Берсерк (СИ) - Мах Макс
Соглашаться сразу не комильфо, поэтому Дамблдор еще долго торговался с Олегом, но, в конце концов, вопрос решился миром. Рядом с их с Мод апартаментами открылись входы в еще несколько таких же двуспальных номеров, куда переехали Сириус и Лили, и все четыре слизеринца. Лили, на самом деле, жила с Олегом, а Сириус прочно прописался в спальне Мод, - что оказалось для Олега неожиданной новостью, - но формально у каждого из них была теперь своя комната или в мальчиковом «дортуаре», или в девочковом. И оставалось только гадать, зачем Дамблдору понадобился весь этот цирк с конями. Разве что, директор хотел продемонстрировать всем и каждому, какие суки эти аристократы, и какими чрезмерными правами и льготами они пользуются. Что ж, возможно, так все и обстояло, поскольку одним скандалом директор сплотил против «общего врага», как правых, так и левых. Слизеринцы были возмущены Блэками и иже с ними, а гриффиндорцы Олегом и Мод, которых терпеть не могли теперь и на Слизерине. В общем, кто сказал, что «старый дурак» не ведает, что творит? Он даже проигрыш смог обернуть себе на пользу. А значит, и Олегу не стоило зевать. В преддверии войны совсем не лишним будет создать свой собственный блок, как минимум, чтобы отбиться от врагов, как максимум, чтобы нагнуть и белых, и красных, и взять власть в свои руки.
Олег решил выждать и посмотреть, как пойдут дела, а пока заняться делом. Тренировать Эванс он начал еще летом, но сейчас, когда у нее появилась особая мотивация, он удвоил усилия. Учил ее драться и колдовать, защищаться магией и без магии, и, разумеется, давать сдачи. Вскоре к тренировкам присоединилась и Лилина подружка по дортуару Марлин Маккинон. Сириус тренировался с Мод, но у них спарринги были совсем на другом уровне. Все-таки Блэки – это не просто темная семья, прежде всего, все они боевые маги. Кто-то лучше, кто-то хуже, но что-то умеют все. Из нынешних Блэков самой сильной была Бэлла. В принципе, она уже сейчас являлась состоявшимся боевиком. Сириус и Регулус до нее пока не дотягивали, но быстро прогрессировали. Северус был слабее всех, исключая двух гриффиндорок, но зато он был гениальным зельеваром. Для него они построили небольшую зельеварню в заброшенной за ненадобностью Озерной башне, где он и варил для своих друзей боевые элексиры и прочую полузапрещенную или вовсе нелегальную фигню. Ходить туда было далеко, но зато не по главным коридорам замка и без необходимости выходить наружу.
Подземный ход начинался недалеко от кухни и входа в гостиную барсуков и выводил прямо в цокольный этаж башни. Народ, если и ходил в ту сторону, то крайне редко, поскольку для того, чтобы пообжиматься или потрахаться не нужно было ходить так далеко. Весь четвертый этаж главного здания и большая часть пятого не использовались с начала двадцатого века, но домовики по-прежнему, - потому что не было другого приказа, - убирали там пыль и паутину, и мыли окна. В классах и кабинетах оставалась кое-какая мебель: столы, стулья, шкафы и табуретки. Владеющие трансфигурацией ученики шестого и седьмого класса вполне могли сделать себе кровать и даже застелить ее бельем, снабдив заодно подушками и одеялами. Ну, а тот, кто способен превратить, - пусть и всего на одну ночь, - стол и пару-другую стульев в комфортабельное ложе любви, всяко-разно сумеет запереть чарами дверь и поставить заглушку.
Конечно, коридоры главного здания ночами патрулировались, но по давней традиции «запечатанные» помещения не проверялись. Вернее, взрослые маги в них все равно заглядывали, чтобы негласно удостовериться, что секс добровольный, то есть по согласию. Однако в тот декабрьский вечер, - дело было накануне рождественских каникул, - патруль, возглавляемый тьютором с факультета Гриффиндор Марком Уэллером и ассистентом профессора Макганагал Иеремией Бентамом, отчего-то проигнорировал это правило, не проверив первые три класса на четвертом этаже. Зря они это сделали, но в тот момент идея показалась им правильной, - ведь добро всегда должно побеждать зло, - и они прошли мимо.
