Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание
Наполненный напряжением вакуум городских улиц заставлял ежиться и сильнее сжимать рычаги. Ведь погрузчик был моим оружием, единственным, чем я мог защищаться. Однако нашими врагами по-прежнему оставались лишь тревога и страх. И больше никого и ничего. Мы уже оставили за собой перекресток, где в Можайское шоссе утыкалась широкая улица Чикина – одна из тех немногих улиц в Одинцове, название которых я помнил. От этого перекрестка до поселения всего километра два. Неужто пронесло? Неужто мы так и докатимся без приключений?! Заметив, как вдалеке разгорается желтоватое свечение периметра, я начинал верить в чудо.
– Что ж так тихо кругом? – Нестеров одним махом развеял в прах всю мою надежду.
Тихо… Точно, тихо. Это может означать лишь одно. Все твари сбежали, попрятались кто куда, почуяв смертельную опасность. И я не был столь наивен, чтобы предположить, что эта опасность – мы.
Изменения в окружающем пространстве стали заметны уже через несколько минут. Мрак вокруг стал светиться. В такое невозможно поверить, не то что описать, но только так оно и было. Чернота горела каким-то жутким холодным огнем цвета воронового крыла, и этот огонь медленно, но уверенно пожирал частички нашего мира. Естественно, первое, с чем расправилась тьма, был свет.
Я не поверил своим глазам, когда увидел, как светлое пятно перед ковшом погрузчика стало быстро уменьшаться в размерах. В зеркалах заднего вида происходило то же самое. И это при том, что фары продолжали исправно гореть. Но, судя по всему, они больше не производили фотоны. Что-то изменилось. Сами законы физики вдруг перестали работать.
С ужасом наблюдая, как мы погружаемся во мрак, я выжимал из машины всю скорость, на которую она была способна. Еще хоть пару сотен… ну, хотя бы сотню метров, прежде чем заглохнет мотор. А что так и будет, я чувствовал каким-то сто двадцать пятым чувством.
Он заглох буквально сразу же после того, как погасли фары. Во внезапно наступившем мраке и тишине вначале не было слышно ничего, кроме, пожалуй, бешеного стука наших сердец. Но это лишь вначале. Буквально сразу же снаружи начали приходить звуки. Это было тихое, тянувшее за собой странное дребезжащее эхо, шипение, очень похожее на шепот женщины, вернее, нескольких женщин. Насколько можно было судить, голоса кружили где-то над нами, то приближаясь, то удаляясь.
Однако, какие бы диковины ни творились вокруг, сидеть и любоваться ими у нас не было ни малейшего желания. Следовало действовать. Вот только как?
– Выходим? – прошептал я. – До периметра менее километра.
– Сдурел! – Нестеров вцепился мне в плечи, не позволяя даже шелохнуться. – Они ведь рядом.
Словно в подтверждение слов майора, что-то пронеслось перед дверью погрузчика. Оно на мгновение заслонило сияние периметра, и только благодаря этому я увидел. Что именно? Сложно сказать и описать. Что-то бесформенное, похожее на комок спутанных, ветхих от древности кусков ткани. Цирк-зоопарк, и эта штука может убивать?!
Как оказалось, эта штука была способна на многое, например, она свободно и легко крушила стекло и металл. В мгновение ока ткань, вернее то, что я принял за ткань, плотно намоталось на кабину и… В это было невозможно поверить. Дверь и защищавшая ее решетка стали таять. Они словно были нарисованы акварельной краской, а сейчас разыгравшийся вдруг ливень бесследно смывал ее. Еще мгновение – и от нашей единственной защиты не останется и следа.
Однако дверь просуществовала гораздо меньше, чем мгновение. Ее разнес вдребезги, вышиб, вышвырнул наружу неистовый огненный шквал. Стволы двух «калашниковых» били в считаных сантиметрах от моего лица. Жар опалил кожу, грохот оглушил, но, как ни странно, именно в этот миг я ощущал дикую радость. Глядя, как вместе со стеклом рвется и разлетается на куски тело призрака, я понял, что чудовища не так уж и неуязвимы, что зло может и должно быть наказано.
– Бежим!
Нестеров буквально вышвырнул меня из машины. Лишь каким-то чудом удалось не расшибиться о ковш. Я перелетел через него и грохнулся в полуметре впереди погрузчика.
Ничего не видно. Из всех ощущений лишь дикая боль в сломанных ребрах, колючий жесткий асфальт под ладонями, ну и, конечно же, страх. Именно от страха, а совсем не от боли я вскрикнул, когда в меня вцепилась сильная рука.
– Вставай, Максим!
Долго уговаривать меня не пришлось. Я вцепился в Анатолия, как в спасательный круг. Намертво вцепился. Ведь сейчас мне грозила не смерть, а что-то еще более страшное.
Мы пробежали не более десяти шагов. Нестеров одной рукой поддерживал меня, а другой стрелял из автомата. Он вскидывал «калашников» и, когда ствол упирался в небо, нажимал на спуск. В кого целил майор, было не разглядеть. Скорее всего, ни в кого, в пустоту. Анатолий просто хотел добыть хоть каплю, хоть искорку света. Как будто это могло остановить их… тех, кто пришел с того света.
Нас накрыло одним махом, сразу обоих. Словно сотканные из ледяных нитей бинты навились вокруг рук и ног, поползли по груди и животу. От их прикосновения тело стало терять чувствительность. Нет, его не парализовало. Паралич – это что-то иное. Здесь же я понимал, что чувствовать уже нечем. Моя плоть, кости, жилы просто исчезали, превращались в ничто. При этом я осознавал, что поднимаюсь вверх, словно возношусь на небо. Хотя нет, это не вознесение в рай, это скорее дорога в ад. Только он, как выяснилось, находится на небесах, черный, бездушный и холодный. А свет – это наш мир. Свет он всегда был и остается на Земле.
Свет… Мои закрывающиеся, теряющие способность видеть глаза, похоже, действительно различили свет. У него был источник. Яркая, светящаяся голубым точка. Она освещала круг, участок шоссе, перечеркнутый белым пунктиром дорожной разметки, и еще что-то… какую-то тень… фигуру…
Я собрал остаток сил и попытался противостоять пожирающей меня чудовищной ледяной пустоте. Сопротивляться я смог всего несколько мгновений, однако и их оказалось достаточно, чтобы увидеть и осознать увиденное. Свет шел от зарешеченной керосиновой лампы, такой, какую сто лет назад брали в забой шахтеры. В высоко поднятой руке ее держал человек. В нем чудилось что-то знакомое. Длинный, ниже колен, плащ, закинутое за спину помповое ружье и вылинявшая зеленая бандана на голове. Я знал его. Точно, знал.
Дальше этого открытия мое сознание так и не продвинулось. Не было у него на это сил. Все, что я смог, это быстро угасающим зрением заметить, как человек вытянул из кармана… Что именно? Не разглядеть. А впрочем, нет, вижу. Что-то округлое, тускло поблескивающее зеленым окрашенным боком. Когда человек поднес предмет ко рту и зубами оторвал от него металлическое кольцо, сомнений не осталось. Граната!
