Анна Мистунина - Проклятый
– Ветер, Ветер, – Кар обеими руками ласкал мягкую гриву, изо всех сил стараясь излучать любовь и спокойствие. – Мы вместе. Мы улетим. Обязательно. Только не сейчас. Я пока не могу, понимаешь? Я должен научиться магии. Потерпи немного, Ветер…
«Зачем?» – никогда еще грифон не говорил так сердито.
«Ветер, если бы ты не умел летать? Имел крылья, а летать не мог? Ты выжил бы?»
«С тобой – да. Мы – вместе».
– Ты мой лучший друг, – не найдя другого ответа, прошептал Кар. – Ты мой единственный друг. Я так горжусь, что мы вместе…
Ветер понял его смятение и не стал больше настаивать. Широкими кругами начал снижаться над Долиной, а Кар все гладил золотую гриву и не мог понять, отчего ему так стыдно.
Едва он ступил на землю, Ветер подпрыгнул, раскидывая крылья прямо над головой Кара. Поток теплого воздуха поднял волосы. С недовольным клекотом грифон унесся к скалам. Кар проводил его глазами и направился к опустевшим загонам.
Зрители разошлись, разбрелись кто куда получившие грифонов юные маги. На площадке Испытаний остались члены Совета, кроме женщин, обессиленных необычным магическим действием, воскрешенная Зита в наброшенной поверх разорванного костюма чужой куртке, Ирэн – молодой маг, не получивший грифона, и учитель. Лицо последнего являло всю гамму подобающих чувств: стыд, раскаяние, покорное признание вины – и чем дольше звучал негромкий, но гневный голос Сильнейшего, тем ярче становились эти чувства. И не обращаясь к магии, Кар видел огненно-черную тучу отцовского гнева над площадкой. «Не хотел бы я испытать его на себе» – невольно подумал он.
Остановившись поодаль, он мог разобрать слов. Но Сильнейший не делал тайны из разговора, и Кар осторожно потянулся магией. И услышал:
– Погибли два грифона. Две Сильных едва смогли вытащить девчонку. Кати выложилась до дна. Она не готовилась воскрешать, у нее почти не было заемной Силы!
Учитель посерел. Воскрешение, да еще такой сложности, без Силы человеческой крови невозможно. Будь Кати обычным магом, попытка наверняка убила бы ее. Сильная, поддержанная Тари, справилась, но будет долго и тяжело болеть.
– Сильнейший, я признаю свою вину, – тяжело произнес учитель. – И готов принять наказание…
Сильнейший гневным жестом велел ему замолчать.
– Ты примешь наказание. А готов ли ты ответить, почему твой курс не подготовлен должным образом?
– Моя вина…
– Твоя вина в том, что тебе и твоим ученикам мешало присутствие моего сына. Вы питали собственную ненависть вместо Силы!
Кар возбужденно, радостно втянул воздух: свершилось. Отец признал его.
Учитель молчал.
– Или я должен напомнить тебе, к чему приводит потеря сосредоточенности при занятиях магией? – язвительно спросил отец.
– Нет, Сильнейший.
– Тогда убирайся. Ты отстранен от ведения занятий. Твое наказание Совет Сильных обсудит сегодня вечером.
Учитель, совершенно серый, зашагал прочь. Сильнейший направился туда, где на почтительном удалении от старших Зита перевязывала платком рану однокашника – никто не позаботился исцелить его. Испуганные лица молодых магов ясно показали: подобно Кару, они слышали все.
– Вы, двое, – произнес Сильнейший. – Вы продолжите обучение. И полностью сосредоточитесь на магии. Если через два месяца я не буду приятно удивлен вашими успехами, ближайшие два года вы проведете на положении детей, а затем начнете учиться сначала, со следующим курсом. Понятно?
– Да, Сильнейший, – дружно ответили они.
– Теперь возвращайтесь в свои комнаты.
Проходя мимо Кара, Зита чуть заискивающе кивнула – подействовали слова «мой сын». Ирэн же подарил ему тяжелый, угрожающий взгляд: «Однажды я убью тебя».
Кар в удивлении уставился в спину юного мага. Он, похоже, нашел, кого винить и в собственной неудаче, и в позоре учителя?
Сильнейший вернулся к мрачной компании Сильных, и сразу невидимый колпак скрыл разговоры магов. На Кара отец даже не взглянул.
На следующее утро в Зал Познания вошел новый учитель. Под напряженными взглядами учеников занял место на возвышении. Пригладил взлохмаченные волосы – в сочетании с удивленно вытянутым лицом они создавали на редкость безобидный образ, оглядел Зал.
