Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)
Я отошел от окна и сел на пол, облокотившись спиной о стену. Почему я здесь, почему меня опоили и связали, почему не убили сразу? Бад организовал переворот. Он склонил на свою сторону нескольких офицеров и часть гарнизона, это подтверждает грубость и наглость нижних чинов, замеченная мной в последнее время, и захватил власть. Какой в этом смысл? Живы ли остальные офицеры? Какое отношение ко всему этому имеет адмирал?
Светильники начали медленно гаснуть. Они были заправлены каким-то маслом и раньше горели ровно, почти без запаха, теперь тонкие огненные язычки заметались и начали чадить, в комнате потемнело. Оставаться без света мне не хотелось, поэтому я подошел к двери и несколько раз ударил в нее кулаком, — Сейчас погаснет свет! Светильники гаснут!
Я не знал, услышат ли меня охранники или нет, и что сделают, если услышат, может быть изобьют, но мне было уже все равно.
Дверь распахнулась и в комнату вошел Жен. Он был в форме, только на груди, справа, появился странный значок, по виду бронзовый, изображавший вставшего на задние лапы льва.
Лицо моринер-лейтенанта было угрюмым, в руке он держал револьвер, направленный мне в живот. Я сделал несколько шагов назад.
— Застрелите меня? — спросил я.
— Если попробуете сбежать, — сухо ответил лейтенант.
За его спиной появился уже знакомый мне мальчишка, который подбежал к светильникам и стал менять фитили и масло.
Встретить здесь одного из участников переворота было для меня полной неожиданностью. Если до этого момента я еще надеялся на то, что мятеж был личной инициативой нескольких офицеров, то теперь стало совершенно очевидно, что адмирал с ними заодно. Я неприязненно смотрел на лейтенанта. Незавидная карьера, вместо командира взвода, подающего большие надежды, попасть в надзиратели.
— Я вижу Вас повысили до тюремщика и даже орден дали?
Жен бросил быстрый взгляд на значок, лицо его побагровело.
— Не Ваше дело.
Я понимал, что злить его довольно опасно, но уже не мог остановиться.
— Как служба? — спросил я, — кормят хорошо? Может быть замолвите за меня словечко? Я тоже могу быть надсмотрщиком.
Лейтенант не ответил, только заиграл желваками.
Жен всегда был истериком, может быть мои однообразные остроты выведут его из себя, и он, сам того не желая, выболтает, какую-нибудь важную информацию.
— А почему Вы не в халате, как адмирал? — не унимался я, — ему очень идет.
Не знаю, какие лейтенанту были даны указания, но Жен с трудом сдержался, чтобы не ударить меня.
— Он не только адмирал, — свистящим шепотом выдавил он, — он Босху, и тебе, паршивой селедке, скоро станет не до смеха.
Я осклабился. Жен, конечно не знал, что я в курсе того, кто такой Босху. Какой там смех. Увидев Толя в этом странном наряде, я подумал, что он нашел способ всех перехитрить и подчинил себе дикарей, тем не менее оставаясь адмиралом флота, цивилизованным человеком. Теперь я начинал понимать, что оказался в руках или религиозного фанатика, или властолюбивого хитреца.
— Страшно? — спросил Жен. Удивительно, я не сделал этому офицеру ничего плохого, но от ненависти, которая полыхнула в его взгляде, мне стало не по себе.
— Мало боишься, — добавил он и вышел, хлопнув дверью.
Моринер-лейтенант ошибся, я был достаточно напуган. Мир перевернулся. Близкий друг предал меня, взводный стал тюремщиком и с удовольствием служит дикарям, а адмирал называет себя местным богом. Я оказался внутри ночного кошмара.
Видимо действие наркотиков еще продолжалось, потому что после ухода Жена, я впал в странное забытье. Я лежал на циновке, меня знобило, и, хотя сон не шел, передо мной вставали странные видения. Промучившись до рассвета, я наконец заснул.
Утром ко мне зашел адмирал. Сегодня он надел балахон красного цвета, седые волосы были убраны назад и смазаны, каким-то маслом, а глаза подведены черной тушью. Если бы он явился ко мне вчера в таком виде, я бы его не узнал. Мальчишка принес складной стульчик, установил его, подождал пока Толь сядет, вышел и прикрыл за собой дверь.
— Доброе утро, — сказал адмирал.
— Здравствуйте, — ответил я, вставая.
— Сидите, — Толь махнул рукой и указал на циновку, — пожалуйста, мне трудно смотреть на Вас снизу в верх.
Я опустился на циновку, скрестив ноги. Сидеть было не удобно. Между нами было около двух метров и, если бы я захотел, то мог бы одним прыжком оказаться рядом. Только зачем? Я понимал, что за нами наблюдают и любое резкое движение, может стать для меня последним.
