Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
Посмотрев в конец улицы, Фирон увидел там небольшую процессию, состоящую из охранников, слуг и степенно шествующего в центре между ними человека. Почему-то этот почтенный йерит показался пьяному Фирону похожим на Миноса.
— Минос! — хрипло прокричал Фирон.— Постой, Минос!..
Сорвавшись с места, он кинулся в погоню за процессией.
Пару раз он споткнулся и, падая на землю, в кровь разбил колени. Но все же ему удалось догнать йерита, которого он принял за Миноса.
— Минос! — Нахально растолкав растерявшихся от неожиданности слуг, Фирон схватил незнакомца за рукав.
Тот испуганно уставился на Фирона. Вид у него был действительно ужасен: всклокоченные волосы, безумный взгляд, порванная рубашка, покрытая винными пятнами и дорожной пылью.
— Мы все предали Граиса, Минос! — закричал в лицо почтенному йериту Фирон, обдав его при этом зловонием винного перегара.— Предали его во второй раз!.. И будем предавать его снова и снова, сколько бы раз он ни возвращался!.. Все мы, Минос, а не только я один!..
Двое подоспевших охранников схватили Фирона и, завернув ему руки за спину, заставили его упасть на колени.
— Что с ним делать, хозяин? — спросил у почтенного йерита один из охранников.— Сдать шалеям?
— Не стоит,— немного подумав, йерит благосклонно махнул рукой.— Это всего-навсего какой-то безумец. У него не было намерения причинить мне какой-либо вред... Оставьте его.
Оттащив Фирона в сторону, охранники бросили его под забор.
Процессия неторопливо направилась дальше своим путем.
— Я червь... Я тварь... Я мразь...— лежа на земле, со слезами на глазах причитал Фирон, в отчаянии кусая зубами рукав своей грязной рубахи.
Глава 19 ПРЕДЧУВСТВИЕ БЕДЫ
Граис провел ладонью по лицу, отгоняя от глаз серую, липкую пелену. Рука казалась отлитой из свинца. Страшная слабость сковывала движения.
Как такое могло случиться, что он вдруг потерял сознание? И где он сейчас находится?..
Опершись на локоть, Граис сделал попытку подняться.
— Лежи! — Кто-то крепко схватил Граиса за плечи и снова заставил лечь.
— Где я?..
Крепко зажмурив глаза, Граис резко тряхнул головой. Мгновенно тупая боль пронзила затылок. Когда Граис снова поднял веки, он уже мог видеть все, как и прежде.
Он находился в комнате, в которой никогда прежде не был. Широкие складки балдахина, расшитого золотыми и серебряными нитями, нависали сверху над кроватью, где он лежал. По левую сторону от него, чуть в стороне, стоял Сирх, скрестив руки на животе. У самого края кровати на коленях стоял пожилой йерит, одетый в синюю рубаху без рукавов, на правой стороне которой была вышита пылающая ветвь — эмблема гильдии лекарей, права носить которую удостаивался лишь тот, кто давал клятву помогать больным и страждущим всегда и везде. У лекаря были густые седые брови и длинный острый нос. Тонкими пальцами, похожими на сухие сучки, он умело и ловко перевязывал локоть левой руки Граиса.
— Мне пришлось отворить кровь, чтобы привести тебя в чувство,— бросив на Граиса взгляд из-под кустистых бровей, произнес лекарь.
— Ну и напугал же ты меня, когда вдруг начал заваливаться со стула на пол,— заговорил Сирх.— Это мой личный лекарь,— он одобрительно похлопал врача по плечу.— Один из лучших в Йере. Он уверяет, что с тобой ничего серьезного не случилось.
— Обморок стал результатом потери значительной части жизненных флюидов, произошедшей в результате длительного переутомления, тяжких дум и неправильной организации режима труда, отдыха и питания,— пояснил лекарь.
«Астенический синдром,— отметил про себя Граис— Распространенное недомогание среди ксеносов... Не думал, что и меня вдруг прихватит».
— Выпей, это укрепит твои силы,— лекарь поднес к губам Граиса серебряный кубок.
Граис с сомнением понюхал содержимое кубка. Пахло терпким красным вином и какими-то пряностями. Решив, что хуже не будет, Граис взял кубок и залпом выпил. Глядя на него, Сирх завистливо цокнул языком.
Волна тепла и покоя разлилась по телу Граиса: ему хотелось спать.
— Ты можешь отдохнуть здесь,— услышал он сквозь дрему голос Сирха.
— Нет! — Граис рывком поднялся и сел, свесив ноги с кровати.
