Василий Головачев - Триэн
– Всё предусмотрено, – заверил его командир спецгруппы. – Программы самоликвида у него нет, так что говорить будет.
Гордеев позвонил Дэну:
– К двенадцати будь на базе.
– А что там? – поинтересовался аналитик. – Неужели приедет президент?
– Шутник, – проворчал полковник, – мы взяли Дворковица.
– Ага, это уже интересно, буду, – пообещал Дэн.
Надо было срочно ехать в Министерство внутренних дел, договориться с замом министра о совместных мероприятиях по выявлению ксенотов, но Гордеев почему-то медлил, взвешивал свои решения, прислушиваясь к тихому звону напольных часов, и дождался – компьютер выдал скрип «ножом по стеклу». Это означало, что командира «Заставы» хочет лицезреть руководитель «Прикрытия-1».
– Соедини, – пробурчал Иван Петрович вслух.
Компьютер соорудил в глубине монитора изображение Леонардо да Винчи.
– Добрый день, полковник, – заговорило изображение благожелательным тоном, словно старец общался с сыном. – Поздравляю с успешно проведённой операцией. На этот раз вам удалось обойтись без провалов. Конечно, ваши парни рисковали, поставив всё на один-единственный вариант с яхтой, вариант не прошёл бы – Дворковиц стал бы практически недоступен, но, как говорится, кто не попался, тот не вор.
Гордеев промолчал, не зная, как расценивать похвалу Веселова.
– Но к делу, – продолжал Леонардо да Винчи. – Пленника передадите мне, вернее, моим людям. Лучше всего это сделать сегодня вечером.
Гордеев озадаченно потянул себя за мочку уха.
– Зачем? Наши эксперты начали с ним работать.
– Пленника передать! С ним будут работать члены Совета. Или вам нужна санкция координатора?
Координатором был Кузьмичёв, хотя и он тоже подчинялся Совету.
– Не нужна.
– Договорились, я сообщу вам время подъезда и состав группы сопровождения. И последнее – сверните экспедицию на Вилюе.
– А это почему? – изумился Иван Петрович.
– Началась новая фаза противостояния герпов и драгонов. Мы использовали их неустойчивый баланс интересов, захватив герпу Сифф-Кифу, то бишь Дворковица, и теперь постараемся обратить это обстоятельство себе на пользу. А для этого требуется концентрация всех оперативных сил, которых у нас не так уж и много. Экспедиция – это распыление сил, к тому же недешёвое и опасное.
– Но мы нашли там древние сооружения…
– Они подождут, не до них сейчас.
– Я бы попросил тщательно проанализировать…
– Оставьте, полковник, это приказ. Ещё раз спасибо за успешную операцию. Всё идёт куда надо, не волнуйтесь за пленника, он будет в надёжных руках. Всех благ.
Изображение Леонардо да Винчи расплылось дымком.
– Всё идёт куда надо, – повторил Гордеев слова Веселова, глядя в пустой объём монитора, – только мимо.
Взгляд упал на часы, пробившие десять раз.
Иван Петрович очнулся, взялся за мобильный.
– Дэн, срочно в Чехов, я тоже еду.
– Что за спешка? – недовольно отозвался аналитик.
– У нас забирают Дворковица.
– С какого бодуна?
– Ты слышал?
– Прошу прощения, когда?
– Вечером, поэтому надо успеть его допросить.
Дэн помолчал.
– Вы меня без ножа режете.
– Повторить?
– Я заканчиваю бомбовзрывной анализ…
– Встретимся на базе. – Гордеев отключил линию, подумал, глядя перед собой остановившимся взглядом, и набрал на клавиатуре скайп-код.
Через несколько секунд компьютер нарисовал в пузыре экрана чёрного кота.
Кот был красив, у него были умные синие глаза, белые лапки, белый треугольничек на шее, белые усы и белая звёздочка во лбу. Это был символ связи члена Совета «Триэн» Алексея Денисовича Швырёва, третьего человека в Совете, обладавшего правом заблокировать любое решение руководства «Триэн».
– Доброе утро, Иван Петрович, – промяукал кот, именно промяукал – со всеми кошачьими интонациями.
– Доброе, Алексей Денисович, – сказал Гордеев, надеясь, что и его скайп-пароль, рождённый в данный момент криптосистемой компьютера Швырёва, выглядит достойно. Он взял в качестве опознавателя изображение растопырившего крылья ясноглазого сокола.
– Слушаю тебя.
– Назрела необходимость посоветоваться.
Кот потянулся, пригладил лапкой усы.
– Без техники?
– Прямо.
– Вечером сегодня тебя устроит? Часов в десять, у меня.
Спрашивать о причинах встречи Швырёв не стал, прекрасно зная деловые и психологические качества командира «Заставы». С Гордеевым они были знакомы много лет и могли обходиться без каких бы то ни было предварительных согласований.
– Вполне.
– Тогда жду.
Кот потянулся и спрыгнул куда-то вниз, в стол, так это выглядело со стороны.
Гордеев выключил компьютер, вызвал водителя и покинул неприметный офис в деловом корпусе шестьдесят седьмой больницы, где он проводил почти все оперативные совещания и работал с документами.
* * *Допрос Дворковица длился четыре часа и дал много новых сведений о жизни змеелюдей в России в частности и на Земле в общем, а главное – помог полнее оценить их намерения и цели.
Уставший, как после разгрузки двух вагонов с углём, Гордеев вернулся в Москву вместе с Дэном и Соломой, отдохнул дома полчаса, а вечером поехал к Швырёву.
Алексей Денисович был старше Гордеева на восемь лет.
Он окончил Московский институт экономики, менеджмента и права, с конца девяностых прошлого столетия поработал сотрудником судебного департамента при Верховном суде России, затем стал главой департамента по делам общественных и религиозных объединений Минюста, а с две тысячи восьмого года получил должность заместителя министра юстиции.
В «Триэн» он пришёл раньше Ивана Петровича, но говорить об этом не любил. Поэтому Гордеев не знал, каким образом его давний знакомый по судебным делам стал членом Совета.
Жил Швырёв в бывшем прокурорском доме напротив парка Горького – на противоположном берегу реки Москвы. Его трёхкомнатная квартира на двенадцатом этаже, общей площадью в сто квадратных метров, положенная ему по статусу, не поражала роскошью, хотя и была обставлена в модном нынче стиле Natuzzi. Гордеев бывал здесь не однажды, и каждый раз с интересом оглядывал интерьеры гостиной и личного кабинета Алексея Денисовича.
Окна гостиной выходили на реку и на парк за ней, и если бы не плотный поток машин на набережной, останавливающийся в часы пик, пейзаж был бы замечательный. Однако количество машин в столице возрастало с каждым днём, и любоваться на парк с веранды, опоясывающей здание по всему периметру, было грустно. Поэтому дверь на веранду открывалась редко.
Хозяин встретил гостя в домашнем костюме, напоминающем пижаму. Как и Гордеев, он любил спокойные серо-синие тона, и пижама тоже была синяя, с белыми вставками. Оба оценивающе посмотрели друг на друга. Швырёв первым обнял гостя, отстранился.
– Что-то ты печален, друг мой.
– Да и ты тоже нерадостен, Денисович. – Гордеев слабо улыбнулся. – Мы как в том анекдоте: встретились как-то российский футбол с российским образованием, посмотрели друг на друга, обнялись и заплакали.
– Примерно так оно и есть на самом деле, – ответно улыбнулся Швырёв. – Проходи, располагайся.
Сели на роскошный угловой диван, напротив которого на стене висел плоский экран современной телесистемы, позволяющей смотреть фильмы в 3D-формате. Диван был светло-коричневого цвета, толстый мягкий ковёр перед ним – коричневого с проседью, по стенам висели светло-коричневые и сиреневые драпировки, и даже модульный сервант и книжные полки были сделаны из материала таких же цветовых сочетаний.
Гордеев бросил взгляд на картины, висящие меж полосами драпировок. Все они были современными коллажами, в условном стиле изображающими купание в морях и реках либо парение в воздухе весёлых, жизнерадостных, молодёжных компаний. Лишь одна картина выделялась из тематической коллекции собрания – лунный пейзаж, выполненный в исключительно реалистичном духе.
Все картины были написаны женой Швырёва, известной художницей, и она же, насколько знал Гордеев, лично создала интерьер гостиной. Да и всей квартиры в целом.
– Подслушки и подглядки у меня нет, – по-своему понял взгляд гостя Алексей Денисович.
– Знаю, – улыбнулся Иван Петрович. – Просто увидел новую картину.
– Ах, эту, – кивнул на лунный пейзаж хозяин; у него была грива седых волос, седые баки и седые усы, отчего он Гордееву напоминал кота, чьё изображение взял в качестве код-символа связи. – Диана увлеклась космосом в последнее время, пишет пейзажи Марса и других планет. Но дома мы решили оставить только лунную перспективу. Это Море Влажности, слева вверху – внешнее кольцо кратера Гассенди. Знаменит сложной системой трещин на дне.
– Такое впечатление, будто рисовано с натуры.
– У Дианы дар, подозреваю – экстрасенсорного характера, иногда ей удаются удивительные вещи.
– Слышали о скандале с Луной?
