Марина Абина - Грибница
— Арина… — Тарас похолодел от мысли, что его товарищ мог так сильно пострадать. Его язык буквально присох к небу и Тарас не смог промолвить больше ни слова.
— Он очень холодный, просто ледяной, — ответила Арина на его испуганный взгляд. — Я опасаюсь, что это не пройдёт для него даром.
Тут в комнату вбежала Ольга, а за ней и Ирина: она все ещё не спала, когда в её спальню ворвался Данил с тревожной новостью о том, что вернулся Тарас и принёс на себе раненого Ярослава. Удивив в первую очередь Тараса, Ирина тут же бросилась в его объятия. Но для него неожиданности на этом не закончились: только-то девочка прижалась к его груди, как его руки сами собой обхватили её стан, словно это было для них привычным делом. Обнимая Ирину, Тарас почувствовал, как распускается в груди тугой узел вины. Светлое чувство, внезапно затопившее его сознание, словно горячая вода, смывало всю боль, накопившуюся ещё со времен Пыления. Ирина подняла к нему лицо и её сияющие глаза сказали, что она полностью разделяет с ним это чувство. Тарас внезапно ощутил такой подъём, что забыв об усталости шагнул к Арине.
— Всё обойдётся, Арина, ты не сомневайся! Сейчас мы разотрём Ярика водкой и он мигом согреется. А потом я затоплю баньку, и мы пропарим его насквозь всего до последней косточки!
На этот раз Арина улыбнулась, но комментировать неожиданный энтузиазм Тараса не стала. Она как раз снимала с головы Ярослава оттаявший шарф. На лбу у того над левой бровью зияла размозжённая рана. Сама по себе она была не опасна, так как лобная кость осталось цела, но Ярослав до сих пор не очнулся, и Арина предположила, что у него сотрясение мозга. Наконец, она отозвалась:
— Парить его сейчас нельзя, лучше помоги мне снять с него одежду. Только учти: нельзя его сильно тормошить, особенно опасно резко поднимать голову.
Вдвоём они освободили Ярослава от промокшей одежды и стали растирать его туловище водкой. Для они уложили Ярослава на бок — так им были доступны сразу и его грудь, и спина. На ледяные ноги мужа Арина надела толстые шерстяные носки, а на руки — перчатки. Растирать обмороженные места она не позволила — боялась, что от этого Ярослав только сильнее пострадает. Пусть лучше температура в переохлажденных участках тела поднимается постепенно, за счёт движения крови.
После растирания, Ярослава укутали в шерстяное одеяло и накрыли сверху ещё одним. Настало время заняться его раной, и тут Арина уже могла справиться сама. Она немедленно прогнала из комнаты Тараса, поручив его самого заботам Ирины и Ольги. Ассистировать ей остался Данил. Уже натренировавшись на Спайке, девушка ловко очистила рану Ярослав от сгустков крови и шерстинок от шарфа и наложила шесть аккуратных швов. Данил самоотверженно помогал ей. Правда его слегка мутило от беспокойства за старшего товарища и от вида крови, он ни разу не проявил своей слабости и оставался с Ариной до самого конца операции.
— Придётся оставить его на этом диване, — сокрушённо пробормотала Арина. — Не поможешь мне перетащить сюда матрац от кровати? Я останусь ночевать здесь.
— Конечно, Арина. Какие вопросы? — чтобы показаться спокойным Данил скопировал манеру поведения Тараса. Арина понимающе улыбнулась и взлохматила его волосы.
— Ты молодец, Данька, хорошо держишься! Скажи Спайку, чтоб остался с Ярославом, пока мы сходим за матрацем.
В коридоре они встретили Ольгу. Женщина как раз направлялась к ним. Она уже успела накормить Тараса горячим ужином и оставила его на попечение Ирины.
— У Тараса огромный синяк на груди. Мне кажется, что у него сломано ребро или два, но он утверждает, что это только ушиб, — сообщила она. — А как дела у Ярослава? Он очнулся?
— Ещё нет, — Арина вздохнула, сообразив, что сейчас ей придётся идти воевать с Тарасом. Конечно, теперь он станет хорохориться перед Ириной, и ей — Арине — понадобятся клещи, чтобы вытянуть из него правду о его настоящем состоянии. — Оля, я пойду к Тарасу, только ты придумай, как увести оттуда Иру. Думаю, что после их сегодняшних объятий у Тараса открылись глаза на некоторые вещи, и перед Ирой он не признается, что у него что-либо болит.
— И я так думаю, — согласилась Ольга. — Но чем мне её занять?
— Попроси помочь приготовить для Тараса припарки на ушибы, а я тем временем разберусь с его рёбрами.
