Алекса Марина - Бегство от Бессмертия
Возможно, так чувствовали себя приговоренные, которым заливали в горло расплавленный свинец. Вытаращив глаза и судорожно глотая воздух, приносящий с каждым глотком новую боль, я заорала, взмахом руки отшвырнув от себя кружку, пулей вылетевшую в окно, вместе с осколками стекол.
Вы думаете, Настя бросилась меня спасать? Совсем нет, она шлепнулась на пол, зажав уши руками, пыталась забиться под кровать.
Когда воздух в легких закончился, я перестала орать, установилась прямо-таки мертвая тишина. Губы, язык. Горло немилосердно жгло, из глаз катились слезы. Поплакав немного я вдруг поняла, что давно не дышу, чтобы не добавлять боли, но от недостатка воздуха не чувствую головокружения или еще каких-то неудобств. Пробный вздох, легкий ветерок принес облегчение и охладил мои воспаленные внутренности.
– Настя, – прохрипела я, вытаскивая подругу из угла, – Настя, ты что?
Она была бледная и мелко дрожала.
– Настя, успокойся, все хорошо. Настя посмотри на меня, все хорошо, – я гладила ее по голове, прижимая к себе и пытаясь унять бившую ее дрожь. Наконец мне в голову пришла мысль, но для этого нужно было увидеть ее глаза.
– Настя, посмотри на меня! – она медленно подняла голову и взглянула на меня расширенными от ужаса глазами, – Настя, посмотри на меня, я в порядке, сейчас ты перестаешь дрожать, ты расслабляешься. У нас все хорошо. Мы едем на занятия.
И правда, по мере того, как я продолжала говорить, ее движения становились все более спокойными и осмысленными, из глаз уходил ужас. Успокоившись и неуверенно улыбнувшись, она уселась на свою кровать.
– Юлия, что здесь было? – она зябко поежилась, в разбитое окно тянуло сыростью и холодом.
– Ничего, я обожглась чаем.
Она подскочила:
– Сильно, покажи.
– Да, вроде нет, – взглянув в зеркало, мне и самой было интересно, сильный ли ожег, но в зеркале отразилось вполне спокойное лицо с небольшими розовыми пятнами на подбородке и губах.
И все? Я, по крайней мере, ожидала увидеть обугленные участки кожи.
– Нась, все нормально, одеваемся, а то опоздаем.
Я вышла из дома раньше, во-первых, потому, что чувствовала себя виноватой за не съеденный завтрак, а во-вторых, мне нужно было обдумать ненормально быстрое избавление от ожогов, которое, судя по первым ощущениям, должны были быть более болезненными и обширными.
На улице стоял туман, плавно переходящий в низкие серые тучи. Но это был какой-то ненормальный туман, миллионы, миллиарды мельчайших капель воды висели в воздухе, причем висели неравномерно, а скапливаясь вокруг травинок, листьев веток, скамеек качелей, даже, вокруг пакетов из-под чипсов и пивных банок, оставленных на поребрике, шатающейся по ночам молодежью. Все предметы вокруг были облачены в мельчайшие капельки. Которые прилипали или стремились прилипнуть к чему-нибудь, эти капли, сталкиваясь, собирались в виноградные грозди, постепенно вливались в одну большую каплю. Она мелко дрожала и, наконец, набрав достаточную массу, с шумом падала вниз, в траву. И травинки прогибались и качались, и казалось, что кто-то большой и мягкий ползет по траве во все стороны одновременно.
Я легко провела рукой перед собой. Созданные моей рукой воздушные потоки, закружили капли в сложный узор, сталкивая и разбивая другие висящие в воздухе. Но самое удивительное, это свет, проходящий сквозь тучи и дробившийся на маленьких каплях на миниатюрные радуги. И вес мир вокруг переливался, шевелился и дышал. Я замерла, восторженно впитывая окружающую меня сказку.
– Юлия, ну ты что? Холодно же, пойдем быстрее. Наська потянула меня на остановку, не замечая устремившихся к ней разноцветных капель, облепивших в мгновение ее ресницы, волосы, одежду:
– Нась, посмотри, красота, какая…
Она резко затормозила:
– Ага, туман, солнца нет, все мрачное и холодное, ты, что не видишь?
И тогда я поняла, это она не видит, а я вижу, вижу своим проснувшимся, новым зрением, каждый лист, каждую травинку, каждую каплю и целый воздушный поток. И мне стало ее жаль, ежащуюся от сырости, заспанную, голодную.
– Да, пойдем, – нежно взяв подругу под локоток, потащила ее на остановку.
