Анна Мистунина - Проклятый
– Подожди, Оун! Если вы хотите вернуть Империю… При чем здесь я? Разве я могу…
– Кто здесь толковал мне про закон, дикареныш? Разве не ты наследник дикарского императора?
– Что?! Нет, подожди… – Кар схватился за голову, силясь вернуть достойную мага ясность мысли. – Подожди. Да, по закону я наследник. Если у Эриана нет детей. Я не знаю, так ли это. Не знаю даже, жив ли Эриан. Когда я пришел сюда, там начиналась война.
– Твой молочный брат жив и бездетен. Война давно закончилась. Они пришли к соглашению.
– Ты знал? – поразился Кар. – Знал и не говорил мне?
– Мне велено учить тебя, дикареныш, а не рассказывать новости о жизни дикарей! – рявкнул Оун.
– Хорошо, я понимаю. Ты не должен и сейчас мне это говорить. Я благодарен тебе, Оун. Но если вы хотите, чтобы я занял престол… Нет, ни за что. Да и невозможно это.
– Почему же?
– Я маг! Колдун, как они говорят. Я для них проклятый. Верховный жрец никогда этого не допустит.
– Ты в этом уверен?
– Законом держится Империя… – прошептал Кар. – Не знаю. Я никогда не думал о престоле, хоть меня и обвинили в этом. Я не хочу власти – такой власти.
– Сильнейший решил иначе. А его желания весомей твоих, дикареныш. Неужели ты думал, что случайно стал приемным сыном императора дикарей?
– Я не думал об этом! – с отчаянием признался Кар. – Я вырос во дворце, и не задавался вопросами! Потом попал к аггарам, и снова… Теперь я понимаю. И там я стал почти сыном вождю и другом его преемнику. И все время… Это был он, да? Отец? Его магия?
– Да.
– Но как?
– Это высшая магия, дикареныш. Она доступна только Сильным. Твой отец – единственный, кто полностью овладел ею.
– И безразлично, хочу ли я?
– Если ты не готов померяться Силой с Сильнейшим – безразлично.
Кар встал, с трудом удержавшись, чтобы не отшвырнуть стул. Пошел к выходу, вернулся. Оун ждал. На лице его не отражалось ни гнева, ни сочувствия. Тогда Кар сел обратно, с преувеличенным спокойствием положив руки ладонями на стол.
– Я ему не сын. Я только инструмент. Ты мне говорил, да? Но я не понимал.
– Теперь понял?
– Да.
– И что ты будешь делать?
– А я готов померяться Силой с Сильнейшим, Учитель?
– Не в ближайшую сотню лет.
– Значит, мне остается одно, – сказал Кар. – Учиться дальше.
Оун кивнул.
– Верное решение.
– Но зачем так, Оун? Разве не было другого пути, проще?
– Считаешь себя мудрей Сильных, дикареныш? – усмехнулся маг. – Предложи легкий путь. Как бы поступил ты?
И Кар сказал – как множество раз говорил сам себе:
– Ты сказал, вас жалкая горстка. Почему? Столько веков прошло. Зачем убивать детей-полукровок? Я могу стать магом, значит, и другие смогли бы. Нужно только не обращаться с дикарями, как с рабами. Стать одним народом, размножиться, выйти за пределы Долины. Если аггары пришли к соглашению с Империей, то смогли бы и вы!
Оун рассмеялся невеселым смехом.
– Ты глуп, дикареныш, – сказал он. – Смешение с дикарями привело бы к утрате магии, это даже ты должен понимать.
– Нельзя знать наверняка! – возразил Кар.
– Может быть, ты прав. Нельзя. Какая разница? Дикари никогда не смешаются с нами, никогда не прекратят ненавидеть нас. Потому что мы никогда не откажемся от их крови. Неужели не ясно?
– Не ясно. Я здесь третий год и до сих пор не пробовал никакой крови. О чем ты говоришь?
Оун размышлял недолго.
– Я покажу тебе. Это будет нашим последним уроком. Жди меня здесь.
Он вышел. Кар остался сидеть, сгибая и разгибая пальцы. На душе было темно.
Вернувшись, Оун поставил на стол большой серебряный сосуд с широким днищем и сближающимися краями. Кару немного полегчало, когда он почувствовал, что кровь холодная. Кто бы ни расстался с жизнью ради нее, произошло это не сейчас.
– Это чаша мага, – сказал Оун. – Теперь раскройся полностью и наблюдай за мной.
Привычно – и не счесть, сколько уроков начиналось так – Кар закрыл глаза и обнажил магические чувства. Увидел Оуна, пульсирующую багровым чашу перед ним. Вот маг протянул руку, так что его раскрытая ладонь коснулась поверхности чаши. Кровь вскипела. Оун приподнял руку, и багровый пар хлынул в его ладонь. Сила, огромная Сила, подобной Кар еще не встречал, бесконечная пылающая мощь! Все его существо рванулось навстречу, но Сила предназначалась одному Оуну. Она текла и текла, и казалось, конца не будет ее огненному потоку. Ничего в жизни Кар не желал так страстно. Он закричал, когда темная фигура мага засветилась алым – и пар иссяк. Оун уронил руку.
