Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет
Граис опрокинулся на спину и содрогнулся от приступа — судорога прошла по его телу. Лекарь бросился было к нему на помощь, но Сирх властным жестом остановил его.
— Он убьет себя,— едва слышно произнес лекарь.
— Он сам сделал свой выбор,— так же тихо сказал Сирх.
Граис не видел и не слышал, что происходило вокруг него. Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах. В потоке энергии и света, ставшем пристанищем для сознания Граиса, тело не имело права на существование. Сознание ксеноса, выброшенное за пределы пространства и времени и избавленное от помех, с колоссальной скоростью изменяло свою структуру в соответствии с программой новых приоритетов.
Когда Граис пришел в себя, ему казалось, что с того момента, как он сделал последний глоток приготовленного лекарем снадобья, прошло всего лишь несколько мгновений. Он медленно поднялся, выпрямил руки и разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская измятое покрывало. Тут же оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за запястье, нащупывая трясущимися пальцами пульс.
— Я думал, ты уже не вернешься назад,— покачал головой Сирх.
— Плохо ты меня знаешь,— Граис с трудом изобразил на лице подобие улыбки.
— Тем не менее тебе нужно отдохнуть,— строгим голосом заметил лекарь.
— Конечно,— не стал спорить Граис.
Поразительная легкость во всем теле делала его снисходительным и покладистым. Головная боль полностью прошла. А ворох проблем, копившийся последние дни и быстро спрессовавшийся в плотный, неподъемный ком, бесследно исчез. Оставшаяся на его месте звенящая пустота казалась непривычной и даже немного пугающей. Но Граис по собственному опыту знал, что это было временное явление. Ощущение пустоты исчезнет, как только он сконцентрирует все свое внимание на решении первостепенных задач, прошедших сквозь частое сито программы приоритетов.
— Я полностью здоров,— Граис одним движением поднялся на ноги.
Его чуть повело в сторону — сказалось остаточное воздействие наркотического дурмана,— но он тут же восстановил контроль над собственным телом.
— Страшно хочется есть,— улыбнувшись, смущенно признался Граис.
— Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате,— быстро поднялся на ноги Сирх.
— Не стоит,— чуть приподняв руку, остановил его Граис.— Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.
— Тебя тяготит мое общество? — Кривая усмешка скользнула по губам Сирха, но в голосе его явственно прозвучала обида.
— Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели общество моих товарищей по посольской миссии,— с легкой иронией ответил Граис.— Однако они, как малые дети, нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без того надолго оставил их без внимания.
— Трудно жить, никому не доверяя,— с пониманием проговорил Сирх.
— Я относился с доверием к твоему сыну,— сказал Граис.
При упоминании о сыне лицо Сирха помрачнело. Жестом он велел лекарю выйти из комнаты. Тот быстро собрал свои склянки и инструменты, суетливо поклонился и выбежал за дверь.
— Ты уверен, что Килос жив? — не глядя на Граиса, негромко спросил Сирх.
Голос его прозвучал глухо, как из глубокого пересохшего колодца.
— Когда я покидал лагерь вольных, ему ничто не угрожало,— ответил Граис.— И мне кажется, что у вольных нет причин причинять ему какой-либо вред.
— Мальчишка...— прошептал Сирх. Левая рука его, лежавшая на колене, сжалась в кулак.— Всегда поступает наперекор мне...
— У него еще будет время набраться опыта,— сказал Граис.— Если у тебя больше нет ко мне никаких вопросов...
— Я больше не задерживаю тебя,— рукой указал Граису на дверь Сирх.— Встретимся завтра, когда твой посыльный принесет ответ на мое письмо.
У двери Граис обернулся.
— Когда будешь отдавать распоряжения насчет еды, попроси, чтобы завтрак принесли к нам в комнату как можно раньше,— сказал он,— а то нашего гонца без плотного завтрака из дома не выгонишь.
— Как рано? — уточнил Сирх.
— Как только рассветет,— ответил Граис.— Утренние прогулки по свежему воздуху еще никому не причинили вреда.
— Я вижу, ты проявляешь искреннюю заботу о своих подопечных,— с пониманием улыбнулся Сирх.
В комнате, куда проводил Граиса все тот же слуга-эребиец, который, похоже, вовсе не испытывал потребности во сне и отдыхе, все было по-прежнему. Слим, несмотря на свое недавнее заявление, снова сел играть с Грудваром в треугольники и даже не обернулся, когда Граис вошел. Грудвар бросил на ксеноса быстрый настороженный взгляд и снова уткнулся в игровое поле. Бурдюк проснулся, но подниматься с постели ему было лень. Он лежал на спине, покачивая в воздухе ногой, и что-то фальшиво насвистывал.