***
После того, как Ритуал обращения был закончен, все кланы вернулись по домам. В замке Высшего Аарона остались только его семья, это Филипп, Ядвига, и сестра Филиппа Мартина. Теперь к этой семье присоединилась и я. Гаюс и Шарлотта не являлись частью семьи Аарона и покинули замок. А я позднее под охраной Филиппа и Аякса должна была вернуться домой до свадьбы. Через несколько месяцев мой будущий супруг официально вступает в права наследования и становится главой клана, совет уже утвердил его кандидатуру. И этот вечер был посвящен прощанию Аарона и Ядвиги с семьей. Работал самый главные закон существования вампиров – поддержание равновесия в мире. Когда приходит новый Обращенный Сердцем Дьявола, наделенный такими же способностями, старый должен уйти.
Мать Филиппа Ядвига, в отличие от моей – Шарлотты, тоже была вампиром Высшего уровня поэтому, она имела право выбора и, прожив вместе с Аароном много веков, тоже уходила с ним. То есть я косвенно являлась виновником развала семьи и сиротства Филиппа. Но меня, никто не спрашивал, сначала хочу ли я быть вампиром, потом Обращенной Высшей и женой главы. Я плыла по течению очень быстро, не успевая вникнуть и оценить происходящие вокруг меня события. И пока просто пыталась оставаться на поверхности, принимая все, как есть. Впереди у меня долгая жизнь, и меня будет время все взвесить и принять уже свои решения.
Аарон попрощался с каждым, Ядвигу он долго держал за руку, глядя ей в глаза. Их взгляды полные любви и огня создавали в зале такое чувственное состояние, что если бы тут находились люди, то их сердца взорвались, не выдержав такого напряжения.
Ядвига отошла к Мартине, и та зарыдала у нее на плече. Девочка была единственным среди нас простым вампиром и не могла присутствовать на церемонии ухода до конца. А отец встал рядом с сыном. И хотя Ядвига выбирала мальчика сама, чувствовалось, что Аарон очень любит и гордится Филиппом. Все знания и способности он уже передал наследнику, теперь отдавал последнюю любовь и нежность.
Пока мать прощалась с сыном, Аарон взял меня за руку. Все тот же внимательный глубокий взгляд, сначала в нашем замке на обручении, потом при последнем испытании и вот теперь. Он что-то знал обо мне, и до сих пор не мог решить нравится ему это или нет. Глядя мне в глаза, он чего-то ждал. Моих слов? Нам слова были не нужны, не нужно было даже выстраивать цепочку слов в сознании, все, что формировало сознание, сразу передавалось другому. Я пыталась уловить воспоминания, отрывки мыслей. В которых присутствовали молодой Гаюс, Филипп, я – еще ребенок, другие вампиры, но все это Высший смог закрыть от меня. Потом приложил руку к моему лицу и произнес странную фразу:
– Мы еще встретимся.
Прощание было закончено, все встали и простыми человеческими шагами поднялись на башню, где я проходила первое испытание. Первым шел Аарон, за ним его жена, Филипп нес ларец с Осколком Сердца Дьявола. Я замыкала шествие, неся в руках два кубка для Высшего и Ядвиги. За стеной остались рыдания Мартины.
На верхней площадке Аарон мечом клана сделал надрез на руке себе и своей спутнице. Они держали свои руки над кубками, пока те не наполнились густой темной кровью. Осколок был опущен сначала в кубок Главы клана, потом Ядвиги. Когда кровь перестала кипеть фонтаном и стала прозрачной, она была выпита. И покидающие свою сущность, взявшись за руки, развернулись лицом к всходящему солнцу. Солнце, которое никогда не было врагом высших и теперь пожалело их, горения не было, оба тела легко растворились в дымке утра и стали незримой частью мира.
***
В ожидании начала фильма мы решили выпить кофе. Я люблю «латте», где молока больше, а Настя «американо». Наслаждаясь напитком, моя подруга в деталях описывала очередное свидание. Она познакомилась с представителем Питерской богемы, когда сопровождала Королеву Марго на показ. Настроившись на длительное повествование, похожее как две капли воды на все предыдущие, я думала о своем, не забывая время от времени кивать головой на…:
– А он…, а я…, а он…
В принципе, Настюха не плохая девчонка, симпатичная, хозяйственная. Немножко болтливая, но это от большого количества мыслей в голове и неумения их разложить по полочкам. Глядя на нее, я иногда задумывалась, и что мужикам еще нужно? Драйва! Ну, получают они этот драйв, по первости, а потом? Когда начинается супружеская жизнь, начинаются обиды и обвинения. Слушай, друг, ты видел, что брал, драйв? Так получай по полной программе!
А Настя, надень она раз в жизни белое платье с фатой, и вся ее жизнь расписана на 50 лет вперед. Это будет жизнь, в которой на первом месте – горячо любимый мужчина, на втором – их дети и дом. А создать уют она была способна, три недели терроризировала меня, какие шторы покупать, розовые или зеленые? На что я честно ответила, что мне по – барабану. Когда, наконец, зеленые шторы обрели свое законное место, комната сразу стала напоминать полянку в лесу, теплую и уютную.
