Алекс Орлов - Острова
– Что за любовь такая? – спросил полковника Хирш. – Чем это вызвано?
– Схожестью интересов, коллеги, – ответил Веллингтон, дыхнув на пилотов каким-то новым ягодным запахом.
– Эй, полковник, что это за новости? – воскликнул Шойбле. – Вы перешли на вино?
– Кто? Я? – дотронулся до груди Веллингтон. Казалось, он был смущен. – Я не переходил на вино, просто мой друг Джайхай обожает ягодный нектар, и я…
– Был вынужден… – подсказал ему Хирш, и они с Джеком засмеялись.
– Ну, а какое вам дело, в конце концов? – нахмурился полковник, чем насмешил Шойбле.
– Ты-то чего радуешься, обжора? – спросил полковник.
– Раньше, сэр, наше мнение вам было по барабану.
117
После такого вступления Веллингтон повел команду во двор – показывать ранчо.
– Вот, коллеги, раньше здесь жили сельские люди, которые честным трудом зарабатывали себе на жизнь, не то что нынешние владельцы.
– А что нынешние владельцы, чем они зарабатывают? – спросил Джек, поглядывая на пустующие загоны, сараи и амбары.
– Сейчас все торгуют только смолой.
– Наркотиками?
– Ну да. Смолу дает смоляное дерево – клевер, вот за его плантации здесь и воюют. У кого больше клевера, тот и богач.
– А вот этот сарайчик будет вам весьма интересен, – добавил полковник, останавливаясь напротив ржавых железных ворот, преграждавших вход в старый кирпичный ангар, в котором могли поместиться с десяток гассов и пара «сато».
Достав ключ, полковник вставил его в замок и, провернув скрипучий механизм, толкнул тяжелую створку. Все четверо вошли под сумрачные своды строения, полковник повернул на стене ручку рубильника, и под потолком стали разгораться несколько белых светильников.
Ангар оказался почти пустым, не считая трех стальных клеток, стоявших у дальней стены, возле которых на деревянной табуретке сидел скромный старичок – тот самый с невольничьего рынка.
– Вот оно, наше оружие, – сказал Веллингтон, останавливаясь и отхлебывая из фляжки.
– Ну, нороздулов мы видели, – сказал Джек. – А это что за монстр и можно ли им управлять?
– Это гризотт. По некоторым сведениям, именно из гризоттов вышли нороздулы, а от них пошли фризонталы и инсайдеры.
– Так вы, сэр, еще и по этому специалист? – уточнил Шойбле.
Веллингтон посмотрел на него, но не ответил.
– Гризотт, ребятки, станет нашим главным аргументом, он страшнее сотни нороздулов, а как ведут себя нороздулы в бою, вы, я полагаю, знаете.
– Знаем, – кивнул Джек, невольно вспоминая перекошенные морды и оскаленные клыки. А еще тяжелый удар по его роботу, когда в него врезался атаковавший нороздул. Но что такое тогда гризотт и на что он способен?
– Вы мне мешаете, – негромко произнес старичок.
– Ты же сказал – после обеда начнешь, – заметил ему Веллингтон.
– После обеда. Но настраивать нужно уже сейчас.
– Ну извини, мы уходим.
– Постойте!
Старичок поднялся с табурета и подошел к Веллингтону.
– Вы обещали мне угощение, гермунт.
– Ты получил аванс – три текера.
– Я об угощении.
– Еда в шкафу – брынза и солонина, – полковник махнул в сторону грубо сколоченного комода.
– Я говорю про угощение. Вчера на платформе вы говорили, что подарите мне шляйку.
– Ах, вон что! – Веллингтон хлопнул себя по лбу. – Фляжку!
– Да, именно так, – согласился толмач, поправляя пояс халата.
– Хорошо, приятель, это я тебе доставлю, хотя…
Веллингтон выудил из кармана фляжку и подал толмачу.
– Вот тебе прямо сейчас.
– О! – воскликнул он, хватая подарок.
– Только не пей на работе, мне эти ребята нужны дисциплинированными и без всякой там либерастии, понимаешь?
– Секса между ними не будет, – заверил толмач.
– Я не об этом. Чтобы никакого вольнодумства и полное подчинение хозяину.
– Об этом даже не беспокойтесь, мы даем гарантию.
– На год?
– На неделю.
118
Выйдя из ангара, Веллингтон тщательно прикрыл ворота, запер их на ключ и, пообещав гостям очередной сюрприз, повел через двор, мимо проржавевшей сеялки и плуга, которые выглядели настолько древними, будто были экспонатами краеведческого музея.
– Тут когда-то жили настоящие колонисты, возделывали поля, сажали сельхозкультуры, но когда начался этот бум со смолой, поля засадили клевером, и теперь там молодой лес.
– Это грустно, – заметил Джек.
– Согласен, – сказал Шойбле. – Ведь там, наверное, выращивали какие-нибудь злаки, из которых можно печь пироги. Я люблю пироги с ежевикой. А вы как, полковник?
– Ты постоянно забываешь добавлять «сэр», – заметил тот.
– Зато я не забываю добавлять «полковник».
– Это да, – согласился Веллингтон, в который раз пасуя перед хамством сержанта.
Подойдя к калитке заднего двора, он открыл ее и первым пошел по извилистой тропинке, выстеленной когда-то битым кирпичом. Теперь она поросла травой, с обочин напирал кустарник, однако пройти по ней все еще было можно, и скоро группа спустилась к чашеобразному озеру, из которого выходил неглубокий канал. Он терялся в зарослях камышовых растений, и было видно, что совсем недавно через него проходило какое-то судно.
– Здесь ходят моторные лодки? – спросил Джек, но не успел Веллингтон ответить, как Хирш сказал:
– Здесь ходят суда крупнее лодки.
– Ты заметил, лейтенант? – ухмыльнулся Веллингтон.
– Да, сэр, я вижу в зарослях корму какого-то плавсредства. Что это – ваш паром?
– Минутку терпения, сейчас мы придем, и вы все увидите.
Следуя за полковником, группа обогнула озеро, и в камышах стала видна грузовая платформа с небольшой надстройкой для двигательной установки.
– Хотите рассмотреть поближе? – спросил полковник.
– А где мы будем обедать, босс? – не к месту поинтересовался Шойбле.
– Ты, сержант, будешь обедать везде, где бы ты ни появился, – с долей раздражения заметил ему Веллингтон. – Давайте пройдем к платформе, там много интересного.
И полковник указал на плавучий мостик, по которому можно было добраться до заросшего камышом озерного острова.
Когда гости наконец добрались до самоходной платформы, Хирш с Джеком занялись осмотром двигательной системы судна, а Шойбле нашел точки крепления стяжек, из чего сделал вывод, что на такой штуковине можно перевозить роботов.
– Какая у нее грузоподъемность, сэр? – спросил Джек, подпрыгивая на помосте и на глаз определяя устойчивость судна.
– К сожалению, только десять тонн.
– Почему к сожалению?
– Потому, что пришлось делать две ходки по два часа, итого – почти восемь.
– Почему почти?
– А потому, что пустая платформа в обратный рейс идет быстрее. Где-то девяносто минут.
