Александр Уралов - Обратный отсчёт
— Нет, это точно. Процентов на девяносто! Наши всё у него дома перерыли. Опрошены все, кто хоть как-то с ним знаком…
— В Гавану, говоришь… Хрен знает, что за дурь. Ну-ну, посмотрим, чего твои аналитики стоят! Хм… в Гавану…
— В этом есть определённая логика, во всяком случае, с точки зрения Москвича! Он же зелёный ещё… пацан! Куба теперь с нами не дружит, вот он и думает… И до Америки близко…
— Ни хрена себе — логика! Башню у них у всех сковырнуло, вот что!.. Ладно — что там у тебя ещё?
…
(трасса на аэропорт Кольцово, оцепление, толпа)
— Едут! Едут!
— (мегафон) Товарищи! Немедленно отойдите! Не напирайте на солдат!
— Господи… да что же это такое!..
— Бабуля, не лезь под колёса…
— Немедленно прекратите!
— Плакат, Серёга, плакат разворачивай!
— О, блин, водку пролил… есть там ещё в автобусе?
— Ребята! Мы с вами!
— Ур-р-ра!
— Ну, разорался… это тебе Первомай, что ли?
— Слышь, сынок? Я в Прибалтике… 386-я гвардейская, ордена Красного…
— Товарищи, соблюдайте спокойствие, не выскакивайте на трассу!
— Сынки! Держитесь!
— Господи, лишь бы все целыми остались…
— Тьфу, ты… фотоаппарат в сугроб уронил…
— Снимай, снимай!
— Ребята! Долой!!!
— Ты, сынок, главное не стреляй, понял?..
— (плачущим голосом) Да отъебись ты от меня, старый козёл!
— Сам ты козёл, понял? Ты, б…дь, пацан!!!
— Да мать твою перемать, за ствол не хватай!
— Товарищи, не напирайте!
— Ребята! Держитесь! Мы с вами! Мы требуем! Справедливого и беспристрастного!..
— Студенты с вами!.. Пацаны! Студенты с вами!
— Долой! Антинародный! Режим!
— Вставай, страна огромная!… Вставай на смертный…
— Ну, коммунисты, как всегда…
— Это вы развалили свободу…
— Вы с вашими олигархами…
— Всех вас, сволочей! И правильно делал! Всех вас в ГУЛАГ! И Адрона вашего! И Чубайса, и…
— Сынки! Только по своим не стреляйте!
— …независимая! Парламентская! Комиссия! Которая включит в себя…
— Вика! Вика! Вика! Девки, громче! Вика! Вика! Вика!
— Андрюха-а-а! Ребята! Держитесь! Кири-и-илл!
— Ленин с нами! Ленин… с нами!
— Уберите руки! Вы не имеете права!
— Менты-ы-ы! Козлы!!!
— До-лой! До-лой! Антинародный!.. До-лой!
— Ви-и-ика-а-а!!! Яна! Оксанка-а-а!
— Полинка, ты чё, как дура… Оксанка там осталася…
— Москвич! Давай! Моск-вич, да-вай! Ур-р-ра!
— Москвич! Они Вована убили!!!
— Осторожнее, ребёнок! Не видите что ли?
— Бельма-то зальют и шарахаются, как овца по ссакам…
— Товарищи! Соблюдайте…
— Ты снимаешь, да? Снимаешь?
— Ой, я все ноги отморозила!..
— Девушка! Водочки налить, чтобы ножки согрелись?
И над всем этим Господь, Царь Небесный. И ныне, и присно и вовеки веков. Да святится имя Твоё. Да будет Царствие Твоё… только… только все мы… и они… слышишь?! пусть ВСЕ будут живы!!!
Осторожно взрёвывая двигателем БМП аккуратно поворачивал к зданию аэропорта. По обочинам дороги торчали продрогшие солдаты и менты. Метрах в пятидесяти цепь военных сдерживала небольшую толпу разношерстного народа. Андрей на секунду увидел, как какая-то, потерявшая шапку девушка, отчаянно подпрыгивала, размахивая вялым флагом. Флаг показался Андрею неуместно пёстрым и чересчур большим для простоволосой пигалицы…
Что-то давило прямо на грудь. Что-то невыносимо противное. Что-то вязкое и омерзительно горячее сдавливало сердце. Во рту пересохло.
Машинально пытаясь сглотнуть слюну, Андрей вдруг почувствовал, как мир вывернулся из-под ног… и нехотя встал на место.
Слава Богу, никто ничего не заметил.
— Ещё немного, и я бы заблевал весь пол… — пробормотал Андрей.
Москвич на мгновение обернулся. Пожелтевшее лицо с синими тенями под глазами, заострившимся носом, блестело от испарины. Он что-то рявкнул, но Андрей, ничего не разобрав, лишь кивнул головой, борясь с новым приступом дурноты. Москвич оскалился и, наконец, повернулся к водителю.
— Что это со мной? — смутно прозвучало где-то над ухом. — Заболел?
— Да уж, какой там — заболел! — мрачно ответил голос, отдававшийся в ушах… да так странно — прямо в такт грохоту двигателя…
Андрей слабо удивился тому, что за его спиной, где-то снаружи, прямо на ходу, неизвестные люди обсуждают его состояние здоровья…
…«И как они взобрались на броню?..»
