Дмитрий Иванов - Артефакт
Я снова развернулся и поехал своей дорогой. Вскоре мне встретилась еще парочка крестных ходов, так что возможность влиться в это всенародное ликование была у меня теперь в любой момент. Кроме того, я обнаружил по пути несколько настоящих финансовых «кладбищ», где громоздились пестрые денежные кучи, вроде тех куч осенних листьев, которые сгребают дворники осенью…
Лифт не работал, и мне пришлось подниматься пешком. Ольга открыла дверь почти сразу. Она нисколько не рассердилась и не удивилась моему приходу, хотя еще совсем недавно просто вышвырнула меня на улицу… Да о чем я! Конечно, это была другая Ольга… После того как я проехался по городу, у меня уже не осталось сомнений, что мой старый добрый мир развалился вовсе не пополам… Да и с какой стати, собственно? Таких миров могло быть тысячи, почему нет?.. Другой вопрос – знаком ли я с этой женщиной, которая открыла мне дверь, или с ней знаком другой «я»?.. Или она ни с какими моими «я» вообще не знакома?..
– Здравствуй, Валечка, – сказала она тихо, и мои вопросы отпали сами собой: она «нас» знала…
Ольга улыбалась такой ясной и светлой улыбкой, что мне вдруг захотелось опуститься перед ней на колени и обнять… Обнять ее за ноги, как в далеком детстве я обнимал ноги матери, чтобы она утешила и приласкала меня… Мне отчетливо вспомнилось это восхитительное ощущение, когда мама нежно теребила волосы на моей голове, а я приникал к ней всем телом, вжимаясь в нее, и это было такое блаженство… Удивительно… Подобные воспоминания не посещали меня настолько давно, что… или вовсе никогда не посещали… Кажется, я просто не подозревал, что они еще живут во мне…
– Заходи, угощу тебя кофе. – Ольга оставил дверь распахнутой передо мной и прошла на кухню. Я нерешительно шагнул в прихожую, оглядываясь по сторонам: тут все было по-старому… Кто же она? На шею мне эта женщина не бросилась, но и не швырнула в меня сковородкой…
– Что с рукой? – наконец заметила Ольга мою перевязь.
– Ерунда, – отмахнулся я.
Больше она про руку не спрашивала – видно, я ее убедил… Но мне показалось, что как-то не по-женски отнеслась она к этому вопросу. Даже обидно мне как-то стало за свое «героическое ранение». Хотя, если сравнивать эту ее легкую безучастность с тем приступом ярости, которую «она» обрушила на меня при нашем последнем свидании, на что же мне теперь-то обижаться?…
Ольга налила кофе и поставила чашку на стол.
– А ты? – спросил я.
– Извини, я больше не пью кофе.
Я пожал плечами.
– Я выпью воды, если хочешь, – улыбнулась она.
– Понятно… – вежливо покивал я. – И давно ты так?
– Что?
– На воду перешла… Деньги тебе, наверно, тоже больше не нужны?
– Деньги? – Она рассмеялась. – Почему ты спрашиваешь?
– Они так обесценились? – осторожно поинтересовался я.
– Обесценились? Разве они когда-нибудь чего-то стоили?
Я вздохнул, не представляя, о чем мне говорить с ней дальше. У меня было такое ощущение, будто я просто опоздал… Словно, приди я на час-другой пораньше, и все бы сложилось иначе, и она была бы совсем другой… Но я не успел вовремя, и сказать мне уже нечего…
– Ты любишь меня? – выпалил я, решившись разом перемахнуть разделивший нас обрыв времен, который, казалось, ширился и ширился с каждой пробегающей секундой.
– Конечно! – сияя, воскликнула она. И ничего больше – ни малейших признаков той прежней безудержной страстности, которых я ожидал с нетерпением и надеждой.
– В самом деле любишь? – хмуро переспросил я.
– Естественно… Как же я могу тебя не любить! – умиленно посмотрела она на меня. – Я всех люблю. И тебя, конечно!
Этого я и опасался… «И тебя, конечно!» Даже не «тебя и всех», а «всех и тебя»… Вот какой у нас теперь веселый хоровод…
– Ты чем-то расстроен?
– Нет… Я за тебя рад.
– Спасибо. А как твои дела?
– Мои?.. Да так, ничего… Могли бы быть и получше.
Она сразу же изменилась в лице. Морщинка пролегла меж ее чудных бровей, а уголки губ опустились вниз, выражая искреннее соучастие.
– У тебя что-то случилось? Я могу помочь? – забеспокоилась она. – Что у тебя не так? Разве ты не счастлив?
– Счастлив? – растерялся я, хотя уже прекрасно понимал, куда тут у «нас» все катится. – Нет… Ты не понимаешь… Я хочу остановить все это. Ты разве ничего не помнишь про медальон?
– Про медальон?.. – переспросила она и посмотрела на меня с ласковой иронией. – Ах это… Мистика, да?
– Ну, допустим… А что? Ты знаешь об этом что-то, чего не знаю я?
