Ариадна Борисова - Люди с солнечными поводьями
Странник примостился на лавке, наблюдая за зрелищем. Изредка посматривал на крытое бычьим пузырем окошко. На улице резко потемнело. Послышались звуки приближающейся бури.
Сосредоточенный на внутренних переживаниях, Сордонг не замечал ничего. Поднатужившись в последнем зевке, он наконец что-то с усилием заглотнул. В компанию к сидящей в его чреве матушке, кажется, нырнули долгожданный шаманский дух Кэлманна и сгусток силы Дьалынг. Грудь старика бурно вздымалась. Левая рука рывками подняла бубен над запрокинутым оскаленным лицом. Правая ударила колотушкой, пробуя звук.
Дэллик встрепенулся от неожиданности. Как бы внимательно он ни следил за Сордонгом, тот, мотая всклокоченной гривой и содрогаясь всем телом, ухитрился завыть громом средь ясного неба.
…И сейчас же невесть откуда, с неба или от ожившего бубна, ему ответил глухой угрожающий рокот. Впрямь раздались раскаты гневливого грома! Надсадно скрипя жердями, затрещали подгнившие снизу столбы тордоха. Буря росла, вздувалась вихрями, играла с ветхим жилищем, как лиса с мышью. Словно раздумывала – разнести в прах или повременить?
С ревом бури мешались звон бубенцов, дикий хохот совы, посвист куликов и карканье ворона. Неистово отталкиваясь от пола, кружась на месте, Сордонг превратился в сверкающий волчок. Над головой светилось рогатое солнце бубна. Во все стороны взлетали крылья рукавов, бахрома и поводья с гремящими колокольцами. Круговерть пляски сменилась высокими прыжками. Но вознесению что-то помешало, Сордонг начал спотыкаться и валиться наземь… Не упал. Кувыркнулся, ушел от неведомой опасности, держа бубен над собой. Без остановки молотя в него колотушкой, заржал свирепо, как необъезженный жеребец. Ржание перемежалось подстегивающими воплями. Натужно всхрапывая, шаман заставил тело взвиться ввысь вслед за бубном. Вновь пустился в безумный скок на месте, задом и наизворот.
На языке духов враз закричали несколько голосов. Один принадлежал самому Сордонгу, второй – существу с мощным рыком, третий визжал истошно и пронзительно.
– Явитесь ко мне, восемь демонов вещих с хребтами из щелкающих позвонков! Приблизьтесь, чьи лица сокрыты в зловещих личинах слепых погребальных платков! Зайдите вперед, понаведайтесь с тыла, как ниц упаду – подхватите чело, а навзничь свалюсь, так ловите затылок, пока об очаг его не разнесло! Крутите сильнее… сильнее, сильнее! На три пеших кёса я вижу окрест…
Странник засмеялся:
– У брошенной юрты ворона чернеет и зайца, еще не остывшего, ест!
Лицо старика почти исчезло в седой метели крутящихся волос, но гость уловил мельком брошенный на него настороженный взгляд. Сордонг не остановился. Наворачивая круги, продолжил свою рычаще-визжащую песнь:
– Два ветра задиристых вздумали биться! Растет над долиною страшная тень. Косматая темная туча клубится, глотая, как кёрчэх, подсолнечный день!
Звенело и стучало тяжелое одеяние. Бубен бился в руках в такт словам и шквальным порывам. Хлесткий сквозняк, лупящий в щели жилища, осыпал затылок гостя комьями земли. Звуки то отдалялись, то грохотали над крышей. И… л-лопнул сверху гигантский пузырь! Или, может, раскололся берег Диринга? Тордох до самого темного уголка озарила ослепительная молния, открывая взору лохмотья паучьих сетей и лихорадочно копошащихся мышей в гнездах под лавками. О корьевую покрышку вначале дробно простучал, потом заколотил, задубасил град.
Колени старика подогнулись. Застопорившись, он пугливо прикрыл голову бубном.
Воинственный барабанный бой бури длился недолго. Вскоре вновь упрямо, но уже не столь устрашающе загудели подуставшие вихри. Подскочив вверх, Сордонг закричал в упоении:
– Величье мое подтверждает стихия!
Визгливый голосок восторженно пропищал:
– О да, ты, хозяин, могуч и велик! Не зря же ветра разгулялись лихие…
В перебившем его рокочущем голосе слышалась тревога:
– Но не в твою честь они бьются, старик! В укрытии тайном увидел я мельком то ли дым от огня, то ли белый туман и понял: родился на Средней земельке по-настоящему сильный шаман!
Старик закружился так быстро, что стал похож на полупрозрачный столб. Волосы его поднялись дыбом и сплелись в кнутовище. Светлую полосу вертящегося лица опоясала темная линия рта, открытого в изумлении. Голоса заспорили, запричитали, прерывая друг друга, но едва коловращение начало сдерживать ход, отклонились куда-то, сделались почти неразличимыми. Слов в сплошном гуле и визге уже нельзя было разобрать.