И только через некоторое время понял, что слышит собственные мысли…
Валерий Владимирович вздохнул. Жена никогда не одобряла его привычки вечерком, — не каждым вечером, а по случаю! — выпить с дочерью по рюмке водочки.
— Тише ты топочи! — прошептала Вера Леонидовна. — Разбудишь!
Валерий Владимирович подозревал, что Оленька не спит, а просто отключилась… обморок… или что там бывает у женщин… и не мудрено, всю ночь не спала, и всё утро… вот с рюмки её и сморило…
Он осторожно прикрыл дверь в комнату, где на диване калачиком свернулась одетая дочь.
— Пусть спит, — всхлипнула жена. — Куда тоже… собралась! Там в Кольцово и не пускают-то никого… наверное. Перекрыли уже всё…
— Как она быстро… я только на минуту вышел — Женьке позвонить, чтобы он на своей машине подъехал… — Валерий Владимирович покрутил в руках бутылку «Матрицы» и поставил на место. — Прямо, как… не знаю… как сознание потеряла.
— Типун тебе на язык! Выключилась просто… столько пережить! Да не топочи же ты! — шёпотом взмолилась Вера Леонидовна. — Сядь уж! Разбудишь!
Валерий Владимирович покорно сел.
— Парнишка этот… Володя… как отца его звали… Ольгиного деда, — зачем-то пробормотал он.
Тихо отсчитывали секунды декоративные ходики…
Тик-так-тик-так… нет больше бестолкового и неуклюжего Вовки-Вована… тик-так… нет больше новостной студии АТР… тик-так… холодными ветрами… секретами… каждый гудок со всех ног… тик-так… и Глюкоза тихо-тихо напевает:
— Я по капиллярам
Не запустила
Твоих телеграмм…
По стене текла прозрачная вода, холодная, как ослепительный и прекрасный хрусталь…
В воде сновали маленькие глазастые и смешные рыбки — вверх, вниз.
Папа с мамой на кухне шептались… готовили праздничный белый фартук…
… мама пришивает к нему такие красивые белые рюшки… а в ванной, в тазике с холодной водой, плавают алые бутоны роз…
— Тай-тай… тай на руках моих снег…
— Ждать и курить
Не забыть —
Зрачок сокращается — не считается…
Букет надо отдать учительнице… все так делают в первом классе… и Андрей тоже принесёт букет… и возьмёт меня за руку… и я перестану бояться… и не отпущу его… пусть говорят, что хотят, пусть шепчут, что хотят, пусть думают, что хотят!
— Серый вокзал наказал… твоими обманами… ранами…
— Прощай, малыш…
— Как же я без тебя… в первый класс… мне страшно… и холодно…
— Почему — без меня? Я всегда с тобой… ты просто не видишь.
— Андрей… зачем Володя здесь? Андрей… страшно же, Андрюшенька, он же умер…
Андрей гладит её по щеке… странно… она заснула, а ведь надо ехать — сегодня пятница, сегодня прямой эфир и надо сидеть на телефоне!
— Тебе понравятся розы… и в школе тебе тоже понравится…
И уже уходя —
Господи, как она потянулась к нему — всем телом! -
— Спи, малыш, спи! Завтра будет другой день.
И шёпотом:
— Ещё увидимся!
— Ты обязательно приходи… сегодня приходи, ладно? — капризно прошептала Ольга… и поток роз подхватил её, закружил, заморочил… унёс.
…
— Москвич… мы подъезжаем!
— Ну, ребята… момент истины…
— Чёрт, кроме ТУ-154 ничего лучше не нашли?
— Ногу отсидела… Андрей, помоги…
— Ну, посидим на дорожку?
— Мать твою… тут как в Чечне… жутко…
— Вика… сплюнь!
— Филон, возьми у Малого коробку! Да осторожнее ты, боец! Малый — последним пойдёшь. С Викой.
…
Осторожно поднимаясь по трапу Андрей не чувствовал под собой ног. Нет, он не спотыкался, не плёлся, едва-едва отдирая подошвы от ступеней, как это бывает с заключёнными, которых ведут на казнь, полностью ушедшими в свои думы. В видоискатели и оптические прицелы Андрей выглядел спокойным и собранным. На самом деле перед ним стремительно проносились какие-то удивительно яркие обрывки воспоминаний об уходящей жизни. Вот он идёт в первый класс в Озёрске… вот он заканчивает институт… вот он работает на Комбинате. Вот в конце 80-х, после развода, внезапно для самого себя, уезжает в Свердловск, который ещё и не подозревает, что скоро станет Екатеринбургом. А вот и Андрей-свердловчанин, который думать не думает о телевидении, но уже пишет свои первые вещи… А вот и голодные времена, увольнение из развалившегося НИИ, работа в нескольких нарождающихся рекламных агентствах. Снова оборонка, но уже в другой отрасли и в другом качестве — надо создавать отдел рекламы и выставок за рубежом, — это совсем не денежно лично для него, но безумно интересно… и очень выгодно для завода… работа-работа-работа… и вот — телевидение. Ольга… Оленька… милая испуганная девочка Оля, которую всегда хотелось опекать, охранять, учить… любить. Любить нежно, носить на руках бережно. Беречь и любить всегда… всегда-всегда!
