Джей Эм - Убийца теней
9. Ловушка
Но хватит этих мыслей, сейчас не время. Надо сделать, как она сказала Лорку. Надо идти к Талвеону.
Всё ещё стоя перед зеркалом, но уже не за тем, чтобы разглядеть в себе «помутнения», Ярла расчесала волосы и заплела в косу. Наспех доела принесённый Саулиной поджаренный хлеб и полузасохший кусочек сыра, который со вчерашнего дня завалялся на столе, на дорогу сунула в карман яблоко. Обернула вокруг бёдер пояс с ножнами и кошелём, хотела уже из комнаты выйти, как вдруг услышала в коридоре негромкие голоса.
– Пустите… Да отпустите же!
– Брось ломаться, я таких, как ты, знаю, вам самим нравится… Пошли в комнату ко мне.
И опять:
– Пустите!..
Один голос знакомым показался. Ярла наклонилась к замочной скважине, выглянула. Совсем рядом говорят, может, рассмотреть получится, кто это… Вон, чуть дальше по коридору Саулина и какой-то хмырь с широченной спинищей, с толстыми ляжками – того гляди штаны лопнут. Кажись, уже мелькал он тут на днях, комната у него по соседству. Не то, что в отцы, в деды Саулине годится, а всё туда же – сгрёб и юбку девчонке задирает.
Но всё-таки помедлила Ярла, чтобы лучше ситуацию понять. Ну бывает же такое: «Пустите», – девица твердит, а сама хихикает. Пожалуй, обидится, если и правда её отпустят.
Но здесь явно не тот случай. Саулина по-настоящему вырывается, вцепилась в волосатую ручищу, которой толстяк её за талию облапил, хочет от себя отодрать. И в голосе – нотки яростные, уж никак не игривые слышатся. Ну да, с таким-то уродом кто заигрывать станет? Разве которая на деньги его позарится; он не из бедных, судя по одежде. Да только Саулина не позарилась бы.
Но хотя и яростный голос, громко закричать, на помощь позвать девушка боится. Гордость не даёт. А вдруг решат, что сама повод дала, вдруг её же обвинят, как те две мадамы кружевные – случайно услышанные вчера слова их, «развратная девица» и прочее, тут же всплыли в Ярлиной памяти.
А что ещё мадамы говорили? Насчёт хозяев постоялого двора?.. Может, действительно господа Тиверо не прочь, чтобы служанка ко всей своей работе дополнительно ещё и желающих постояльцев развлекала? С них и станется… Вывеску-то приличную нацепили на своё заведение, но вывеска – одно, а что внутри заведения делается – это другое. Потому и не хочет девушка, чтобы знали они о её сопротивлении, не повышает голос.
Пригляделась Ярла к непрошенному Саулининому ухажёру, насколько замочная скважина позволяла. Ну, на такого увещеваниями точно не подействуешь. Вон какой здоровый голодный дух, похотливый инкуб, с ним рядышком вьётся.
«Видать, такого инкуба, но уже освободившегося, отец Воллет Лорку в отцы прочит», – подумалось невольно. – Да только свободному инкубу совсем не то надо, не физической любви. А как всем голодным – убить, жизненную силу выпить.
Так… теперь – лишь бы дверь не заскрипела, не спугнула кавалера раньше времени. Да вроде не должна, не скрипела прежде.
Мягко толкнула Ярла дверь – та беззвучно отворилась. И не заметили оба постороннего присутствия: толстяк из-за того, что только своё пыхтение и сопение слышал, а Саулина – потому что он ей обзор загораживал.
Шаг – бесшумный, ещё… Пожалуй, если сразу сильно больно этому хмырю сделать, руку, например, за спину вывернуть, так разорётся на весь дом. Ни к чему оно… По-другому действовать будем.
Тихо приблизилась Ярла к толстяку сзади, и одновременно одной рукой рот ему зажала, другой кинжал из ножен вытащила, уткнула в спину. Прошипела в самое ухо:
– Отпусти девчонку. – А тот уж и сам отпустил, взмахнул нелепо руками в воздухе. – Спокойно стой.
Саулина, нежданно свободу обретя, отступила на шаг, во все глаза на происходящее уставилась. И мстительная радость мелькнула во взгляде, но разве её за то осудишь? Потом догадалась, поспешила к лестнице – сторожить, не идёт ли кто.
Здоровяк вздумал было дёрнуться.
– Слушай и запоминай, – так же, шёпотом, продолжала Ярла. – К ней больше не суйся. Она ведь ясно сказала: знать тебя не хочет. Давай уж, пошевели своими жирными мозгами, чтобы это до тебя как следует дошло.
Громила завозился снова. Чувствовал, что рука, его схватившая – не самая сильная, не самая большая рука. Но чувствовал и упирающееся в спину лезвие. Хотя и плашмя оно упиралось, чтобы царапины не оставить, но всё равно ощутимо было.
– Теперь я тебя отпущу. И ты к себе в комнату пойдёшь. А потом лучше всего тебе отсюда на другой постоялый двор убраться.