Поскольку никто не поинтересовался, как прошла очередная встреча с Сирхом, Граис не стал ничего рассказывать. Он молча присел на постель рядом с Бурдюком.
— Кормить скоро будут? — покосившись на него, спросил Бурдюк.
— Скоро,— кивнул Граис.
— Ну и славно,— заулыбался Бурдюк,— наконец-то первая приятная новость за весь день.
Граис прилег на кровать, подложив под голову согнутую в локте руку. Нужно было хоть немного отдохнуть. Впереди его ожидала бессонная ночь.
Слим, конечно, мог обмануть его, назвавшись простым наблюдателем. Но даже если он и не солгал, то все равно он будет выполнять те инструкции, которые получил из Центра. А для этого Слим попытается передать с Бурдюком свое послание в лагерь вольных. То есть он как бы вручит Бурдюку послание якобы от Граиса, а Бурдюк конечно же возьмет его — он малый бесхитростный. Тогда получается, что вручить это послание Слим может только ночью.
— Граис, хочешь сыграть?
Грудвар встал со стула и подошел к ксеносу.
— А, ты спишь? Извини, что разбудил,— виновато произнес он.
— Нет, ты прав,— Граис, улыбаясь, поднялся с кровати.— Спать ночью будем.
— А сейчас что делать?— откликнулся Бурдюк, почесываясь.— Делами заниматься?
— Кстати, как прошел разговор с Сирхом?— Грудвар снова присел на стул.
— Сирх был немногословен,— вдруг сказал Граис,— его мучили жуткие боли, и он почти не мог разговаривать.
— Отравился?— испуганно подал голос Бурдюк.
— Не исключено,— Грудвар повернулся к толстяку.— Если потреблять пищу в таких количествах и без разбора, то тут не только отравиться можно, а вообще...— он выразительно выкатил глаза и сделал страшное лицо.
— Ну что ж,— примиряюще сказал Граис, украдкой бросив взгляд на Слима,— переходим на простое питание.
— То есть?— испуганно вскочил Бурдюк.
— То есть ты пойдешь в лагерь без завтрака,— страшным голосом произнес Грудвар.— И прямо сейчас.
Граис заметил, как Слим выпрямился, что-то беспокойное мелькнуло в его взгляде.
— Нет, так мы не договаривались.— Бурдюк забегал по комнате.— Скажи им, Слим,— он остановился около наблюдателя,— без еды я и двух шагов сделать не смогу — упаду у порога.
— Ладно, ладно,— засмеялся Грудвар,— не знал я, что ты пугливый такой. Будет тебе еда — какая захочешь. Давай лучше сыграем.
И бородач плюхнулся на стул, продолжая смеяться над любителем хорошо поесть.
Глава 20 ОТЧАЯНИЕ
— Завтрак,— Граис ткнул локтем храпевшего рядом с ним на широкой постели Бурдюка.
Йерит тут же вскочил на ноги, словно и не спал,— к приему пищи он был готов в любое время дня и ночи.
Грудвар, спавший, как всегда, чутко, услышав шум, приподнял голову. Увидев слуг с подносами, наполненными едой, бородач что-то невнятно пробормотал и снова провалился в сон.
Слим спал так крепко, что даже не проснулся. Или же только делал вид, что спал?.. Во всяком случае, переговорить с Бурдюком ночью Слим не пытался. Так что ночное бдение Граиса оказалось напрасным.
Уничтожив добрую половину провизии, Бурдюк с блаженной улыбкой на сальных губах устало привалился к стене, раскинув ноги в стороны. В руке он держал запеченное ребрышко лавахи, на котором еще оставался изрядный кусок мяса. Съесть его Бурдюк уже не мог, а положить на тарелку недоеденный кусок было жалко.
Наклонившись к окну, Бурдюк костью отодвинул занавеску.
— Сегодня нас решили пораньше накормить,— сказал он, обращаясь к Граису,— единственному, кто мог слышать его слова.— К чему бы это?
— К тому, что тебе сегодня на встречу с гонцом идти,— зевнув, ответил Граис.
— А, так еще рано,— махнул рукой с зажатой в ней костью Бурдюк.— Гонец раньше полудня не появится.
— Тебя твой спутник, наверное, уже заждался,— взглядом указал на дверь Граис.
— Какой еще спутник? — недоумевающе сдвинул брови Бурдюк.— Немой, что ли?..
Крякнув, он поднялся на ноги и, подойдя к двери, распахнул ее. Стоявший за ней немой буссарец улыбнулся и приветливо взмахнул рукой.
— Тебе-то чего не спится? — недовольным тоном поинтересовался у него Бурдюк.
