Алекса Марина - Бегство от Бессмертия
Формально, Альберт был господином, а Аякс – слугой, но всем было известно, что мой Хранитель получил особое указание Гаюса, свернуть шею любому, кто приблизится ко мне хоть на шаг, будь, то вампир или человек. Любому, невзирая на высоту рода или звания. А силу и реакцию Аякса знали и уважали все.
Гаюс как-то рассказывал мне, как он нашел Аякса. Он путешествовал вместе с армией Ганнибала через Альпы, который хотел напасть на Рим с севера. По пути Гаюс проходя через небольшую деревушку, где прятался беглый гладиатор. Даже, отравленный ядом вампира, гладиатор сопротивлялся до конца, и убийца, пораженный стойкостью противника, решил оставить ему жизнь в другом облике. Он спрятал тело от лучей солнца и дождался перерождения Аякса, получив самого сильного Хранителя и слугу.
Аякс поймал молодого оленя, освежевал и, слизывая последние капли крови, нанизывал на шпагу куски мяса, костер уже прогорел. Еще чуть-чуть и будет вкусный обед. Мне нравилось охотиться с ним, еды хватало на двоих. Все оставались сыты и довольны. Пока Хранитель занимался приготовлением, я жевала прихваченные по пути яблоки и думала о выражении лица Альберта, когда он смотрел в мою тарелку. Засунув руку в карман, достала еще один плод и протянула сотрапезнику. Аякс, взглянув на яблоко, потом на меня с улыбкой, мотнул головой, отказываясь. Тогда я задала мучивший меня вопрос:
– Что, так противно?
Аякс оглянулся вокруг, дотянулся до цветка мака и протянул мне:
– Пахнет?
– Да, приятно…
– Но ты же его не ешь.
– Но я же не корова, – ответила я и засмеялась, ответ лежал на поверхности, другая пища, потому что другие потребности:
– А как вампиры охотятся, что они испытывают, когда убивают человека? Как вампиры могут находиться среди людей, если люди для них еда?
– Узнаю свою Дели, без вопросов никуда, – вампир улыбнулся, – почему-то всем кажется, что вампиры не могут жить среди людей, потому, что хотят крови и бросаются. Ну, во-первых, бросаются те, кто не воспитан, это можно сделать и менее помпезно и агрессивно. А во-вторых, ты не пробовала втолкнуть в себя лишний кусок печеночного пирога Марчелло, после сытного обеда? Мы едим, когда голодны. А способ насыщения, зависит от воспитания.
– А вампиры могли бы питаться кровью животных, тогда необязательно было бы убивать людей?
– Простым может быть, и хватило бы, но они слишком примитивны, чтобы рассуждать на философские темы о ценности человеческой жизни. А вампирам Высшего уровня она бесполезна, кровь для них – это не только энергия жизни, но и информация о человечестве, о происходящем в мире, способ контроля. И вообще, еда едой, но и убивать нужно с умом, ни одного лишнего движения, без показухи и садизма, жертва не должна испугаться, а просто лишиться чувств.
– А если человек обращается?
– Все дело в опыте и концентрации яда. У более старших вампиров он сильнее, чем у недавно обращенных. И если жертва только для еды, то яда вводится меньше, чтобы парализовать, но оставить ее живой. Поэтому после полной потери крови жертва просто засыпает. Но если надо обратить, то яду требуется больше, что бы произошла полная перестройка организма и это вызывает сильные болевые ощущения. И обязательно в теле должно остаться хоть немного крови, для продления жизни обращенного. Вот такие беседы мы вели постоянно. И всем, что я знала о жизни вампиров, я обязана моей няньке Аяксу.
Вечером я насыщалась любимым печеночным пирогом Марчелло, когда в кухню вошла Шарлотта:
– Марчелло, почему Дельфина опять ест, как простолюдинка, на кухне?
– Госпожа?
Надо спасать своего любимого повара:
– Шарлотта, а как вы едите людей?
– Мы не едим людей, мы пьем кровь. – Шарлотта и Марчелло переглянулись, – а почему ты спрашиваешь, ты голодна? Тебя кто-то укусил? – она принюхалась, – Нет. Дели, почему ты задала такой вопрос?
– Ну, просто я вспомнила, как Альберт смотрел на мою еду, ему было противно, значит кровь вкуснее?
– Кровь на много вкуснее, детка, но я думаю, что она сейчас тебе не понравится.
– Ну, а все-таки Шарлотта, как вы едите?
У матери потемнели глаза:
– Это не тема для беседы для юной девушки, после обращения Гаюс тебе все расскажет.