Прокрутившись на пятках, Сордонг осел на корточки. Шаря по полу и в воздухе скрюченными пальцами, жалобно простонал:
– Куда вы?!
Ему никто не ответил.
Буря стихала. Ветра еще немного посвистели, закрепили острастку короткими трубными угрозами и умчались каждый в свою страну. Тяжко дыша, шаман рухнул на лежанку.
– Ты рад? – спросил странник. Похвалил: – Было очень красиво и шумно.
– Кто ты? – просипел старик. – Человек или… не человек?
– Я – Дэллик. Я – просто бродяга.
– Нет, ты, верно, сама смерть… Сама Ёлю в обличье мужчины! Не верю тебе.
– Разве к тебе не вернулся дар, вызвавший бурю?
Сордонг сел. Голова его мелко подрагивала.
– Да… Но вызвал ее не я. На Орто родился другой шаман!
– Знаю, родился, – кивнул Дэллик. – Точнее, родилась. Девочка-удаганка, очень сильная.
– Никто не может быть сильнее меня!
– Девчонка сильнее.
Беззаботно посвистывая, гость вытянул ногу и засверкал глазами. Качнул ногой, любуясь отражением красных пятнышек на глянцевом носке своего диковинного сапога.
– Чей это ребенок?! – зарычал вне себя Сордонг.
– Сейчас объясню, – вздохнул Дэллик скучающе и принялся вычищать грязь из-под полированных, как овальные камешки в девичьих серьгах, длинных ногтей. – Мальчик Хорсун, видевший меня в лесу, вырос и женился на дочери удаганки Гуоны, которую ты любил и которую отравил за то, что она пренебрегла тобой. Дочь Гуоны Нарьяна родила девочку… Этот родил того, тот – этого, и так далее. Совсем как в Паралипоменон.
Левая сторона лица странника скривилась. Глаз зажмурился и прослезился, будто Дэллик раздавил языком о нёбо гроздь кислющих ягод красной смородины.
– В который уже раз женщина перехитрила меня. Сумела спрятаться. «В укрытии тайном увидел я мельком то ль дым от огня, то ли белый туман…» Ты, шаман, конечно, не догадываешься, о чем намекал оперным басом сгусток Дьалынг.
– Как тебя понимать?! – завопил старик. – Отвечай по-человечески!
– Когда девочка вырастет… если вырастет, – слово «если» странник произнес со значением, – она станет великой удаганкой. У дочери Хорсуна самый мощный джогур из тех, какие я когда-либо встречал в людях. Думаю, твои духи и тебе дали это почуять.
– Ребенок багалыка?! – Поджав колени, Сордонг в страхе отодвинулся к стене.
– Э-э, не забывай, что возродился твой дар. – Дэллик искоса глянул на шамана, будто горящим угольком бросил. – Неужели ты не хочешь жить долго, обладая им в полной мере, как много весен назад?
Старик беспорядочно замотал головой и сам закачался из стороны в сторону:
– О-о, да, да! О-о, нет, нет!
– И да, и нет – все будет, – загадочно усмехнулся гость. – Но надо избавиться от новорожденной. Причем не испачкав рук.
– Кто же сделает это… вместо меня?
– Я и люди твоего рода.
– Моего рода?! Да ты смеешься! Можно ли взять, почесав в воздухе пальцами, ничего?..
– Дружина возвратится с охоты лишь завтра.
– Мужчин в Сытыгане только пятеро. Они не пойдут в заставу ни за какие посулы!
– В караульных осталось всего два стража. Баба-вояка и мясовар не в счет. Уговорить твоих родичей я берусь сам. Ты лишь подтверждай все, даже если сказанное мною покажется тебе странным и… неприятным.
– Не поверят!
– Яви сытыганцам что-нибудь этакое из своего умения. Порази их. Главное – убрать ребенка. Предоставь главную заботу мне.
– Ты хочешь меня подставить! – взвизгнул Сордонг. – Потом родичи скажут воинам, кто подстрекал их на бойню!
– Не скажут. Не так уж трудно вытравить все ненужное из их слабой памяти. Несложно внушить, будто они додумались напасть сами.
– Но что будет, когда воины вернутся?
Странник высунул неимоверно длинный и тонкий багровый язык. Задумчиво провел юрким кончиком по краям трепещущих ноздрей.
– Они перебьют последних мужчин рода.
– Грех! – вскричал старик.
– Вот уж не предполагал, что тебе жаль этих недоумков. Или несусветная бабья трусость крючит твои колени под длиннополым платьем? Или, сомневаясь во мне, думаешь, не изловчимся, не найдем средство всех обвести? Не дрейфи, обманем! И тогда…
– Что – тогда? – еле слышно выдохнул Сордонг.
Хохоча, Дэллик присел на край лежанки и весело шлепнул его по плечу:
– Тогда ты, смиренный слуга джогура и его же счастливый хозяин, будешь лучшим шаманом среди всех племен в Великом лесу! Разве дело не стоит того? Решайся, если ты настоящий человек-мужчина!
