Олег Шовкуненко - Оружейник. Тест на выживание
– Как это сделать? – На удивление, вечно недоверчивый, скептично настроенный Леший встрепенулся и первым принял предложение ханха.
– Все очень просто, – наш знакомый удовлетворенно кивнул. – Разум, человечность, любовь, доброта. Покажите, что это не просто слова.
– И все?
– А это немало, – усмехнулся ханх.
– Почему ты нам помогаешь? Людям, я имею в виду.
Мой вопрос не обескуражил лесника, скорее заставил его что-то вспомнить. После секундной паузы он ответил:
– Коллеги всегда обвиняли меня в излишней заботе о человечестве. Может быть, это и так. Когда-то я руководил проектом заселения Земли и поэтому…
– Мы в ответе за тех, кого приручили, – я помог ему закончить.
– Вот именно, – согласился мнимый белорус.
– Может, хватит темнить?! – взорвался Загребельный. – Разум, человечность… Что там еще? Любовь, доброта. Что все это значит? Что конкретно мы должны сделать?
– Первое: есть вопросы, на которые каждый должен ответить сам, – наставительно произнес ханх. – Второе: я, как бы тут поточнее выразиться, сейчас действую не совсем официально, а поэтому советы давать не имею права. Могу лишь ненавязчиво подсказать.
– И какова будет твоя подсказка? – Мы внимательно уставились на собеседника.
– Дорога… – медленно и задумчиво произнес он. – В дальней дороге человек, как нигде, проявляет свои черные и белые стороны. Уж поверьте мне. Я знаю, о чем говорю.
– Дорога? – Леший непонимающе замотал головой. – О какой дороге ты говоришь?
– Дороги бывают разными, – усмехнулся ханх. – Порой неважно, куда идти, главное – для чего.
Произнеся эти слова, он стал подниматься на ноги, тем самым давая понять, что разговор окончен. Отряхнул плащ. Поправил сползшую на затылок бандану.
– Что ж, мне пора. Прощайте.
– А что дальше? – Леший обвел взглядом застывшую вокруг нас битву.
– Ах, это… – Ханх как будто только теперь вспомнил о действительности. – Ваши люди очнутся через десять минут. Забирайте их и уходите. Что касается кентавров… Для них время возобновит свой бег через час, но даже и тогда вам не стоит опасаться. Мой брат пообещал, что сегодня они не доставят вам хлопот.
При этих словах бывший Одноглазый обернулся и посмотрел куда-то влево. Проследив за его взглядом, я заметил одинокую фигуру в черном балахоне, которая как тень блуждала среди многолапых созданий, по очереди гладила, похлопывала их неподвижные тела. Еще один из истинных властителей мира. Видимо, и у него, как и у лесника, тоже имеются свои фавориты.
– Что будет с колонией Крайчека, с Истрой, со Звенигородом, со всеми остальными нашими поселениями? – я задал вопрос уже в спину уходящему ханху.
– Два месяца. У них есть всего два месяца. Это все, что в моих силах. – Он не обернулся, а лишь показал нам поднятые кверху два пальца.
– Два месяца – это уже кое-что, – пробурчал Леший.
Последующие несколько минут мы сидели молча. Просто сидели и глядели вслед двум медленно тающим фигурам. В душе творилось такое… что и не описать. Горечь от постигнутой правды, злоба как на чужих, так и на своих, сладкая надежда на то, что весь этот кошмар может когда-нибудь закончиться. Ну и, конечно же, растерянность. Еще бы не быть растерянными. Судьба всего мира зависит от нас, и только от нас. С ума сойти! Невероятно! Правда, это сказал тот, кто знает, что говорит, тот, чьи слова вот уже тысячелетия толкуются как непреложная высшая истина. Да, я узнал его, узнал, хотя никогда раньше не видел.
– Эх, ну и денек сегодня. – Леший, кряхтя, стал подниматься на ноги. – Давай, Максим… Будем помаленьку двигать.
– Андрюха, ты знаешь, кто это был?
– Знаю, – Загребельный еще раз поглядел в ту сторону, где только что бесследно исчез наш собеседник.
– Как догадался?
– Профессия у меня такая. – Подполковник нагнулся и подхватил меня под мышки.
Когда он потянул, я уже привычно застонал от боли.
– Терпи, – Леший лукаво улыбнулся. – Он терпел и нам велел.
– Он нам велел еще и кое-что другое.
– Ага, – Загребельный поддел ногой свой автомат и, подбросив его, словно футбольный мяч, ловко схватил. – Пойдем. Попробуем спасти этот грешный мир.
– Придется, раз больше некому.
Наш уговор мы скрепили крепким мужским рукопожатием.
