Берсерк (СИ) - Мах Макс

- Разумеется, директор! – кивнул Олег. – Сразу после того, как вы вызовите сюда декана Гриффиндора, мадам Помфри, чтобы успокоить мисс Эванс, и следователя ДМП с нарядом авроров. И еще, разумеется, надо пригласить охотника, у нас же здесь оборотень без ошейника, а в Хогвартсе дети.

Сказал бы и об анимагах, но тогда мог пострадать Сириус. Поэтому промолчал. Тем более, что на носу война, и волшебник с аниформой пса может быть крайне полезен в самых разных ситуациях.

- И все-таки я настаиваю! – нажал Дамблдор.

А в класс уже входили Макганагал и два хмыря, которые должны были предотвратить беду, но которых «хороший мальчик Поттер» попросил помочь объясниться с девушкой: мистер Уэллер и мистер Бентам.

- Нет, - возразил Олег, — это я настаиваю, директор.

Ему нужен был сильный аргумент, потому что красоваться своим титулом – это одно, а прикрыть маглокровку – совсем другое. Альбус мог сколько угодно быть светлым, но, если на одной чаше весов жизнь и будущее наследника богатого и влиятельного рода, а на другой – попытка изнасилования какой-то грязнокровки, Альбус выберет не ее, а Поттера. И тут одно из двух: или утереться, ведь, в конце концов, он успел вовремя и изнасилования фактически не состоялось, или идти буром. В первом случае пострадает его честь, а во втором он ввяжется в перетягивание каната с одним из самых грозных врагов, какого только можно надыбать на территории Объединенного Королевства. Однако, если он все-таки отступит, то никакой Третьей Силы не будет уже и в помине, потому что никто за ним тогда не пойдет. В нюансы ведь никто вникать не станет, а по факту, если уступил однажды, уступит снова. То есть, «утираться» нельзя, но и конфликта такого масштаба в самом начале пути хотелось бы избежать. Следовало спустить дело на тормозах, но так, чтобы не потерять при этом права на лидерство.

«Мне нужен сильный аргумент! Срочно!»

- Нападение совершено, - сказал Олег вслух, - на мою невесту.

И на помещение упала тишина. Невеста лорда – это не подружка. Невеста – это будущая жена. И, если это правда, лорд в своем праве, тем более что он ведь предупреждал. Вендетта или законный суд по всем правилам? При вендетте умрут не только все Поттеры, которых на круг всего трое. В этом Дамблдор, по-видимому, не заблуждался. На Гриффиндоре есть ведь и другие дети. К тому же имеется скандальная подробность, больно бьющая по его собственной политической платформе. Невеста лорда – маглокровная волшебница!

- Вы сказали, невеста? – переспросил директор, впавший, похоже, в некий вид прострации.

Что ж, сказал, значит так тому и быть. Олег поднял палочку вверх и озвучил формулу признания:

- Я Гилберт Сегрейв граф де Мёлан глава дома д’Э магией клянусь, что присутствующая здесь Лилиан Эванс является моей официальной невестой перед законом и магией.

Прелесть этой формулы была в том, что, если магия признает его слова истинными, будет уже неважно, как давно Эванс стала его невестой и как именно был зафиксирован ее статус. Документом или ритуалом, или и тем и другим сразу. И магия признала. Грохнуло так, что все вздрогнули. А на руке Олега, как и на руке, вскрикнувшей от неожиданности, Эванс появилось помолвочное кольцо. Настоящее, мифриловое из сокровищницы графа Гундберна. Норландское, древнее и страшно дорогое. Однако, в Норланде, как известно, лить мифрил никогда не умели, а вот в королевстве Альба, насколько помнил Олег памятью Эбура, когда-то умели, но уже во времена первых Гундбернов забыли дурни, как это делать. И значит кольца эти кто-то из предков Эбура украл во время набега на Туманный остров. Впрочем, кольца потом, разумеется, переколдовывали, и, судя по ощущениям, не раз и не два.