– Конечно! Никакой мистики нет, любимый мой. Есть только одна мистическая вещь в этом мире – Любовь… – И она снова лучезарно улыбнулась, буквально заливая этими самыми «волшебными лучами любви» все пространство кухни, даже, наверно, коридор зацепило… Ну и мне немного перепало: так, самую малость – не смертельная доза.
– Так ты любишь меня… – еще раз взвесил я эту опустошенную словесную конструкцию: похоже, она была теперь ни о чем, как и те несметные бумажные сокровища, которые ветер мел по улицам.
– Жизнь за тебя отдам, если захочешь, – твердо сказала Ольга, и эта фраза прозвучала словно оплеуха моему ревнивому болезненному эгоизму…
– Вот как… Но мне нужна ты, а не твоя жизнь. Вернее, нет… Ты меня совсем запутала. Я хочу, чтобы ты была моей, понимаешь? Мне не нужны от тебя никакие жертвы – только ты сама… Нет, я, конечно, тоже, если что… Но… – окончательно сбился я.
– Не переживай, это не жертва, – успокоила меня Ольга и снова радостно засмеялась, хотя это выглядело совсем уж придурковато.
– В смысле?
– Смерти нет, – сказала она. – Есть только жизнь.
– Понятно…
– И у тебя тоже.
– Ну да, само собой… А как все-таки насчет любви? Что она теперь значит, если даже жертвовать больше нечем?
– Любовь правит этим миром, – уверенно заявила Ольга. – Бог – это Любовь… Неужели ты не понимаешь?
– А к сексу это имеет какое-то отношение? – робко поинтересовался я, все еще надеясь на чудо… вернее, на то, что чудо все же помилосердствовало и не до такой степени обуяло мою любимую, что она забыла о том, как нам было хорошо лишь вдвоем – безо всех этих… «остальных», которых она теперь «тоже любила».
– Глупый! Ну при чем здесь секс?
– А что, это плохо?
– Конечно, нет, но… Это просто уже не нужно. Мы ведь не животные, правда?
– И кто мы?
– Мы люди, – пожала она плечами. – Тебе что, нравилось быть животным?
– А я был животным?… – удивленно поднял я бровь, но тут же осекся, вспомнив о «многоликом» опыте наших свиданий. – Что ты имеешь в виду?
– Валя, из меня плохой пастырь, – наконец-то перестала улыбаться Ольга, – ты зря ко мне пришел, если у тебя такие вопросы. Пойди погуляй по городу – там тебе все объяснят добрые люди.
– Ага… Сейчас схожу. Найду себе пастыря. А ты-то что делать собираешься?
– Я уезжаю.
– Куда?
– В монастырь.
– Здорово… Так ведь транспорт не ходит вроде…
– Пешком пойду, – пожала она плечами, глядя на меня, как на бестолкового ребенка.
– Ладно, – угрюмо сказал я. – Я тебя еще найду.
– Увидимся, – кивнула Ольга. – Доброго тебе пути…
* * *Оказавшись на улице, я не стал садиться в машину. Куда мне было торопиться? Да и мрачное мое настроение вдруг бесследно улетучилось. У меня давно не было так спокойно на душе, несмотря на этот совершенно безумный разговор с Ольгой. Она явно спятила, но кому от этого плохо?.. Секс? Разве мне действительно был нужен от нее секс? А может, плюнуть на все и остаться здесь?.. Навсегда… Забыть про эти дурацкие медальоны… Закопать… В конце концов, у Кегли же получилось? Я взглянул на прохожего, который неторопливо шел мне навстречу. Он тоже поймал мой взгляд и улыбнулся, и я сразу понял, что этот человек готов отдать за меня жизнь…
«Стоп… – сказал я себе, тщетно пытаясь разозлиться на этого придурка, пялившегося на меня с идиотской улыбкой. – Этого мне еще не хватало!.. Сейчас я возлюблю его, и мы с ним начнем петь псалмы на два голоса… Он меня научит, я уверен… Хватит…!» – Я дернул себя за волосы. Это дорого обошлось моей шевелюре, но боль все же привела меня в чувство. Я повернулся и, не оборачиваясь быстро пошел по улице.
На перекрестке возле метро, которое, конечно же, не работало, я в очередной раз наткнулся на большую денежную свалку. Немного поразмыслив, я снова принялся набивать карманы, высматривая купюры покрупнее: вот я наконец и дождался случая использовать преимущества своей «двойной» жизни. О такой удаче можно было бы только мечтать, если бы вся эта шизофреническая эпопея в конце концов закончилась, и моя жизнь вошла в привычную колею.
Парочка местных бессребреников остановилась неподалеку. Эти двое несколько минут молча наблюдали за мной, а затем один из них надумал поговорить… Идиоту стало бы ясно, что он сейчас скажет, этот «пастырь». Откуда же ему было знать, что мне сейчас совсем не по пути ни с верблюдами, ни с праведниками… Я только зыркнул на него, и парень попятился, проглотив свои наставления. Они молча переглянулись и пошли своей дорогой – пусть хоть прямо в рай, мне было наплевать… Я подобрал еще несколько крупных купюр и подумал, что пора все же остановиться: мои карманы были битком набиты деньгами.