— Как Вы себя чувствуете? — спросил Толь.
— Уже лучше, спасибо.
Мы с интересом разглядывали друг друга. Адмиралу было лет шестьдесят, еще сильный мужчина с крупными чертами лица. Зачесанные волосы и подведенные глаза могли бы выглядеть довольно комично, если бы не холодный волевой взгляд, не располагающий к веселью. Молчание слишком затянулось, и я заерзал.
— Вы помните, что с Вами произошло? — спросил он.
Адмирал Крол любил почтительных и вежливых офицеров, по слухам, Мецу нравились решительные, смелые люди, адмирал Она окружал себя веселыми подхалимами. Каких подчиненных предпочитал Толь, я не знал. Если бы мы разговаривали в адмиралтействе, в тиши уютного кабинета, можно было бы попробовать подстроиться под собеседника и продумать линию поведения, но здесь ничего этого не потребуется. Я подумал, что лукавить не имеет смысла.
— Я знаю, что мой заместитель поднял мятеж, захватил власть и передал меня Вам. Почему он это сделал я не знаю. Что Вам от меня нужно, я тоже не знаю.
Адмирал кивнул, каким-то своим мыслям, и по-стариковски пожевал сухими губами.
— Формально, лейтенант Бад не сделал ничего плохого, он выполнил приказ старшего по званию. Согласитесь, что я имею право приказывать и ему, и Вам.
— Это спорный вопрос, — дерзко ответил я, — если Вы адмирал Толь командующий экспедицией, то я с радостью буду выполнять Ваши приказы, но если Вы Босху, верховное божество Дикого острова, то не знаю. Все зависит от того, что мне прикажут.
Во взгляде адмирала мелькнул живой интерес. Он ободряюще улыбнулся, как бы давая понять, что моя прямолинейность его вполне устраивает.
— Вижу, что Вам многое известно, — радостно сказал он, — ну что же, так даже лучше, значит обойдемся без долгих объяснений. Я являюсь адмиралом флота объединенных островов и по совместительству верховным богом здешних мест. Что первично, а что вторично, как вы говорите, спорный вопрос. Вам надо понять, что для десятков тысяч людей, населяющих Дикий остров мое слово закон, все кто с этим утверждением не согласны либо мертвы, либо скоро умрут.
Я был поражен, с каким спокойствием Толь говорил об этом. За время службы я привык к тому, что для адмиралов человеческая жизнь не стоила ничего, но это было на войне. Слушая его, я невольно, представил глубокую яму в лесу, полную человеческих останков.
— Я говорил с Вашим заместителем и с другими офицерами. Они сказали, что Вы не знали о том, что происходит на Диком острове. Это правда?
— Да.
Из складок балахона адмирал достал свои странные бусы и защелкал деревянными кружочками.
— Скажите, Бур, — спросил он, в упор глядя на меня, — Вы друг или враг?
Если он спрашивал, готов ли я поддержать его божественный статус и право отдавать приказы, то особенного выбора у меня не было. Сейчас я хотел сохранить свою жизнь и жизнь людей, которых мне доверило адмиралтейство. Как бы мне не было страшно за свою судьбу, но я не мог не думать о рядовых и офицерах оставшихся в форте.
— Я Вас не понимаю, господин адмирал, — честно признался я.
Толь задумался. Он сидел совершенно прямо, грузный и величественный, и я подумал, что он наверно неплохо смотрится в роли местного божка. Наконец Толь хрюкнул, прочищая горло, и сказал, — насколько я понимаю, Вас отправил адмирал Мец. Что он просил мне передать?
— Ничего. Мне было приказано найти Вас. По плану Вы должны были вернуться в столицу, а я остаться здесь и ждать дальнейших распоряжений.
— Интересно, — казалось удивлению адмирала не было предела. Он встал, сделал несколько шагов по комнате и замер уставившись в окно. Теперь я знал на что он смотрит. Внизу расположился военный лагерь. Походные шатры и палатки заполнили долину, раскинувшуюся у подножия холма, на котором стояла моя темница. Все утро, я смотрел на море колышущихся на ветру флажков и знамен. Как я был слеп, думая, что высадился на пустынный берег.
— Значит он считает, что я должен вернуться в столицу?
— Да.
— Интересно зачем и как? — сварливо спросил адмирал и повернулся, — как я могу вернуться, когда вместо эскадры пришел всего один десантный корабль?
Толь не смотрел на меня, поэтому я не сразу понял, говорил ли адмирал сам с собой или этот вопрос был адресован мне. Адмирал сурово посмотрел на меня.