Интерлюдия: Друг

О событиях на четвертом этаже он узнал практически сразу после того, как все закончилось. Ему рассказала Белла, и, выслушав ее краткий отчет, Сириус пришел в ужас. То, что произошло, было просто омерзительно, но, обдумав все факты, он вынужден был признать, что в глубине души давно уже знал, ничем хорошим безумства Джеймса закончиться не могут. Гнал от себя эту мысль, искал оправдания его дурацким поступкам, но, как бы ни был сейчас разочарован и разгневан, Блэк не был удивлен, он был шокирован. Его поразила жестокость и безумие поступка, совершенного его лучшим другом, а Блэк, как ни странно, по укоренившейся привычке считал Джеймса своим другом. Он много чего мог сказать о Поттере. Знал о его инфантилизме, считал идиотом-романтиком, и предполагал, что тот зачастую действительно не понимал, что творит. Оттого и шутки мародёров год от года становились все злее, а розыгрыши – опаснее. Но такого Сириус от него не ожидал. На этот раз Поттер превзошел сам себя. Он сделал что-то выходящее за пределы Добра и Зла в их все еще детском понимании. Если бы Поттер успел вставить свой хер, Гилберт бы его убил. И сейчас, осмысливая рассказ Беллы, Сириус должен был признать, что в этом случае Сегрейв был бы прав. Сделай кто-то в отместку ему нечто похожее с Мод… Да с любой девушкой, с которой он был когда-либо близок, - с той же Маккинон, например, - он бы убил, не задумываясь. Однако в этой истории было и кое-что еще, что приводило его в неменьший ужас. Люпин и Петегрю! Они должны были остановить Поттера, в крайнем случае, позвать на помощь Сириуса, но соучаствовать в такой гнуси?

«Они что все с ума посходили? – ужаснулся он, в очередной раз проигрывая в уме всю эту историю с начала и до конца. – И кто им дал «Мельничный жернов» и все эти зелья?»

Два из трех использованных ими зелий входили в список запрещенных, а третье, вообще, применялось только по специальному разрешению ДМП в спецоперациях Аврората. Сюда же следовало отнести и «Мельничный жернов» - артефакт-подавитель военного образца. Это кто же так ворожит Поттеру, что поставляет ему всю эту хрень? У Сириуса были серьезные подозрения на этот счет, но он ничего не смог бы доказать, случись идти с тем, что есть, в суд Визенгамота или в Следственный отдел ДМП.

«Нечего предъявить!»

Они познакомились в Хогвартс-экспрессе при поступлении в школу. Сошлись сразу и сдружились еще до того, как поезд прибыл в Хогсмит. О том, что они родственники стало известно лишь два года спустя, когда на каком-то празднике выяснилось, что мать Джеймса является кузиной его отца и матери. Однако на дружбе это никак не сказалось. Пригодилось позже, когда летом после четвертого курса Сириус вдрызг разругался с родителями и ушел жить к Поттерам. Там его приняли, как родного, и только время спустя он понял, что конфликт с родителями был детской блажью. В отношениях с ними не было места юношескому максимализму. Он просто не различал тогда по глупости, что мир, в котором он живет, отнюдь не черно-белый. И в «белом», и в «черном» существовали оттенки, их просто надо было уметь увидеть. В конце концов, его никто не загонял силой в вальпургиевы рыцари. Но его матери нравились те ребята, - родственники или дети друзей, - которые вступили в организацию Волан-де-Морта. Да, она разделяла идеологию этого безумца, но от Сириуса ничего радикального не требовала. Роду был нужен правильный наследник, из которого вырастет харизматичный лорд Блэк. Вот чего она хотела от Сириуса. И ради этого она была готова идти на компромиссы. Не нравится тебе Элинор Розье, не женись. Найди другую девушку, но она должна быть чистокровной хотя бы во втором поколении, и да, жениться надо как можно раньше. Грядут смутные времена, роду нужны наследники по мужской линии. И так, собственно, во всем. По любому вопросу ему предоставлялась известная свобода выбора. Рамки, конечно, были узковаты для его «размаха», но, если не придираться, это были более, чем льготные условия.

Однако Поттер был бескомпромиссен. Его родители сдували с Джеймса пылинки, ни к чему не неволя, но все-таки придерживались довольно прогрессивных взглядов. Впрочем, все познается в сравнении. Они не были радикалами, им, судя по всему, было бы неприятно, если бы их сын женился на магле. Они поддерживали Дамблдора, но не были его фанатичными сторонниками, продолжая поддерживать ровные отношения со своей «темной» родней, Блэками и Розье. Джеймс в этом смысле был куда решительнее. Во всяком случае, на словах. Чем он являлся на деле, показали события последнего времени. Но, даже отдаляясь от него, Сириус предпочитал думать о Поттере, как о хорошем парне с ветром в голове. Легком, смешливом и, по большому счету, неопасном. Это, разумеется, был чистой воды самообман. Сириус просто на многое закрывал глаза, но сейчас, взбешенный и разгневанный той мерзостью, которую сотворили мародёры, он вспомнил множество случаев, когда его друг вел себя, как падонок. Вспомнился разговор, состоявшийся где-то в середине пятого курса.