Владимир Маягин - Три Меченосца
– Да… – выдавил Ликтаро.
– Ты слышал? – Первый фрэг обернулся ко второму. – Он Меченосец!
Теперь они заржали вместе. Малфрун отшвырнул юношу и шагнул уже было к Тэлеску, когда за спиной его раздался повелительный возглас:
– Заклятый! Что ты здесь делаешь? Вон отсюда!
На входе стоял Бэнгил. Первый малфрун недовольно рявкнул и покорно вышел. Второй покинул помещение вслед за ним, испуганно пряча глаза от колдуна.
– И готовь войско к походу, Заклятый! – бросил Бэнгил. – Завтра выступаем!
– Откуда пришли эти фрэги? – спросил вдруг Ихтор.
Колдун метнул в его сторону насмешливый взгляд и произнес:
– Какая тебе разница, смертный? Из Шангверна – деревни гурнов, что на северном побережье озера, близ устья реки Файтлари. Однако гурнов в Шангверне больше нет, как нет и самой деревни. Когда воинство Великого Мастера взяло Олдиор, а затем Дьюн, большая его часть двинулась обратно в Крепь Даэбарна, но часть направилась к берегу Экира.
На мгновение Бэнгил замолчал.
– А теперь извещу вас о главном, – продолжил он. – Нынешней ночью получен приказ из Ханборуна. Пленников, то есть вас, велено предать водам озера Аймкалас. С вами же в бездне этого озера сгинет и пресловутое оружие Трех Избранных. Но есть одна оговорка, – Колдун усмехнулся. – Велено утопить всех, кроме тебя!
Тэлеск увидел, что перст Бэнгила указывает прямо на него. И все похолодело у него внутри, а сердце сжалось от накатившей волны страха.
– Тебя, дерзкий юнец, велено везти в Ханборун! У Великого Мастера особые планы на твой счет. Сочти за честь – ты лично предстанешь перед Ним!
С этими словами Бэнгил удалился и замкнул за собой дверь.
Поутру пленников вывели на свет. Жадно глотая воздух, ведомые Бэнгилом, они медленно продвигались туда, где уже выстроились в длинную колонну обозы. Вокруг них в ожидании приказа об отправлении расположились сотни фрэгов.
Как только пленников подвели ближе, сотни пар глаз устремились прямо на них. Фрэги глазели на них не то с ненавистью, не то со страхом, не то с насмешкой, – этого было не понять. Воины Дардола знали, кто ныне в плену у Эсторгана и Бэнгила. А если даже не знали, то наверняка догадывались, что трое из четырех предречены как те, кто принесет погибель Великому Дракону.
Вскоре путники увидели и свою будущую повозку. На одной из телег стояла большая железная клетка, сделанная из толстых прутьев. Выглядела она тяжелой. Должно быть, предназначалась она изначально для какого-то огромного зверя.
Тэлеск на ходу размышлял о своей участи. Всех утопят, а ему предстоит умереть от кошмарных мучений в логове Короля Мрака! Эта мысль не давала ему покоя всю ночь. Никто не сомкнул глаз минувшей ночью. Одинаково для всех четверых она была ночью раздумий. И никто не проронил ни слова до самого утра.
«Но неужто ничего уже не сделать?! – отчаянно думал Тэлеск. – Три Меченосца попали в руки колдунов! Как же все это глупо! И в этом моя вина. Не надо было верить этому подлецу Хагу! Но кто же знал? Кто знал? Ихтор знал…»
Юноша увидел Хага. Старик укладывал какой-то длинный черный сверток в одну из повозок. «Старый кусок дерьма!» – скрипнул зубами Тэлеск.
Железные створки звякнули за спиной. Высота клетки позволяла стоять в полный рост. И пленники стояли. Они стояли и молча смотрели, как один из фрэгов вешает огромный замок и злорадно ухмыляется при этом. Их отчаянные взгляды надолго застыли на этом замке. Наконец они сели на дощатый пол клетки и вновь погрузились в грустные думы.
Эсторган велел Заклятому выдвигаться, и предводитель фрэгов громко прогорланил какие-то непонятные звуки, после которых малфруны повскакивали и встали вдоль обозов.
Длинная вереница повозок и телег, которые приводились в движение силами малфрунов, тронулась с места и поползла вдоль побережья большого озера. Одинокая мельница исчезала в тумане. Обогнув вскоре гребень холмов, войско взяло путь на восток – в сторону Хребта.
Глава девятнадцатая
Никто не мог поверить в падение Огражденной Страны. Скорбь тяжким камнем висела в сердцах. Но ничья скорбь не могла сравниться с той, что заполняла сердца отчаявшихся халов. Жен и детей они оставили в стране, которую захватил враг. Принц Албин два дня не выходил из своего шатра. И никто не решался прервать его горестные думы. О чем размышлял он, принц без наследного трона, будущий король без королевства, последний из рода Сото – было понятно каждому.