Конечно Ирина с радостью помчалась готовить припарки для Тараса, а Арина, напустив на себя чрезвычайно озабоченный вид (что, кстати, было очень просто сделать), деловито прошла мимо девочки в комнату к Тарасу. Тот полусидел в постели, опираясь на подложенные под спину две подушки. Надо сказать, что вид у Тараса был одновременно и озабоченный и радостный. Увидев, что к нему явился новый посетитель Тарас сделал движение, чтобы подняться на своих подушках повыше и тут же скривился от боли. Его гримаса не укрылась от взгляда Арины.
— Показывай свои рёбра, — скомандовала она. — И не вздумай геройствовать — Иры тут уже нет.
Она стремительно подошла к постели Тараса и, не дав ему времени опомниться, принялась ощупывать его рёбра. Он зашипел от боли.
— Два ребра точно сломаны и возможны ещё трещины или надколы на третьем, — констатировала Арина. — Переломы такие, что я их пальцами чувствую. Придётся тебе полежать недельки две в постели. Или посидеть, — добавила Арина, взглянув на подушки, подпирающие спину Тараса.
— Да ну? — попытался возразить тот. — А кто же тогда привезёт сюда канистры с бензином и еду для твоих обжор?
— Наших запасов хватит ещё дня на три, а там что-нибудь придумаем, — ответила Арина. — Но в любом случае ты не сможешь этим заниматься.
— Посмотрим, — упрямо заявил Тарас.
— Посмотрим, — согласилась Арина. — А вот и Ольга. Принесла бинты?
— Зачем тебе бинты? — забеспокоился Тарас. — Ты синяки мои бинтовать собралась что ли?
— Оля, бери его с другой стороны, поможем ему сесть, — проигнорировав его иронию, скомандовала Арина.
— О чём ты? Что, я сам сесть не сумею? — возмутился Тарас.
— Ну, что ж, попробуй, — Арина убрала от него руки и с насмешливым видом наблюдала за тем, как кривится Тарас, пытаясь выпрямиться в постели.
— Не могу, — удивленно сказал парень.
Теперь, когда он согрелся и прекратилось действие адреналина, впрыснутого в кровь после аварии, боль от ушибов стала нарастать с каждой минутой. Особенно досаждали сломанные рёбра. Они горели огнём; ни вдохнуть, ни выдохнуть безболезненно не получалось. А ещё Тарас обнаружил, что не может поднять правую руку, и даже опереться на неё как следует у него не вышло. Все межрёберные мышцы на стороне переломов отказывались ему служить. Арина, наблюдавшая за его попытками сесть, безжалостно добавила:
— А завтра без стягивающей повязки ты вообще пошевелиться не сумеешь. Так что лучше не перечь мне.
Её слова оправдались целиком и полностью. Наутро Тарас проснулся с ощущением, что его смяли в лепёшку, а потом заковали в металлический корсет, который не давал ему дышать всю ночь. От неудобной полусидячей позы затекло всё тело и Тарас, едва смог подняться на ноги. Двигаясь медленно и кособоко из-за невозможности полностью выпрямить корпус, он отправился в уборную. Умываться ему пришлось одной левой рукой — правая так затекла, что не поднималась выше плеча.
Как он вчера умудрился взвалить на спину Ярослава, Тарас и сам не понимал. Удар об руль во время аварии вышиб из него весь воздух, но рёбра он поломал позже, когда трактор, не удержавшись на крутом откосе, завалился на бок и Тараса швырнуло на дверную ручку. В придачу, сверху на него свалился потерявший сознание Ярослав.
Выбравшись из трактора и вытащив товарища, Тарас понял, что им нельзя тут оставаться: вьюга не позволит развести костёр, а на таком морозе долго они не протянут. Несколько раз он пытался привести Ярослава в чувство, но напрасно — тот был ранен в голову и истекал кровью. Перевязав его шарфом, Тарас освободил их импровизированные сани от канистр, уложил туда раненого и потащил его в ДомНадРекой.
Сейчас этот переход больше напоминал дурной сон. Тарас припомнил, что он часто останавливался и проверял жив ли ещё его друг. Вскоре он заметил, что руки и лицо Ярослава очень холодные и решил накрыть его своей курткой. Ему-то холодно не было: он так торопился доставить товарища домой, что сам обливался потом, преодолевая сугробы из глубокого рыхлого снега. То и дело он сбивался с пути, так как дорога совсем потерялась под снегом, а за снежной пеленой в темноте едва-едва угадывались очертания окрестных полей и посадок. Проверяя не сошёл ли он ещё с трассы, Тарас часто останавливался и разгребал снег руками: если под ним был асфальт, то шёл дальше, если трава и земля — ему приходилось раскидывать снег, пока он не находил дорожное полотно. Только сейчас он понял, как сказочно ему повезло не заблудиться среди полей, и что, несмотря на свои рыскания по дороге туда-сюда, он всё же пришёл к ДомуНадРекой, а не повернул случайно обратно в город.
