Павел Корнев - Осквернитель
– Думаешь, сам этого не понимаю? – прорычал в ответ Джек и с силой хлопнул донцем стакана о столешницу. – Делать-то что теперь?!
Я пригубил бренди, уселся на стул и выложил перед собой полученный от старой знахарки пакетик.
– Что это? – удивился Пратт.
– Отрава, – буднично пояснил я. – Разводишь в воде, капаешь на одежду или постельное белье жертвы, и дело сделано. Только сам не извозись.
– Ты совсем сбрендил, что ли? – подался ко мне Джек. – Ты понимаешь, на что меня толкаешь, Себастьян?
Предложенное решение проблемы мне и самому было не по душе, но другого выхода не оставалось. Чрезвычайная ситуация – чрезвычайные меры.
– С каких это пор ты стал таким чистюлей? – мрачно уставился я на приятеля. – Если вовремя не обрубишь концы, Ольтер тебя сожрет и не поморщится. К тому же речь идет всего лишь о справедливом возмездии, не забывай – именно этот тип угробил твоего человека.
– Который и сам был не без греха. – Пратт задумчиво забарабанил пальцами по столу и спросил: – Уверен, что все было именно так?
– Более чем.
– Ну что ж. – И Джек нерешительно прикоснулся к пакетику с отравой. – Этот мерзавец сам напросился, так?
– Так.
– Но, с другой стороны, не лишимся ли мы единственной ниточки к похитителям? Уберем его – и наконечников уже не найти, верно?
– Не факт, – качнул я головой. – Поверь, зацепок останется еще предостаточно и кое-какие из них придется оборвать, если не хочешь, чтобы они привели прямиком к тебе. Ты ведь не хочешь?
– Не хочу.
– Тогда избавься от свидетеля!
– А что потом?
– Потом? – Я задумался и уточнил: – Куда поместили покойников?
– В морг на площади Трех каналов. А что?
– Надо их осмотреть. Или тебе это неинтересно?
– Я в деле, – без колебаний решил Джек. – Но при чем здесь тела?
– Ты знаешь, никак не могу понять, каким образом похитители достали наконечники из сейфов, вот не сходятся концы с концами и все тут, хоть тресни!
– Есть такое дело, – кивнул Пратт, который не хуже меня знал, что одного-единственного прикосновения проклятого металла достаточно, чтобы выжечь неподготовленному человеку душу.
И каким образом тогда обычный чин Пурпурной палаты и не менее обычный «серый сюртук» провернули эту аферу?
Как им это удалось?
Как?!
– Никаких ведь особенных перчаток или щипцов они в хранилище пронести не могли? – спросил я.
– Нет, – ответил Пратт. – На входе всех обыскивают, слишком много людей в заговор пришлось бы вовлечь.
– Вот и я о том же, – вздохнул я и посоветовал рыжему приятелю: – Ты прячь отраву, прячь – пригодится. – Потом допил бренди и поднялся на ноги. – Ну, едем в морг?
– Едем, – решил Джек и, отбросив сомнения, сунул мешочек за обшлаг камзола.
В морге оказалось ожидаемо мерзко. Пронизывающий до костей холод, тяжелый трупный запах, уходящие в темноту лежанки с накрытыми грязными дерюгами телами. Когда приходишь сюда летом, контраст с уличной жарой кажется просто ужасным, но ты знаешь – стоит только подняться наверх, и могильный холод отступит, перестанет затягиваться вокруг шеи ледяной удавкой.
А сейчас – совсем не уверен. На улице противно, выйдешь из морга, а вместо теплого солнышка колючей снежной крупой по морде.
Джек приложился к фляжке с бренди, утер губы, протянул мне. Я отказываться не стал, хлебнул и почувствовал, как в желудок провалился сгусток жидкого огня.
Хорошо! Только бы не развезло, за время поездки изрядно на грудь приняли. В благих целях, разумеется, – для сугрева и успокоения нервов…
– Эй, уважаемый! – окликнул Пратт дежурного медика и продемонстрировал служебную бляху. – Куда нашего мертвеца поместили? И еще один должен быть – утопленник.
Работник морга оглядел нас с неприкрытым скепсисом, но послать куда подальше важного господина из Охранки не решился и сообщил:
– На леднике они.
– Проводи! – потребовал Пратт. – Давай, давай, шевели копытами!
Медик тяжко вздохнул, достал из каменной ниши фонарь и повел нас по проходу, с непривычки показавшемуся просто бесконечным. Слева лежанки с накрытыми дерюгой телами, справа лежанки с накрытыми дерюгой телами, редкие яркие пятна факелов на стенах, темень, холод, удушающая вонь.
Не выдержав, Джек смочил в бренди свой шейный платок и замотал им лицо; я забрал у него фляжку и попросту хлебнул.