Когда он вышел, все заметили, что посуровело его молодое лицо, что ясный доселе взор его потускнел, затуманенный слезами скорби. Он вышел и обратился к сородичам:
– Сокрушены стены Эндгинг. С детства каждый из нас считал их несокрушимыми. Но враг разомкнул кольцо величественных укреплений, что веками охраняли жизни нашего народа. Мы – последние из своего народа. Последние гингатары Гэмдровса. Коли одержим мы победу в решающем сражении и коли останется в живых кто-либо из нас, тогда со временем мы возродим наш род и вновь отстроим наши твердыни и города. Коли же мы погибнем – наш род угаснет навеки. Значит, такова воля Зиждителя…
Авироктал проводил смотр войск, велел воинам приводить в надлежащий вид оружие и доспехи, изрядно поврежденные за время прогремевших боев. Кузнечные мастера гномьего племени не отказали в помощи и с готовностью взялись за любимое дело. Катапульты тоже приводились в порядок совместными усилиями людей Коландока из рода Гаррэ и мастерами Золотых Гор.
Акиткер и Фокрэл встречали возы со съестными припасами и руководили их разгрузкой. Повозки одна за другой прибывали из хранилищ Гавани. Еды там оказалось вполне достаточно, чтобы прокормить всех воинов.
– Бездонны закрома твоих амбаров, Акиткер! – не переставал удивляться Фокрэл, когда очередной воз заезжал в лагерь. – Я думал, что там едва ли наберется пара телег. Но это уже двенадцатая!
Акиткер расхохотался:
– Поистине, это только остатки. В начале года амбары просто ломились от запасов еды. Но с оружием и одеждой все гораздо хуже. Придет не больше двух-трех повозок. Оружейное дело в Гавани никогда не почиталось, а в теплой одежде мы особо не нуждались, потому как в нашей лощине не бывало сильных холодов.
Верный ворон Главного Капитана побыл в лагере совсем недолго. Благодаря стараниям Экгара и Акиткера птица снова была полна сил, и уже на второй день после возвращения сидела на плече хозяина, весело каркая и хлопая черными крыльями. Ворон был готов к новому перелету, на сей раз – на север, в Эфоссор. Король Хилта привязал к его лапе послание, и вскоре Агдар уже исчез в сером небе.
Акиткер с грустью посмотрел ему вслед и обратился к Верховному Магу, который тоже стоял рядом:
– Так что ты выведал, великий Экгар? Помнится, ты говорил, что сумеешь узнать, что видел мой Агдар, когда летел с юга.
– Ничего хорошего, Акиткер. Мне известно, что видел он с высоты полета. Сумрак сгущается над Омраченным Королевством. Враг готовит невиданное воинство – величайшее из воинств, когда-либо шагавших по этой земле.
Акиткер взглянул в мрачное лицо чародея. На миг правителю Гавани показалось, что отчаянием исполнены очи великого Экгара. Но это мелькнуло лишь на миг, ибо в следующее мгновение он вновь увидел там неукротимую решительность и мудрость.
Экгар захотел уйти подальше от голосов и шума и поднялся на стену, где несли дозор молчаливые часовые. Он долгое время стоял там и размышлял. Ветер свистел в его ушах и развевал длинную бороду. Лицо его выглядело хмурым и несколько встревоженным.
– Мы едва нашли тебя, мастер Экгар! – послышался голос Хордайна. – В наступающих сумерках трудно отличить мага Тригорья от дозорных.
Верховный Маг обернулся. Он увидел Хордайна и Ариорда.
– Что-то стряслось? – негромко спросил он.
– Это касается Избранных.
– Что с ними?
– Слабые дуновения с запада, – начал Ариорд. – В них мы чуем недоброе.
– Боюсь, что Три Меченосца захвачены в плен, – со вздохом добавил Хордайн.
Экгар напрягся, но в то же время как будто остался спокоен в лице.
– Я так и думал, – промолвил он. – Вы духовно связаны с Тремя Меченосцами. Вы были их наставниками и провожатыми. И если вы чуете недоброе, то и я не сомневаюсь в истинности своих предчувствий.
– И что же теперь нас ожидает? – осторожно спросил Ариорд. – Это конец?
– Не знаю, – чуть слышно произнес великий Экгар. – Храните в сердцах надежду. И помните, что никто не должен сего узнать. Не сейте горести среди воинов, ибо многих из них поддерживает в бою одна лишь надежда на Трех Меченосцев.
Где-то далеко-далеко на севере в размышлениях пребывал другой маг Тригорья. Ноккагар хотел остаться наедине со своими мыслями, и потому он сидел в башне, где располагались предоставленные ему покои. Волшебник сел у открытого окна и закрыл глаза. Он втянул носом свежий зимний воздух и замер.