– И это говорит вампирша со столетним стажем, – подумала я, – как будто с монахиней общаюсь. Ладно, найду того, кто мне расскажет.
И на следующий вечер я отправилась на поиски. У Аякса смысла нет спрашивать, он расскажет только то, что разрешил Гаюс, сам Гаюс сейчас ни чего не расскажет. Вот, Мадлен, любительница посплетничать, вчера они охотились, значит у нее сегодня уборка ночью, зазову ее в комнату.
Ждать пришлось не долго, как только последний луч солнца исчез с земной поверхности, двери подвала растворились и появились все слуги, Гийом, вроде дворецкий, Марчелло, Мадлен, и все остальные.
Гаюс вместе с охраной, Гийомом и Марчелло каждую ночь отправлялись на патрулирование, в ближних лесах были замечены кочевники – вампиры. Дома оставались только я, Шарлотта, Мадлен и Альберт, под охраной Аякса. Мадлен и Шарлотта занимались домашними делами, Альберт маялся от безделья, Аякс убирал двор и охранял меня, я обычно спала.
Но сейчас я прошмыгнула вслед за Мадлен, как только она поднялась в галерею, направляясь в комнату Шарлотты.
– Мадлен, мне скучно, давай я тебе помогу.
Горничная рассмеялась своим заразительным, раскатистым смехом:
– Дельфина, ты что-то натворила и теперь прячешься от Шарлотты?
Ну, что ж не получается так, попробуем по-другому:
– Нет, просто я хотела с тобой поговорить, – я сделала таинственные глаза и замолчала.
Это был верный способ разговорить Шарлотту, намек и молчание. Сначала она удивленно посмотрела, потом отвернулась, ожидая, что я продолжу, но я молчала, и, наконец, она не выдержала:
– Дельфина, что ты хотела спросить?
Я сделала отмороженное лицо:
– Да так, одну вещь… я подумала, что никто не сможет мне рассказать, так как ты… но ты занята, я наверно пойду…
Мадлен недовольно фыркнула, подхватила меня и усадила на сундук Шарлотты:
– Говори!
– Я слышала, как Альберт рассказывал охраннику, как вкусна наша человеческая кровь.
– Да, и что?
– А как вы ее пьете?
У Мадлен распахнулись глаза от удивления:
– Ну, мы прокусываем артерии у человека и пьем.
– И все? Что же здесь вкусного?
– Нет не все, когда ты прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, – она закатила глаза, – это так, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая…
Мне не понравился взгляд Мадлен, когда она посмотрела на меня, он был очень сосредоточенным, глаза потемнели. Она наклонила голову влево, как собака, потом выпрямила и стала приближаться ко мне.
– Аякс! – я заорала во всю мощь своих легких.
Мадлен дернулась, и ее отбросило в угол комнаты, а мой страж материализовался около меня:
– Дели? – его голос звучал озабоченно.
Я перевела глаза на Мадлен, она уже оправилась и теперь трепетала от страха, ее могут убить за покушение на ребенка вампиров. Я поняла, почему Гаюс запретил всем говорить со мной об охоте. Из всех вампиров нашего небольшого клана только он был старым, только он мог контролировать себя и ситуацию в целом. И я была виновата в соблазнении Мадлен.
– Аякс, мы видели в окно тени, наверно это кочевники, а Гаюса нет дома, что делать?
– Я проверю. Мадлен, не спускай глаз с Дельфины.
И мой верный страж исчез. Мадлен посмотрела на меня:
– Дели прости.
– Это ты прости меня, я не думала, что тебе так будет трудно. А сейчас придумай, что мы скажем Аяксу, когда он вернется.
***
Так, что там говорила Мадлен:
– Прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая…
Теплая кровь потекла по моему горлу. Я в блаженстве закрыла глаза.
– Юлия, – кто-то сильно толкнул меня в бок. Я дернулась и очнулась. Сидящая рядом соседка по парте быстро зашептала на ухо:
– Мешков на тебя пялится уже минут двадцать, с экзаменом пролетишь!.. Эй, ты, что на меня так смотришь?
– Как?
– Как будто сейчас съешь!
Я внутренне содрогнулась, съесть Наську? Потом прислушалась к своим ощущениям. А она ничего, пахнет приятно.
Я опять получила толчок под ребра:
– Прекрати, я обижусь.
Глубоко вздохнув, я перевела глаза на свои лекции. Интересно, а на самом деле смогла бы я съесть Наську?
– Бедная девочка, и что это с ней такое в последнее время? Вот я всегда говорила, что воздержание до добра не доведет, все время одна, да одна…
– Ничего, со мной все в порядке, и почему ты говоришь обо мне в третьем лице, как будто меня здесь нет?
