно окаменел, – Чарго приказал распилить его на части. За дверью, в роскошной комнате, заставленной книжными шкафами, наемники не обнаружили ни хозяина замка, ни золотых монет, ни драгоценностей, ни каменьев. Лишь маленькую напуганную девочку с такими же голубыми глазами, сжимающую в руках тряпичную куклу…
И снова он! Этот ненавистный взгляд, полный силы и уверенности в собственной правоте встает у нее на пути. Он преследовал ее во снах, глумился, демонстрировал свое превосходство, а теперь показался в реальности. Сантера чувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Почва уходила из-под ног, а зверь продолжал сладостно нашептывать в мозг, что нужно сделать, чтобы ушел страх. Чтобы исчезла боль.
Решение всех проблем пришло внезапно. И словно камень с души упал. Она выдохнула и неожиданно для всех лучезарно улыбнулась. В один удар сердца преодолела расстояние между ними и оказалась рядом. Схватила мальчишку за грудки, легонько встряхнула, приподняла на свой уровень и, облизнув полные губы, прошептала ему прямо в ухо:
– Знаешь, милый, я из тех людей, которые обычно ломают надоевшие им игрушки… Но мне безумно любопытно, до чего тебя доведет это мировоззрение. Прощай.
Геберт шлепнулся на холодный пол и глупо на нее уставился.
– Что значит «прощай»? Сантера!
Ведьма легкой походкой направилась к плите у дальней стены.
– Постой! Ты не можешь нас бросить! Не здесь, не сейчас!
– Могу, Геби. Мне наскучила эта игра. Пора двигаться дальше! – Она подмигнула ему напоследок и исчезла, растворилась в чреве лабиринта.
Рыжий маг, еще не до конца осознав произошедшее, тупо смотрел в ту сторону, куда удалилась черноволосая ведьма из другого мира. Она ушла?.. Просто так взяла и ушла?
– И что теперь будет? – тихо спросила Амира.
Девочка сидела на коленях, опустив на них руки ладонями кверху. Сейчас она испытывала невероятную боль – отдачу от неправильно примененной лечебной магии, но старалась не подавать вида.
– А ничего. Пускай катится на шабаш Темнейших, сажать чертополох! – Геберт с неожиданной злостью пнул ближайшую плиту. – Без нее справимся!
После чего, прошептав бодрящую формулу и заклинание усиления, вновь втащил раненого себе на спину. Тот хрипло застонал, но в сознание так и не пришел.
Спустя какое-то время они вышли из лабиринта к широкой овальной арке, за которой слышался шум воды. Амира тихо, как мышь, скользнула к проходу, шепча на всякий случай заклинание-барьер. Оглядевшись, подала знак. Из тени, согнувшись и отдуваясь, вышел Геберт.
Маги ступили на широкую площадку, от которой во все стороны шли деревянные мосты, перекинутые через глубокое ущелье. Некоторые из таких мостов оканчивались смотровыми площадками, другие опоясывали отвесные стены по кругу. В самом верху пещеры располагалась огромная голова ящерицы, вырезанная из цельного куска черного гранита. Из распахнутой, неправдоподобно клыкастой пасти с ревом вырывался пенный поток ледяной воды и падал в зелено-серый бассейн на дне ущелья. Брызги подземного источника долетали до изможденных лиц подростков, и те жадно их ловили.
