Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)
— И что теперь? — спросил я.
Тос снял фуражку, пригладил волосы, снова надел фуражку, встал и сказал, — А теперь отдыхайте, пейте побольше воды и ешьте фрукты. Завтра утром я отвезу Вас в форт.
— Зачем мне пить больше воды? — подозрительно спросил я.
— Вас накачали довольно сильным наркотиком, почки не болят?
— Живот болит.
— Бывает. Скоро пройдет. Говорят, Вы отказываетесь от мяса?
— У меня от него расстройство желудка.
Тос задумчиво кивнул.
— Понимаю. Попрошу, чтобы на ужин вам принесли рыбу.
Я тоже встал, чтобы проводить своего нового знакомого до дверей. Наши взгляды могут не совпадать, но это еще не повод быть невежливым.
— Отдыхайте, — еще раз сказал лейтенант, — завтра я подниму Вас очень рано.
— Буду ждать с нетерпением, — ответил я.
Тос хмыкнул, кивнул на прощание и вышел. В проеме открывшейся двери я заметил двух человек с обнаженными мечами. Я вернулся в центр комнаты, сдвинул вещи и лег на циновку. Жизнь продолжается. Первый шаг сделан. Теперь дело за малым, придумать, как жить дальше, научиться существовать рядом с людьми, которые предали меня, не выдать своих истинных намерений и в конечном итоге, выжить.
Я лежал на спине, заложив руки за голову, курил и смотрел через дыру в потолке на высокое темное небо.
Лейтенант не соврал, на ужин мне принесли жаренную рыбу. Я съел все, что было на тарелке, выкурил оставшуюся сигару и лег спать. Как мне смотреть в глаза офицерам и рядовым, когда я вернусь в лагерь? Что я им скажу? Как объясню свое отсутствие тем, кто не участвовал в бунте. Возможно, меня отправили из форта тайно, чтобы не беспокоить людей, но, как они смогли вывести боеприпасы? Одно дело, перевезти тело и совсем другое, патроны и гранаты. Для этого нужно множество людей, подводы, лошади. Даже, если на посту оставить верных моринеров и попробовать ночью организовать погрузку, ничего не получится, обязательно кто-нибудь, что-нибудь услышит, увидит и поднимет тревогу, и тогда столкновение неизбежно. Надеюсь, за время моего отсутствия, в форте не произошло ничего непоправимого.
Меня разбудили рано, вошедший стражник, грубо потряс за плечо. Мне не дали ни умыться, ни сходить в уборную. Такое ощущение, что разговора с адмиралом не было. Так или иначе, я дал согласие сотрудничать, но сейчас со мной обращались, как с пленником и врагом. Охранник вел меня узким коридором, больно упираясь в спину острием копья. Проход был выложен неотшлифованным камнем, было сыро и холодно, наверно мы находились под землей. Когда бесконечный коридор кончился, и мы вышли на свет, я зажмурился. На залитой солнцем площадке собралась целая команда. Всадников было человек десять-двенадцать. Некоторые уже были в седлах, остальные сидели на земле и о чем-то переговаривались. Почти все были в кожаных штанах и куртках, вооруженные саблями или прямыми мечами, похожими на абордажный палаш, только длиннее. Привыкнув к яркому свету я с интересом огляделся. Аборигены были высокие и сильные, почти все с черными прямыми волосами, забранными сзади в косичку, у некоторых на лицах были сложные татуировки. Они без всякого стеснения рассматривали меня. Наверно, в помятой форме, небритый и всклокоченный, я представлял из себя жалкое зрелище, но ни улыбок, ни насмешек они себе не позволили. Один из всадников, что-то сказал и все стали садиться в седла. Ко мне подъехал Тос.
— Доброе утро, — сказал он, — садитесь на лошадь. Нам пора ехать.
Я с ужасом посмотрел на кобылу, которую ко мне подвели.
— Вообще-то я не самый лучший наездник.
— Вы что, в седле никогда не сидели? — удивился лейтенант.
— Сидел, но не часто. Мой родной остров можно пересечь пешком за полчаса.
Верховая езда не входила в список предметов, которые изучают в учебном лагере. Конечно я умел держаться в седле и несколько раз мы с Эн совершали милые конные прогулки в пригородах столицы, но хорошим наездником я себя не считал.
— Понятно, — сказал лейтенант, — все равно садитесь. Мы едем далеко.
