Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание
Оказывается, это летучее отродье можно глушить гранатами. Как глушат обычную рыбу. Цирк-зоопарк, да и только!
Когда где-то рядом грохнул взрыв, я уже ничего не видел. Все, что помнил и понимал, был смех. Я и вправду смеялся. Без звука и без улыбки, без губ, голосовых связок и гортани. Ибо ничего этого у меня уже просто не было.
Глава 13
Я чувствовал, что меня гладят по волосам. Ласково так гладят. Как будто это мама. В детстве она садилась ко мне на кровать и, желая спокойной ночи, вот точно так же гладила. Что она говорила при этом? Кажется, «Спи, вояка», или «…забияка», или «…разбышака». Я никогда не был ангелом и тихоней, поэтому после моих дневных подвигов душещипательное «зайчик» или «котик» ко мне никак не клеилось. Вот и сейчас мне почему-то казалось, что прошедший день выдался не таким уж тихим и мирным. Что-то в нем было такое… Сейчас я вспомню… Как только услышу слова мамы, так сразу и вспомню.
– Товарищ подполковник, он очнулся!
Голос был женский, но не мамин. Слишком молодой. И еще это «подполковник». Отец у меня сугубо штатский человек, так что… Где же я? Кто рядом со мной?
Попытка открыть глаза принесла боль. Резкий желтый свет ослепил, заставил сморщиться и застонать.
– Свет! Потушите верхний свет!
Сейчас говорил мужчина, и голос его был жесткий и властный, командирский, я бы сказал. Что ж, все интересней и интересней.
Первый, так бесславно завершившийся, эксперимент по возвращению зрения меня кое-чему научил. Теперь я открывал глаза очень медленно и осторожно. Сперва две узенькие щелочки. Вокруг царил благодатный мягкий полумрак. Он успокаивал, говорил, что уже можно без боязни взглянуть на окружающий мир, познакомиться с его обитателями. Хотя мне все больше и больше казалось, что я их знаю.
– Лиза… – прошептал я, когда округлое пятно напротив моего лица обрело более или менее четкие очертания.
Она была совершенно не похожа на ту девчонку, которую я впервые увидел на грязных, пропитанных запустением и страхом улицах мертвого города. Бейсболка исчезла, свитер тоже. Теперь густые каштановые волосы закрученным в плавную спираль потоком текли по голой, казалось, выточенной из мрамора шее. На Лизе была блузка. Уже сто лет не видел женщин в блузках, особенно таких белоснежных. В ушах девушки блестели сережки, маленькие вкрутки с белыми камешками. Они светились и переливались радужными бликами. Ярко, очень ярко. Но даже бриллианты выглядели тускло и убого по сравнению с сиянием больших карих глаз.
– Вот и хорошо, Максим! – Теперь Лиза схватила мою руку. – Ты пришел в себя. Теперь все будет замечательно. Ты выздоровеешь, ты поправишься.
– Где… – Я попытался спросить, но горло ссохлось, и вместо слов на свет появился лишь сиплый хрип.
– Воды? Хочешь пить?
Девушка мигом угадала мое состояние. Я еще не произнес «да», а около моих губ уже появилась белая эмалированная кружка. Сделав несколько жадных глотков, я почувствовал, что смогу говорить.
– Где Толя?
– Милиционер?
На этот раз мне уже не пришлось гадать, кто он, обладатель этого командирского баса. Загребельный собственной персоной возник в поле моего зрения. Он улыбался. Правда, улыбка была слегка странная, усталая и виноватая. Нет, все же сначала виноватая, а затем уже усталая.
– Милиционер, он тоже здесь. Живой. Только вот в сознание пока не приходил.
– Здесь? – Я провел взглядом по грязному в желтых разводах потолку.
– Ну да, здесь, в санчасти.
Слова Лешего, словно нафтизин, прочистили мне нос. Я тут же уловил запах крови, медикаментов и хлорки.
– Как я здесь…
Лиза поспешно приложила палец к моим губам, требуя не напрягаться. А вопрос мой… он и так был понятен.
– Как ты здесь оказался? Товарищ подполковник вас вытащил, спас. Тебя и Нестерова.
Пока Лиза говорила, я увидел, что к Андрею подошел санитар. Старый знакомый, Виктор Ильич, кажется. Он что-то шепнул Лешему. Тот кивнул в ответ, и медик быстро ушел. Хлопнула дверь, и я понял, что в комнате нас осталось трое.
– Вам совсем немного не хватило, – тем временем продолжала девушка. – Метров восемьсот до периметра не дотянули. Но вы стреляли, и дозорные услышали.
– Ты рискнул… – Я в упор поглядел на Загребельного.
– Рискнул, – Леший кивнул и сразу же отвел глаза. – Сообщили, что до начала стрельбы вроде бы слышался рокот мотора. Вот я и подумал, что это, скорее всего, ты.
– Спасибо.
Я уже успел прийти в себя настолько, что даже смог отвести руку Лизы, которая пыталась удержать меня от излишних разговоров. Глупая. Разговоры сейчас для меня самое лучшее лекарство. На том свете ведь не поговоришь, на том свете царит тишина. Даже крики и стоны там становятся частью полного ледяного безмолвия.
– Вам с ментом крупно повезло. – Леший пропустил мимо ушей мою благодарность. – Успели проскочить. А после того, как мы вас приволокли, вокруг такое началось… Я только что со стены. Ночь буквально стонет от воя и рева. Не удивлюсь, если после того, как рассветет, мы обнаружим все дома в округе стертыми до фундаментов.
– Призраки? – спросил я.
– Должно быть, они. – Леший невесело хмыкнул. – Хотя, честно говоря, я не проверял.
– Что в поселке?
После моего вопроса Загребельный даже как-то вздрогнул, словно очнулся, словно вспомнил что-то. Он положил руку на плечо Лизе и попросил:
– А ну, боевая подруга, сгоняй за мистером Крайчеком.
Девушка одарила подполковника возмущенным взглядом, как будто тот изрек что-то немыслимое, крамольное.
– Давай-давай. – Леший был непоколебим. – Кому доктор велел ноги расхаживать? А то так и останешься кошкой-хромоножкой.
Мне показалось, что Лиза сейчас вцепится Андрюхе в горло. Этакая маленькая разъяренная фурия, готовая сражаться с каменным колоссом.
Загребельный, видимо, тоже понял, что ляпнул что-то не очень тактичное и притом не к месту. Поэтому он поспешил зайти с другой стороны:
– Боец, вы что, отказываетесь выполнять приказ своего командира? – Чтобы Лиза не подумала, что он намекает на себя самого, Леший уточнил: – По-моему, Крайчек четко и ясно выразился: «Когда Ветров придет в себя, немедленно сообщить».
Тут мне показалось, что Загребельный желает непременно спровадить мою сиделку. И вроде бы ему это удалось. Услышав последние слова подполковника, Лиза с неохотой сдалась:
– Я быстро, – она обращалась уже ко мне: – Крайчек, он ведь здесь, в убежище. Так что мигом обернусь.
Лиза отстранила протянутую руку Загребельного, который попытался помочь ей встать с краешка моего матраса. Однако Леший проигнорировал этот протест. Он схватил девушку под руки и, как пушинку, поднял. Только оказавшись на ногах, та наконец поняла, что подполковник избавил ее от довольно неприглядного процесса – вставания с пола на частично парализованных ногах. Не глядя на Загребельного, Лиза буркнула: «Спасибо» и, довольно сильно хромая, пошла к выходу.