– Дай мне, дай! – прохрипел Кар.
Смех мага, зловещий и резкий, как удар хлыста, привел его в чувство. Кар открыл глаза. Чаша лежала на полу, разлитая вокруг кровь казалась бледной, как чуть подкрашенная вода. Оун стоял там же, и лишь обостренные чувства Кара подсказывали, как переполняет его Сила.
– Сейчас я могу одним движением убить десять человек, – обычным голосом сказал маг. – Могу поднять умершего. Залечить смертельные раны. Превратить железо в золото. А могу – оставить ее себе, и эта Сила отодвинет мою старость на годы. Понял, дикареныш? Будь ты хоть Сильнейшим, без крови тебя ненадолго хватит. Тебе придется избегать высокой магии, чтобы не растратиться и не опустеть. Вот почему мы никогда не откажемся от рабов, не смешаемся с ними. И не перестанем убивать детей.
– При чем тут дети? – Кар уже знал, что ответ ему не понравится.
– Кровь младенца полна неистраченной жизни. В ней больше всего Силы.
– А животные?
Оун покачал головой.
– Мне пришлось бы зарезать полсотни драконов, чтобы получить это, – он шевельнул рукой, и Кар едва не застонал, вспомнив багровый поток Силы. – Грифоны подойдут, но они слишком ценны и слишком медленно плодятся. Это было бы расточительством.
Нет, только не грифоны! Кар инстинктивно потянулся мыслью к Ветру, тут же ощутив утешительное тепло грифоньей любви. «Мы – вместе…»
– Пора избавиться от дикарского мягкосердечия, – добавил Оун. – Или тебе никогда не стать настоящим магом.
Зал Познания – просторная пещера, искусством древних магов и руками рабов превращенная в дивной красоты покой, мог вместить вдесятеро больше учеников. Но племя наделенных Силой медленно стареет и медленно умножается, а дети, во множестве рождаемые светлокожими наложницами от магов, обречены умереть во младенчестве. Сегодня под сводами Зала Познания собрались восемнадцать молодых магов. Кар был девятнадцатым – и единственным, в чьих жилах текла кровь дикарей. Все обернулись, когда он шагнул внутрь, сдвинув блестящую занавесь из драконьей кожи.
Такие занавеси отделяли каждое помещение в городе магов, за исключением тех, где жили рабы. Никто не войдет за занавесь без воли ее владельца: наложенные заклятия надежней любых засовов остановят незваного посетителя. Кар вошел. Как равный, как полноправный ученик начавшегося магического курса. Сердце замерло от радости и тревоги.
Одетый так же, как все, чертами похожий на отца, Кар знал, что выглядит настоящим магом. Но знал также, что собравшиеся в Зале другого мнения. Для них, заносчивых юношей древнего племени, он – полукровка, сын рабыни. Его судьба – стать кровью в серебряной чаше, багровым паром, дающим Силу магам, продляющим на века их жизнь. Волею Сильнейшего Кар получил равные с чистокровными права. Но ни один из них не захочет признать его равным себе.
И вновь, как делал множество раз, Кар-маг призвал на помощь другого Кара. Брата-принца, чья надменность не уступит надменности самого Сильнейшего. Он умеет возвышаться над презирающими его. Он – принц, а принцу нет дела до перешептываний челяди.
Небрежный кивок предназначался ученикам, уважительный поклон – учителю. Подобные знаки, не принятые среди магов, подчеркивали отличие Кара, но тем лучше. Он такой, как есть, а остальные пусть привыкают. Как привык Оун.
Словно не замечая колючих взглядов, Кар занял место на одной из каменных скамей, полукругом огибавших возвышение у дальней стены, что до самого потолка была занята книжными полками. Рассохшиеся от старости фолианты на них соседствовали с новыми, только вышедшими из-под руки переписчика, книгами. Темные корешки покрывала затейливая вязь букв. Эти буквы, древний алфавит магов, легли когда-то в основу письменного языка Империи.
На возвышении стояли два широких стола. Один полностью занимали чаши для крови, такие же, как использовал Оун, только много меньше. На другом Кар увидел знакомые по урокам Оуна предметы: кусочки меди, золота и серебра, весы с двумя чашами, большие и маленькие сосуды с жидкостями, зеркала, песочные часы, разрезанные мышиные тушки, живых мышей в клетке.
Грозного вида учитель, с проседью в волосах, что редко встретишь среди медленно стареющих обитателей Долины, проводил Кара холодным взглядом.