Наклонив голову, он помассировал виски пальцами. Затем приложил левую ладонь к затылку и сильно надавил, одновременно напрягая шею.
— У тебя есть корень уаба? — спросил он у внимательно следившего за его манипуляциями лекаря.
— Да,— быстро кивнул тот.
— А пиоловое семя?
— Винная настойка.
— Подойдет. На одну кружку настойки пиолового семени добавь три щепотки толченого корня уаба...
— Три? — удивленно вытаращил глаза лекарь.
— Три,— подтвердил Граис.— И смешай все это с тремя ложками горной смолы.
— Ты собираешься выпить это? — Лекарь смотрел на Граиса, как на самоубийцу, который уже стоит на самом краешке стола, накинув на шею петлю.
— Да,— кивнул Граис.— Тащи сюда то, что я сказал, да поживее!
Лекарь беспомощно посмотрел на Сирха.
— А в чем, собственно, дело? — несколько раздраженно поинтересовался тот.— Что это за корень уаба и пиоловое семя?
— Я сказал лекарю, как приготовить тонизирующий напиток, который приведет меня в чувство,— с трудом удерживая голову, объяснил Граис.
— Если вначале эта адская смесь не убьет его! — возмущенно воскликнул лекарь.— Не всякое сердце выдержит такую нагрузку!
— Мое выдержит,— со сдержанным напряжением проговорил Граис.
— Ты уверен, что это необходимо? — с сомнением посмотрел на него Сирх.
— Да.— Граис устало потер лоб рукой.
— Делай, что он тебе велел,— приказал лекарю Сирх.
Неодобрительно покачивая головой и что-то бормоча себе под нос, лекарь вышел из комнаты.
— Что, совсем плохи дела? — Сирх присел на краешек кровати рядом с Граисом.
Граис закрыл глаза и запрокинул голову назад.
— Не знаю,— честно признался он.
Сирх молча кивнул.
Так они оба и сидели какое-то время, дожидаясь возвращения лекаря. Граис боролся не столько со слабостью, сколько со спровоцированными астенией болезненной безнадежностью и полнейшим неверием в собственные силы. Сирх думал о чем-то своем, скользя взглядом по затейливым узорам покрывающего пол ковра.
Вернувшись, лекарь молча протянул Граису кружку, до краев наполненную бурой, едко пахнущей жидкостью. Затем он посмотрел на Сирха и, дабы снять с себя всякую ответственность за предстоящий эксперимент, строго официальным голосом произнес:
— Я ни за что не отвечаю.
— Это мое решение,— пробормотал Граис.
Прижав край кружки к губам, ксенос начал медленно втягивать в себя горький до отвращения настой. Отпив половину, он оторвался от кружки, чтобы перевести дух. Прикрыв глаза, Граис сделал глубокий вдох и снова принялся пить.
Лекарь, приготовивший настой, следил за Граисом с тревогой. Сирх — с любопытством.
Допив последний глоток, Граис едва не уронил кружку на пол. Лекарь успел подхватить ее и, не сводя с Граиса глаз, поставил на стол.
Граис оперся руками о край кровати. Пальцы его изогнулись, впившись ногтями в плотную ткань покрывала. Глядя, как по всему лицу Граиса выступают крупные капли пота, лекарь беззвучно зашевелил губами, взывая о помощи к Поднебесному.
Состав, который Граис заставил приготовить лекаря, являлся смесью трех наиболее сильных из известных в Йере наркотических веществ. Лекарь был прав, утверждая, что только здоровое сердце может выдержать изрядную дозу этого адского напитка. Но про свое сердце Граис знал: оно в полном порядке. А стадия наркотического аутизма была необходима ему для того, чтобы хотя бы на время полностью отключиться от окружающей действительности и попытаться привести в состояние равновесия свой внутренний мир.
Граис уже почти не видел, что происходит вокруг него. Та картина, которую воспринимало зрение, прежде чем отпечататься в сознании, преломлялась в причудливую мозаику. Дополненная раскрепощенным воображением, она превращалась в некую новую реальность, лежащую за пределами бытия.
Но Граис не собирался бездумно наслаждаться феерическими картинами. Погружаясь все глубже в водоворот изысканных красок и причудливых образов, он постоянно сохранял контроль над небольшим участком своего сознания, в котором была заложена программа приоритетов.
Этому трюку в свое время научил Граиса Месс-ди-Месс. Конечно же использовать в таком случае полагалось не смесь наркотических снадобий, а собственную психическую энергию, усиленную психопреобразователем, но сейчас у Граиса не было иного выбора. Провести корректировку сознания в ускоренном режиме с помощью программы приоритетов можно было только находясь в полубессознательном состоянии, когда воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму.