– Меня зовут Нэд, мастер Нэд, – сказал он. – Я мастер преобразования материи. Получается, теперь я буду вас учить, да еще под пристальным вниманием Сильных. Вы оплошали вчера, знаете? Ну, а теперь возьметесь за ум, потому что я не хочу вызвать недовольство Совета. У нас всего три простые задачи: накопить Силу, научиться ее сберегать и правильно использовать. Как видите…
– Для чего? – дерзко спросил со своего места Ирэн.
Учитель словно бы обрадовался.
– Да? Поясни свой вопрос!
– Я спрашиваю, зачем нам тратить время и силы на овладение высокой магией, чтобы потом сотни лет дрессировать драконов в этой Долине, когда миром правят дикари?
Ирэн смотрел прямо на учителя, и слова его как будто не относились к Кару, но все головы повернулись к нему. Учитель тоже глянул – и вдруг подмигнул.
– Ты задаешь разумные вопросы! – весело сказал он Ирэну. – И я с радостью отвечу. Очень скоро, буквально через несколько лет, мы выйдем из Долины. Изначально, как ты знаешь, миром правили мы; вскоре нам предстоит вернуть свою власть.
Он сделал паузу, давая ученикам время вспыхнуть восторгом, задрожать от нетерпения, податься вперед, жадно ловя каждое слово. Кар единственный не проявил никаких чувств. Ничто из сказанного не было для него новостью.
– И как раз для того, чтобы вернуть ее, Сильным понадобитесь вы – полные Силы молодые маги, а не жалкие недоучки. Вы же не думаете, что власть принесут вам на тарелочке? Нет, вы будете сражаться и рисковать жизнями! Только от вас – от всех нас – зависит наша победа или окончательная гибель.
Возвышенная речь мага показалась Кару чересчур напыщенной, как проповедь Верховного жреца, к тому же озорная гримаса портила впечатление. Но маги, дети магов, столетиями грезящих об утраченной власти, ничего не заметили. Тишина разлетелась тысячей осколков, когда восемнадцать молодых здоровых глоток разразились торжествующим воплем.
Ученики вскакивали с мест, обнимались, воздевали сжатые кулаки – и не прекращали кричать. Кар с усмешкой вспоминал наставления Оуна о достоинстве мага: сдержанность в проявлении чувств отличает наделенных Силой от недоразвитых дикарей.
Учитель выждал, пока ликование поутихнет, потом небрежно махнул рукой – Кар заметил лишь небольшой всплеск Силы, – и шум в Зале погас. Самые медлительные еще закрывали враз онемевшие рты, а учитель уже раздавал чаши с кровью.
– Первая ваша задача – не упустить ни капли Силы, заключенной в этой крови, – сказал он. – Кто не справится – покинет Зал. Но будьте готовы завтра ответить мне по сегодняшнему уроку, который вы не услышите. От магического подслушивания Зал хорошо защищен. Итак, начнете по моей команде…
Кар принял чашу со смешанным чувством радости и тоски. Хорошо, что теперь можно учиться всерьез, что учитель явно доброжелателен. Плохо, что планы Сильнейшего теперь объявлены вслух. Значит, недалеко их воплощение. И что тогда делать ему, Кару, наследнику императора Эриана, инструменту, созданному властью и Силой отца? И есть ли у него хоть какой-то выбор?
– Прогуливаешься?
Из всех закоулков и путаных коридоров, этот, пожалуй, лучше всего подходил для тайного поединка, будь то магическое столкновение или простая драка. Вероятность, что кто-то случайно заглянет сюда, была ничтожна. Близость жертвенных комнат, где добывалась и сберегалась необходимая для заклятий кровь, почти наверняка сделала бы незаметным любой магический всплеск. Отраженная Сила, за столетия пропитавшая стены, заглушала звуки не хуже магического колпака. Ирэн с толком выбрал место.
Кар остановился, ругая себя на все лады. Почему он раньше не обеспокоился растущей враждебностью парня, не утихомирил его сам или, в конце концов, не попросил помощи учителя? А теперь – теперь придется убить. Придется, потому что Ирэн не затем поджидал Кара в этом тихом месте, чтобы обменяться с ним оскорблениями.
– Это ты, Ирэн? Не ждал тебя здесь встретить.
– Думал, никто не знает, что вечерами ты ошиваешься возле своих родичей-дикарей? Считаешь всех глупее себя?
«Разумеется», – чуть не ответил Кар. Сдержался. Он не хотел убивать Ирэна. Нет, не из жалости. Глупец, мнящий себя великим магом, сам напросился, было бы только справедливо наказать его. Но смерть Ирэна обернулась бы крупным скандалом, а скандалы Кару ни к чему.
– Нет, конечно, – вежливо сказал Кар. – Мне казалось, ты не любишь бывать здесь.
– Я выбирал себе новую наложницу, – весело сообщил Ирэн. – Ты знаешь, мне нравится их менять. Стараюсь выбрать помоложе… Но прости, я забыл, что ты не держишь наложниц. Жалеешь соплеменниц, да, дикарь?