Конечно, не послушался он. Только почувствовал свободу – развернулся, вперился в Ярлу взглядом маленьких свинячьих глазок. Худшие его подозрения подтвердились: женщина угрожала ему. И нож-то как будто исчез, как будто и не было его… На самом-то деле не исчез никуда, за рукавом прятался, потому что Ярла его обратным хватом держала. Но толстяк оружия не видел и осмелел:
– Да ты как посмела?! Ты кто такая?..
От злости чуть не задыхался, но голоса не возвышал – не хотел скандала. Но и смириться с положением, которое ему представлялось особенно позорным, не желал. Имел глупость на Ярлу надвинуться, словно одной своей массой её собрался подавить.
Но напрасно. Ярла мгновенно от него сбоку оказалась, а лезвие на этот раз в правое подреберье ткнулось толстяку.
– Для тебя я в первую очередь человек, у которого есть нож, – по-прежнему негромко сказала Ярла. – Слой сала ты порядочный накопил, но будь уверен, проколет до печёнки.
Делать то, о чём говорила, она собиралась в последнюю очередь, но толстяку об этом знать ни к чему. Кто он такой, интересно – какой-нибудь торгаш, или чиновником в конторе сидит? С оружием явно всю жизнь дела не имел, не утруждал жирные телеса.
– Я на тебя в стражу заявлю, бандитка!
– С проколотой-то печёнкой? Посмотрю, как заявлять побежишь.
Так его, посильнее надавить. Ярла почувствовала даже, как от толстяка потом вонять начало – и правда, испугался.
– За-заявлю, – заикнулся он, – что ты воровка, девка продажная…
– Всё, что на ум пришло, перечислил? Ещё одно добавь, не забудь: что убийца. А я возьму, да тоже заявлю, только не враньё, а правду. Слово двоих против тебя одного будет.
– Кого двоих? Этой, что ли, соплячки? Да кто её слушать станет…
– Станут, у них работа такая. Разбирательство начнут. Начальству твоему, – Ярла решила, что, скорее всего, толстяк всё-таки чиновник, – да дорогой жёнушке понравится это, а?
Громила запыхтел сильнее, и сильнее потом завонял.
– Шаг вперёд, – приказала Ярла.
Здоровяк не двинулся с места.
– Оглох, что ли? К ножику прилип? Не держу я тебя.
Отлип, шагнул. Так, шажок за шажком, и добрался до своей двери – через две от Ярлиной. Только на самом пороге ускорил ход, шарахнулся, скрылся в своей норе.
Саулина, бросив лестницу караулить, подбежала к Ярле. Хотела что-то сказать, но Ярла палец к губам прижала и тоже к себе комнату вернулась, девушку за собой поманив. Саулина следом за ней шмыгнула.
– Ой, госпожа Ярла… – от волнения забыла девчонка, что от госпожи давно отказались они. Хотела благодарить, а слова с языка не идут, так сильно всё это на неё подействовало. Слёзы выступили на глазах. Но крепится, в голос не хочет заплакать, перед воином себя уронить.
Да и Ярла к утешениям непривычная, не знала бы, что и сказать. У неё характер с детства такой. Разобьёт, бывало, коленку, Нилана жалостливые слова говорить начнёт, а Ярла надуется: чего из-за ерунды причитаешь? И чтобы её утешали, не привыкла, и сама не умеет. Спросила только:
– Часто бывает такое, или в первый раз?
Саулина носом шмыгнула, утёрлась рукавом – не разревелась всё-таки. Кивнула:
– Случалось.
Больше не стала Ярла вопросов задавать. О том, например, как далеко это «случалось» заходило, удавалось ли отвязаться от ухажёров или нет. Только злоба глухая на хозяев «Золотого карася» усилилась. Не убраться ли из здешней грязи на другой постоялый двор?..
Ага, убраться. А с девчонкой что будет? Вот, нажила себе ещё проблем, а то мало было…
Достала Ярла из сумки один метательный нож, задумчиво повертела в пальцах. Стоит ли давать девчонке? В неумелых руках нож скорее вред, чем пользу принесёт. Отнимут, да ей же к горлу приставят. Но этот хотя бы спрятать можно получше, чем если кухонный тесак начнёт Саулина с собой таскать. А она ведь может, воину в подражание.
Протянула всё-таки Ярла девушке нож:
– На вот, возьми. Но это на крайний случай, на самый крайний, поняла? Если другого выхода не будет. А пугать им не вздумай: не напугаешь, отберут. Спрячь хорошо, но так, чтобы самой тебе легко достать было. Эх, надо бы хоть маленько тебя поучить, как бить-то…
– Как время будет, поу́чите, – Ярле в утешение сказала Саулина. – Сейчас-то не до того вам.
– Верно…
Ножик Саулина взяла, поблагодарила, под передник спрятала.
– Это я пока, до комнаты донести. Потом найду получше место. А вы идите по своим делам, за меня не беспокойтесь, не надо.