Седло оказалось на удивление удобным, а кобыла послушной и спокойной. Отряд ехал медленно, и когда мои первые страхи улеглись, я стал с интересом оглядываться по сторонам. Мы выбрались из долины через широкое ущелье и оказались среди возделанных полей. Кругом царила сельская идиллия, и если бы я не знал, что нахожусь на Диком острове, то мог бы представить, что объезжаю пригороды столицы во времена своего прапрадеда. Видимо общество делилось на разные сословия. Без сомнения, меня сопровождали воины. Никакого оружия у крестьян я не заметил, кроме коротких ножей, одежда тоже отличалась от одеяния моих спутников, вместо кожи сельские жители использовали полотно, белого или серого цвета. На меня никто не обращал никакого внимания, видимо к виду людей в форме местные жители уже привыкли.
Возделанные поля сменились лиственными рощами, потом перелесками и опять возделанными полями. Днем мы сделали короткую остановку, во время которой пообедали жаренным мясом и фруктами. Мои спутники много ели, шутили и смеялись, но как я не вслушивался в их речь, мне так и не удалось ничего разобрать, хотя некоторые отдельные слова казались мне знакомыми. За обедом мне удалось немного поговорить с лейтенантом. Он сам ко мне подсел и предложил выпить.
— Местное вино, — сказал он, протягивая кожаную флягу, — очень неплохое, попробуйте.
— Спасибо, — я с благодарностью выпил.
Вино оказалось приятным, но на мой вкус, слишком терпким.
— Хорошее, — согласился я.
— У них и коньяк не плохой, — сказал лейтенант, — он конечно здесь называется по-другому, но на вкус, как коньяк, крепость немного меньше.
Мы сидели на траве, пили вино и ели. Только сейчас я осознал, что тюремное заключение закончилось.
— Мы едем в форт? — спросил я.
Лейтенант кивнул.
— Вам пора возвращаться к своим обязанностям.
— Там остался мой заместитель.
— Уже нет. У него другие дела. Теперь опять Вы за главного.
— Так доверяете мне? — удивился я.
Лейтенант рассмеялся.
— Здесь никто никому не доверяет. Вы согласились служить адмиралу, чтобы спасти свою жизнь, это очень разумно. Ведите себя правильно и все будет хорошо.
Я взял с расстеленного полотна апельсин и начал аккуратно чистить, но как не старался, сок брызнул мне на руки.
— Что происходит в форте? Как я должен объяснить десантникам свое отсутствие?
Лейтенант помолчал, разглядывая разложенные фрукты, потом выбрал один, названия которого я не знал, откусил небольшой кусок, поморщился и выкинул его подальше в траву.
— Сколько здесь живу, а к некоторой еде так и не смог привыкнуть.
Он сделал большой глоток вина.
— Пока Вы сидели за решеткой, адмирал побывал в форте. Людям объявили о том, что после долгой войны с дикарями заключен хрупкий мир. Все старшие офицеры живут в столице аборигенов и отвечают собственной головой за безопасность местных жителей. Любая агрессия в отношении местного населения, один случайный выстрел, может привести к непоправимым последствиям, поэтому все огнестрельное оружие из форта перевезли в ставку адмирала. Бояться некого, кругом друзья, так что караульным достаточно холодного оружия.
Я вытер липкие руки о влажную траву, достал носовой платок и протер их еще раз.
— Все поверили?
— Рядовые поверили. Офицеры, не знаю, — лейтенант отложил флягу и лег на траву, заложив руки за голову, — никто не хочет войны. Если человеку пообещать сытую мирную жизнь, он поверит во что угодно.
Я смотрел на аборигенов, которые смеялись и пили вино из кожаных фляг и бурдюков, по их рукам стекал жир и сок, когда они вгрызались в куски жаренного мяса. Один ради шутки подбросил большое яблоко в воздух и разрубил его, в полете, саблей на двое. Во всем, что они делали сквозила безграничная уверенность в своей силе и правоте. Когда они наклонялись за едой под одеждой проступали развитые мышцы, которым мог бы позавидовать любой столичный атлет, выступающий в цирке за деньги. Спокойные, уверенные в себе люди, не знающие страха и сомнений. Наверно так же спокойно они прирезали саперов, которые попробовали перечить адмиралу и сбросили тела в яму. Идеальные воины. Их тысячи. Что я могу сделать с горсткой плохо вооруженных людей, поднять очередное бессмысленное восстание? Я зажмурился, перед глазами замелькали черные точки.
— Мы сказали, что Вы отравились, и что Вас срочно отправили к местным знахарям. Так что Вы, как бы из госпиталя возвращаетесь.
Лейтенант повернулся на бок и посмотрел на меня.
— С Вами все в порядке?
— Да. Мне надо в уборную. Если я отойду к тем кустам, — я указал на небольшой перелесок возле нашей стоянки, — Ваша охрана меня не зарежет?
— Это Ваша охрана, — серьезно ответил лейтенант, — не зарежет.
