Василий Головачев - Триэн
– Слышали о скандале с Луной?
Швырёв поднял брови.
– О чём речь?
– Владелец участка на Луне, – а вы знаете, что почти вся её поверхность распродана частным лицам частной же компанией, – подал в суд на корпорацию НАСА за посадку автоматического корабля «на его участке».
– Дожили, что называется.
– Он требует один миллиард долларов!
– Ну, суд вряд ли удовлетворит его аппетиты, хотя создаётся прецедент, от разрешения которого будет зависеть вся последующая экспансия Солнечной системы. Ведь уже начали продавать участки и на Марсе, и на Венере, и даже на Меркурии.
– Международная конвенция запрещает продажу планет и астероидов, они являются собственностью всего человечества.
– А кто на это посмотрит? Люди давно зарабатывают баснословные деньги мошенничеством.
– Нелюди.
Швырёв улыбнулся.
– Ты сегодня явно озабочен космосом.
– Если бы только космосом, – со вздохом признался Гордеев. – Проблем хватает и на грешной Земле.
– Личных?
– И личных тоже.
Алексей Денисович кивнул, в стальных глазах его появилась тень печали.
– Увы, не боги мы, способные решить любую проблему. Личные, кстати, решать намного сложней. У меня сын Александр бросил бизнес и уехал на Дальний Восток. Хочет достичь гармонии с природой.
– Это нормальная идея, – осторожно сказал Гордеев.
– Нормальная-то она нормальная, да только он при этом оставил жену и сына, моего внука. Это нормально?
Гордеев качнул головой, не желая высказывать своё мнение вслух.
– Внуку девять лет, хороший парень, мягкий, добрый, но… всё свободное от школьных занятий время торчит за компьютером. Твиттерит, блог пишет, переговаривается с друзьями, которые живут в этом же доме.
– Это проблема, – согласился Гордеев. – Мои тоже редко куда срываются физически, им достаточно виртуальных путешествий. Плюс игры. Это вообще общечеловеческая беда. Австрийский врач Курош Яуди требовал признать Интернет наркотиком. Но наша Дума даже не пошевелилась. А ведь давно известно, что интернет-игры на первом месте по опасности развития у детей компьютерной зависимости. Может, мы занимаемся не тем?
– Нет, Иван, – погрозил пальцем Швырёв, – мы занимаемся именно тем, чем должны. Компьютерную зависимость поддерживают те же ксеноты, и ещё неизвестно, не с их ли подачи и появился Интернет как поле вседозволенности и виртуальной свободы. Это элемент их политики, внедрённый в сознание народных масс, и бороться с ним надо на всех доступных уровнях.
– Начали американцы, вернее, их кукловоды.
– Начали две тысячи лет назад арабы… кстати, тоже с подачи инопланетных «пастухов»… уточнять не будем, соблюдая политкорректность. Так что эта политика имеет очень давние корни.
Гордеев усмехнулся.
– Есть анекдот в тему. Сын спрашивает отца: «Папа, что такое американская политика?» Отец со всей мочи ему по шее бац! Сын: «За что, папа?!» Отец: «Я подозреваю, что ты украл у меня полсотни баксов». Сын: «Но я этого не делал!» Отец: «Заткнись и отдавай назад, и ещё столько же за причинение морального ущерба!» Сын: «Но ты же ничего ещё не доказал!» Отец: «Вот в этом, сынок, и состоит суть американской политики».
Швырёв остался серьёзным.
– В самую точку. Но давай вернёмся к нашим баранам, то бишь к рабочим моментам. Что у тебя стряслось? Просто так ты ведь не приехал бы?
Гордеев подобрался, кивнул.
– Не приехал бы. Веселов забрал хроников…
– Знаю, это согласованное решение Совета.
– А сегодня он забрал Дворковица.
Швырёв помолчал, разглядывая профиль гостя, встал.
– Посиди минуту, принесу кофе.
Гордеев кофе не хотел, но отказаться не рискнул. Чувствовал он себя неловко, будто подсматривал в замочную скважину или писал донос на руководителя в тайне от всех, в том числе от самого себя.
Швырёв вкатил в гостиную столик на колёсиках, на котором стояли два кофейных прибора, орешки и солёные сухарики.
Кофе оказался вкусным, мягким, какой нравился Гордееву.
– Итак, тебе не нравится, что Юлий Тарасович…
– Начал ограничивать…
– Твои замыслы.
– Не мои лично – «Заставы». Я этого не понимаю.
– Новая метла по-новому метёт.
– Дело не в смене уровня подчинения. А началось всё с хроников. Мы-то чем не угодили Совету, охраняя их? Все попытки ксенотов отбить их у нас провалились.
– Не без помощи со стороны.
– С этой помощью надо ещё разбираться. Создаётся впечатление, что засады были устроены не без утечки информации о маршрутах хроников. Но, допустим, я выдаю нежелаемое за действительное, аналитики ещё не высказали своего мнения. Ты мне скажи, зачем хроникам дают абсолютно утилитарные задачи, разбазаривая их уникальный дар?
– Не кипятись, Иван, космос нам пока действительно недоступен, потому и сузились задачи. Сейчас важнее выявить порталы ксенотов, через которые они попадают на Землю и пересекают материки, как я – прихожую. Нам нужны их центры, базы, компьютерные сети, связь и так далее. Срочно необходимо выявить другие наши заводы, способные втихую изготавливать контрафакт. Идея Веселова столкнуть ксенотов лбами, так, чтобы они начали грызню меж собой, весьма продуктивна, и если она сработает, а она уже начинает работать, по моим сведениям, мы переломим ситуацию с «пастухами».
– Я понимаю и обеими руками за. Но использовать хроников в прагматических целях как обычных оперативников – нонсенс! Это всё равно что колоть орехи их головами.
Швырёв понимающе усмехнулся.
– Колоть орехи никто их не заставит.
– Веселов заставит. Он уже запретил им бесцельно – по его мнению – ходить в прошлое, а тем более в будущее. Есть задание? Выполняйте!
– Откуда знаешь?
– От самих хроников, они не жалуются, но удивляются. А теперь вот он приказал свернуть экспедицию на Вилюе. Тоже с подачи Совета?
Швырёв затвердел лицом, занялся кофе, повертел в пальцах орешек.
– Когда он это озвучил?
– Сегодня днём.
– Мне об этом ничего не известно, поинтересуюсь. Что ещё тебя беспокоит?
Гордеев помолчал, формируя вопрос.
– Алексей, ты знаешь меня давно?
– Что за преамбулы? Восемнадцать лет.
– Я когда-нибудь панику поднимал?
– Не припомню. К чему клонишь?
– Тебе не кажется, что в Совете завёлся «крот»?
Швырёв нахмурился, аккуратно поставил чашку на столик.
– У тебя конкретные подозрения?
– У меня нет, но они появились у моего аналитика.
– Дэна? Хороший специалист, когда-нибудь я заберу его у тебя. Шучу, шучу. Но то, что ты говоришь, страшно, Петрович! Если в Совете завёлся «крот» ксенотов…
– Ну, не в Совете, а уровнем пониже, в эшелоне «Прикрытий», к примеру. Ведь не зря же появились джокеры? Знающие, кстати, о существовании не только системы «Триэн», но и «Заставы». Налицо утечка информации. Может, мы проверим? Васин сумеет это сделать незаметно.
Швырёв встал, укатил столик на кухню, вернулся.
– Я сам проверю, очень осторожно, не вмешивайся. Вашим контрразведчикам лучше на эти уровни не соваться.
– Тогда у меня всё. – Гордеев ударил ладонями по коленям, поднялся.
– Не торопись вешать ярлыки, – посоветовал комиссар «Триэн». – У меня есть мнение на этот счёт, однако отстаивать я его не буду.
– Почему?
– Потому что уверен, что оно правильное. Не верю я в «крота» в Совете, всё тогда пошло бы иначе. Но за то, что заострил на этом внимание, благодарю.
Гордеев пожал протянутую руку и вышел, почувствовав такое облегчение, будто с плеч свалилась гора.
9. Будущего-net
Ватшин позвонил утром, в начале десятого:
– Надо посоветоваться… – Он спохватился: – Извини, не разбудил?
Уваров, собравшийся поучаствовать в утреннем кофепитии с сотрудниками на работе, засмеялся.
– Ты что такой встрёпанный с утра, как невыспавшийся воробей?
– Понимаешь… я много думал…
– Думать вредно.
– Не шути.
Уваров посерьёзнел.
– Приезжай ко мне вечером. А могу и я к тебе, если это удобно.
– До вечера далеко, да и лучше бы на нейтральной территории. Сможешь через час подъехать в какой-нибудь парк потише?
Уваров прикинул, сколько времени у него займёт на поездку туда и обратно по заткнутым пробками улицам. Можно было отказаться, сославшись на занятость, но тон Константина говорил о его внутренних переживаниях, и Уваров решил не отказывать писателю.
– Смогу. Какой парк?
– Сокольники, Горького, Чистые Пруды, всё равно какой.
– Тогда давай в Серебряный бор, он самый тихий сейчас. Найдёшь? Это в конце про…
– Приеду к одиннадцати. – Ватшин выключил телефон, не дослушав.
– …спекта Жукова, – закончил Уваров, озадаченный таким странным поведением писателя. Парнем он был славным, вежливым, открытым и никогда не пытался испугать собеседника или обидеть неосторожным словом.
На сборы и разговор с начальником лаборатории ушло пять минут. Дорога от института до Серебряного бора заняла намного больше времени: МКАД и Третье кольцо хоть и двигались, спорадически замирая каждые три минуты, однако за час доехать до места встречи не удалось. К парку Уваров подъехал с получасовым опозданием, о чём заранее предупредил Ватшина.