Эбур Гундберн был берсеркером, но главное в другом. Он был фаталистом, хотя и не знал этого слова. А вот Олег это слово знал и подходил к вопросу выживаемости несколько иначе. Он, разумеется, унаследовал от викинга бандитскую лихость и боевое безумие, но был согласен с тезисом, что береженого и бог бережет, и со временем научился даже смирять свой гнев и думать головой. Однако в одном он отличался от Эбура самым кардинальным образом. Ярл Гундберн никогда ни на кого не оглядывался, и не привык проявлять заботу о ком-либо, кроме себя, но и сам ни от кого не ждал помощи. А вот Олег принес с собой из параллельного будущего довольно сильную паранойю. Он физически не мог не оберегать близких ему людей, и не волноваться за них тоже не мог. Однако те же Белла и Мод умели позаботиться о себе сами, а вот Эванс – нет. За полгода нерегулярных занятий из правильной ведьмы боевого мага не вылепишь. Поэтому, и в особенности после того, как ее избили, паранойя Олега достигла максимума. И кроме того, он больше не доверял обычным средствам защиты. В конце концов, являясь боевым магом, он знал простой и безотказный способ справиться даже с самым сильным и хорошо экипированным противником. Оглушающий удар по голове, и в самом худшем случае у тебя есть минута-две, чтобы забрать у поверженного мага палочку и обыскать его на предмет поиска защитных и атакующих артефактов. И раз об этом знал он, следовало предположить, что другие маги тоже в курсе того, что даже нокаутирующий удар в челюсть способен обеспечить быструю победу почти над любым противником. Настоящего боевика так, разумеется, не схарчить, но Эванс ни разу не боевой маг. И поэтому однажды ночью, когда девушка заснула в его объятиях, он чуть прибавил ей крепость сна, и в течение следующего часа они с Мод в четыре руки наложили на нее полтора десятка крайне сложных и, в большинстве своем, неизвестных широкой общественности чар. Чары не кольцо или серьги, их не отобрать. Их даже заметить сложно, особенно если специально не искать. Однако эти «сигналки» и «сторожевики» интересны тем, что их крайне сложно обнаружить и почти невозможно заглушить. Даже если тебе точно известно, что на ком-то есть подобного рода чары, и ты по случаю можешь опоить этого человека чем-нибудь убойным, что способно развеять чужое колдовство, это не поможет, если чар будет достаточно много. Тут и блокирующие заклинания не справятся, потому что невозможно одним способом заставить одновременно замолчать полдюжины сигнальных чар, созданных шестью разными техниками. Паранойя, скажет кто-то, предусмотрительность – ответит Олег. И в тот раз все произошло как раз по такому крайнему «сценарию».
Первым ожил «Набат» - древние чары из гримуара Жиля де Ре. Очень мощные, грубые и сходу не обнаружимые. Когда-то такие «сторожевики» ставили на детей сеньоров, чаще, на девочек, но, правду сказать, пажи и оруженосцы тоже иногда носили на себе такую приблуду. Ее прелесть заключалась в том, что нет способа подавить «Набат» одним махом сразу вдруг, и призыв о помощи пробивал любые заглушки. Его Олег услышал первым, и дальше действовал на одних лишь боевых рефлексах. Вскочил с кровати, на которой валялся после тренировки с Сириусом и Регулусом, вбил ноги в кроссовки и, на ходу призывая в руку палочку, выскочил из спальни. В гостиной сидели девчонки, - Мод, Анника и Бэлла, - и ели клубнику под какое-то белое вино.
- С Эванс беда! – крикнул Олег, вылетая в коридор.
Это был максимум информации, которую он мог передать, не задерживаясь, а счет, по его мнению, шел на секунды, потому что уже в коридоре его нагнал сигнал «Охотничьего рожка», а еще секунд через двадцать в мозг ударили «Колокол громкого боя» и догнавший его с небольшим отставанием «Кавалерийский горн». На самом деле, все должно было быть наоборот. «Охотничий рожок» начинал, затем вступали по надобности «Горн» и другие сигналки, а «Набат» гремел последним и только в крайнем случае. Последовательность многое могла сказать о характере угрозы, и, вылетев на лестницу, Олег уже сообразил, что их с Мод «сторожевикам» и «сигналкам» противостоит, как минимум, один мощный артефакт подавления. Такими, если, конечно, это то, о чем он подумал, пользуются авроры и спецназ ДМП, и откуда он мог взяться в Хогвартсе, одному богу известно. Ну, или тому сукину сыну, который нелегально пронес в школу артефакт служебного пользования. Могло случиться, разумеется, что это что-то из «личных коллекций» родовой аристократии, но, если бы это был девайс из семейных тайников, «Горн» и «Рожок» не пробился бы даже с опозданием. Подавленное не оживает – таков принцип действия старинных артефактов, тех, что создавались еще до запрета на темные ритуалы и магию крови.