На Лемском поле еще не так воняло. Лето, жара, кругом кучи трупов, сами – по колено в крови и желчи. И ничего – не умер. А здесь что? Обычный морг, делов-то…
Но на леднике проняло и меня. Тела на грязных обломках льда лежали там точь-в-точь как свежевыпотрошенные рыбины на рынке. Тела разные, у одних не хватало конечностей, другие и вовсе были собраны по кускам. Самыми приличными оказалась парочка пахартцев, красовавшихся бурыми макушками снятых скальпов.
– Красота! – пробурчал Джек, забрал у меня фляжку и, оттянув платок, хлебнул бренди. – Ну, а мои где?
– Проходите сюда, – позвал нас за собой медик в дальний угол ледника. Он повесил фонарь на вбитый в стену ржавый крюк и указал на мертвеца в сером сюртуке: – Вот!
– А второй? – напомнил я. – Утопленник?
– Тут, – сдернул служитель морга дерюгу с соседнего тела.
– Вот ничего себе утопленник! – невольно вырвалось у меня. Глотка покойника оказалась рассечена от уха до уха, а живот вспорот, да и в целом нахождение в воде на пользу телу вовсе не пошло.
– И не говори, – согласился со мной Джек, выудил из кармана монету в полкроны и сунул проводившему нас сюда медику. – Иди, дорогу сами найдем.
Служитель морга от вознаграждения отказываться не стал и бесстрашно отправился в обратный путь без оставленного нам фонаря.
Пратт отдал мне фляжку и опустился на корточки рядом с телом подчиненного. Я сделал пару длинных глотков, закрутил серебряный колпачок и спросил:
– Это ведь не ты, Джек?
– Что не я? – удивился тот.
– Не ты все это затеял?
– Странное место для выяснения отношения, не находишь? – хмыкнул Пратт, глядя на меня снизу вверх.
Я прыснул со смеху и вернул ему фляжку.
– Видел бы ты свою физиономию, Джек! Решил небось, будто тут тебе и конец пришел?
– Шутки у тебя, рыжий! – досадливо поморщился Пратт и попросил: – Не пей больше.
– Так это не ты? – уже на полном серьезе повторил я свой вопрос.
– Нет, не я, – ответил Пратт. – Веришь?
– Окажись это ты, жизнь стала бы намного проще.
– И не говори, – согласился со мной Джек и развернулся к мертвецам. – Но раз уж мы прояснили этот вопрос, быть может, займешься осмотром?
– Займусь, не переживай, – хмыкнул я и склонился над клерком, на теле которого помимо перерезанной глотки и вспоротого живота обнаружились лишь глубокие рваные раны, оставленные зубьями кошки. Все ясно – это его из пруда вытаскивали.
Подавив невольную дрожь, я стянул кожаную перчатку и прикоснулся к виску казначейского служителя. Попытался уловить присутствие скверны, но не ощутил ни малейших ее отголосков. После повторил эту процедуру с «серым сюртуком», и вновь безрезультатно.
– Чисты, как слеза младенца, – сообщил я приятелю.
– И о чем это говорит?
– Клерка отправили в Бездну уже мертвым, иначе нечистые растерзали бы его душу в клочья, и я бы почувствовал остаточные следы Скверны. Получается, в деле замешан бесовски сильный чернокнижник – абы кому бездыханное тело из Пустоты не вытянуть.
– Может, их отпели уже? – предположил Джек.
– Думаешь? – засомневался я. – В морге?
– А вдруг?
– Ладно, уточним.
Предположение это показалось крайне неправдоподобным, но в жизни чего только не случается. Если до нас здесь успел побывать священник, его молитва запросто могла очистить наших покойников от Скверны.
Впрочем, неважно. Сейчас меня интересовало нечто совсем другое.
И, достав из-под плаща изогнутый нож, я ухватил кисть мертвого сотрудника Охранки и уверенным движением вспорол рукав его сюртука от запястья и до локтя.
– Ты что делаешь? – удивился Пратт.
– Посвети, – потребовал я и отодрал ткань, открыв жилистое и твердое как камень предплечье. – Дорогая одежка, не находишь? – спросил склонившегося со светильником приятеля.
– Не бедствуем, – не придал Джек особого значения этому замечанию. – Ничего не хочешь объяснить?
Я заголил второе предплечье мертвеца и в неровном свете фонаря принялся разглядывать испещренную татуировками кожу. Темные символы и письмена отчетливо выделялись на мертвенно-бледном теле, но их было столько, что невольно разбежались глаза. Попробуй разберись, нет ли чего лишнего…
– Себастьян! – одернул меня Джек. – Не молчи уже!
Я поднялся на ноги и спросил:
