Марина Абина - Грибница
Пробираться по снежной целине оказалось ой как нелегко! Арина проваливалась в снег по колено и к полудню всё ещё не дошла до перевёрнутого трактора. Эму уже нарезвились и теперь просто шныряли вокруг хозяйки, не теряя, однако, её из виду. Погода была чудесная. И если бы Арина не тропилась так, то чистое небо и яркое солнце вместе со звонким морозным воздухом доставили бы ей немалое удовольствие. Но сегодня ей не было дела до всего этого, она нервничала из-за того, что до сих пор не добралась до цели, а ведь потом ей предстоял ещё более утомительный обратный путь.
Но вот на крутом откосе дороги под большущим старым вязом зачернело днище перевёрнутого трактора. Арина воспрянула духом и ускорила шаги. Но Эму, почуяв знакомый запах, обогнали её и оказались у трактора первыми. Если бы не плотный брезент, в который были завёрнуты пакеты с кормом, проголодавшиеся обжоры разорвали бы не один мешок, прежде чем до них добрела хозяйка.
Подойдя к трактору, Арина угостила своих помощников кормом и решила устроить привал. На отдых и обед она потратила гораздо меньше времени, чем того требовали её гудящие ноги, но следовало поторапливаться и Арина заставила себя подняться с борта лодки, на котором она отдыхала, и взяться за работу. Сперва она перетащила в лодку две канистры с бензином. Потом заложила промежутки между ними и бортами лодки мешками с кормом — примерно шестой частью от их общего количества. Арина не знала, какой вес способны потянуть два эму, поэтому нагружала сани до тех пор, пока сама ещё могла сдвинуть их с места. Остаток она опять завернула в брезент, рассчитывая вернуться за ним завтра.
Всё время, пока Арина занималась погрузкой саней, эму с любопытством наблюдали за её действиями. Когда настал момент впрягать в сани Эго и Паву, солнце уже клонилось к западу и эму всё чаще поглядывали в ту сторону, откуда они сюда пришли. Наконец Арина двинулась в обратный путь, зазывая за собой страусов. Впряжённая пара пошла за ней, натянула постромки, но сани завязли в снегу и не тронулись с места. Арине пришлось вернуться и помочь эму выдернуть их из снежной ямы. Одновременно она подбадривала страусов и просила их не останавливаться, подкрепляя команды бросаемыми вперёд подушечками корма. Эго и Пава тянулись к ним и тащили за собой сани. Вскоре Арина отпустила постромки и обогнала эму, чтобы они шли за ней. Цапа и Яркая наблюдали за всем этим со стороны и когда сани уверенно заскользили по снегу, обе самки пристроились по бокам от них, словно охрана.
Часто подбадривая своих питомцев и награждая их очередной порцией корма, Арина заставила их двигаться довольно быстро. По лёгким движениям впряжённых в сани эму было ясно, что для них вес груза не был чрезмерным. А вскоре Арина заметила, что ей стало тяжело обгонять страусов. И дело было не в том, что она устала и замедлила шаг, просто солнце всё больше клонилось к горизонту, и эму, спеша вернуться домой, сами стали ускоряться. И вот настал момент, когда Эго и Пава обогнали Арину, и ей пришлось окликнуть их, чтобы не отстать. Так случалось ещё несколько раз и эму стали проявлять настоящее нетерпение. По всей видимости, они прекрасно запомнили дорогу или же ориентировались по своим следам, и Арина решилась рискнуть. «Ну, раз вы такие нетерпеливые, значит, придётся вам меня подвезти!» — выкрикнула она и запрыгнула в сани. Резкое прибавление веса испугало Паву, и она оглянулась, но углядев в санях хозяйку, тут же успокоилась и потянула сани дальше. Арина подбадривающее гикнула. Цапа и Яркая радостно заверещали и понеслись вперёд. Эго и Пава припустили за ними.
Такая гонка продолжалась недолго. На первом же крутом повороте сани по инерции понеслись вперёд и когда постромки эму, вошедших в поворот, резко затормозили их — чуть не перевернулись. От этого рывка лопнула прорезь-петля, за которую была привязана одна из верёвок к шлейке Эго, а Арина и несколько мешков с кормом слетели с саней в сугроб. Услыхав испуганный вскрик хозяйки, эму тот час же остановились и завертели головами, пытаясь её разыскать. Когда она поднялась на ноги, вся облепленная снегом, Пава ободряюще курлыкнула и все эму повторили этот звук за ней. После этого случая Арина соскакивала с саней перед каждым поворотом и бежала сбоку от них, удерживая груз от падения.
Как ни помогали Арине страусы, всё же темнота застигла их ещё в пути. Но заблудиться им не грозило: на небе зажглись звёзды и вместе с полной луной освещали окрестности не хуже фонаря. Следы, оставленные эму утром отчётливо виднелись в снегу, а потом в лесу зажёгся меленький маячок — это Данил вышел встречать их с горящей керосинкой. Арина благодарно и устало улыбнулась, когда мальчик распахнул створки ворот перед страусами.
Глава 9 Ещё одна группа
Арине пришлось совершить ещё пять ходок к перевёрнутому трактору, прежде чем все припасы были перевезены в ДомНадРекой. За эти шесть дней она так вымоталась, что была едва ли в лучшем состоянии, чем хворающие Тарас или Ярослав. Зато эму были довольны. Длительные прогулки с хозяйкой им настолько понравились, что они не прочь были таскать тяжёлые сани и даже сами залезали в шлейки, когда Арина выносила их из дома после просушки.
В течение последних трёх дней Арина запрягала попеременно то пару с Эго и Павой, то Яркую и Цапу. Когда на седьмой день она не вышла поутру к саням, страусы подняли возмущённый гвалт. Пришлось ей вместо того, чтобы отсыпаться в тёплой постели, выйти на мороз и успокаивать своих горлопанов.
Она застала их за игрой: эму таскали сани за верёвку по всему парку, причём в этой забаве участвовала и троица Ярослава. Страусы не могли понять, что груз, который нужно перевозить закончился, и «играть» с ними Арина сегодня не хочет.
Ярослав наблюдал эту картину из окна спальни. Вчера он самостоятельно перебрался сюда из общего зала. Это усилие принесло ему очередную порцию тошноты, но зато он смог опять разделить с женой постель. Арина пришла в спальню поздно вечером, невнятно пробормотав, что ужасно устала и завтра будет отсыпаться, она уснула, только-то её голова оказалась на подушке. Ярослав, разочарованный, что им опять не удалось поговорить, отложил это на завтра. Но и утром разговор не состоялся — чёртовы эму устроили под окнами такой концерт, что вполне могли бы разбудить и мёртвого. Арина побежала их успокаивать. Тогда Ярослав решил, что и ему достаточно уже валяться в постели.
Он встал, стараясь не делать резких движений, медленно разгибаясь и поворачиваясь. Так головокружение было почти неощутимо. Рана на лбу уже затянулась и не беспокоила его, а вот с ориентацией в пространстве до сих пор были проблемы. Из-за этого все предыдущие дни Арина запрещала ему вставать. Но теперь с него достаточно этих валяний! От непрерывного лежания уже болела спина. А от разговоров, которыми его пытались развлечь остальные члены общины, пока Арина выполняла его же — Ярослава — работу, он быстро уставал, и его начинали мучить головные боли. Да ещё эти обморожения: кожа на подушечках пальцев ног и рук слезла, а образовавшиеся ранки постоянно мокли и болели. Ольге приходилось ежедневно перебинтовывать их заново. Ярослава злила его беспомощность, он бесился от того, что не в состоянии помочь жене в её нелёгком предприятии.
И всё-таки, по прошествии шести дней с момента аварии, Ярослав чувствовал себя едва ли не лучше, чем Тарас. Тот до сих пор не мог вздохнуть свободно, с трудом ложился, вставал или поворачивался. Для тяжёлой работы он, как и Ярослав, был непригоден и теперь, если не помогал Ольге на кухне, так слонялся по дому из угла в угол. «Сегодня составлю ему компанию» — горько усмехнулся Ярослав.
Вернулась Арина. Застав его уже одетым, она конечно же подняла шум:
— Зачем ты встал? Тебе ещё нельзя!
— От лежания в кровати мне только хуже, — Ярослав твёрдо решил не поддаваться её напору. — Я уже неделю только и знаю, что ничего не делаю.
— Но у тебя же сотрясение мозга! — продолжала наступать Арина. — Ты что на тот свет захотел?
— Если я ещё хоть день проведу в постели, то от скуки точно туда отправлюсь, — парировал он. — Арина брось это: мне и так тошно от того, что я свалился с этим сотрясением в такой момент, а ты ещё и вставать мне запрещаешь, — закончил Ярослав уже совсем жалобно.
Он-то планировал рассказать, как он гордится своей женой, как ему жаль, что он так подвёл её, да ещё в такое тяжелое время — в разгар морозов. А вышло вот так криво и жалко.
— Просто я беспокоюсь о тебе, — Арина явно смягчилась.
— Знаю. Я тебя очень люблю, — Ярослав шагнул к ней и обнял. И в этот момент понял: зачем пустые слова, когда можно просто прижать её к себе. Сердце само всё скажет и всё объяснит.
— Ярик…
Арина растерялась: не так-то часто они позволяли себе вот так открыто проявлять чувства по отношению друг к другу. Виной тому была природная сдержанность Ярослава и её — Ариныно — подчёркнутое стремление к независимости от кого бы то ни было. «Это глупо, — вдруг подумалось ей. — Он же мой муж. Мой избранник». Арина плотнее прижалась к Ярославу и услышала, как гулко забилось его сердце. За окном торжествующе заверещали эму.
