Джеймс Фрей - Вызов
Яго наводит гранатомет на «ауди» и нажимает на спусковой крючок.
– Adios, amigos.
Граната летит к седану. За секунду до того, как она попадает в салон, передние двери «ауди» распахиваются. Снаряд залетает в машину; раздается взрыв. Сара останавливает «пежо»; Тиёко помогает бывшему пленнику спуститься с капота.
Яго открывает дверь, Такеда с Кристофером падают на заднее сиденье. «Пежо» срывается с места.
– Все целы? – спрашивает Сара, отвлекаясь от дороги.
Тиёко ощупывает затылок; пальцы в крови, но рана вроде неглубокая. Она показывает Яго большой палец. Кристофер снова потерял сознание – слишком много свалилось на него этой ночью. Тлалок осматривает ногу парня.
– Царапина, – небрежно замечает он. – Заживет.
Сара вздыхает с облегчением.
– Тиёко, это было… – она никак не может найти нужное слово.
– Невероятно, – заканчивает за нее Яго. – В жизни ничего подобного не видел.
Тиёко качает головой, давая понять, что не стоит раздувать из мухи слона, и показывает, что ей нужна вода. Сара достает из бардачка бутылку; Такеда от души поливает Кристофера. Тот резко открывает глаза, отпихивает Тиёко и изумленно оглядывается вокруг.
– Сара… это ты? Господи боже! Кто все эти люди?
– Игроки, Кристофер, – спокойно отвечает Сара. – Это Яго.
Яго кивает, впрочем, не слишком дружелюбно.
– Сумасшедшую ниндзя зовут Тиёко, – продолжает Алопай. – Это Последняя Игра, и тебя здесь быть не должно. Я была уверена, что ты дома, в безопасности.
Сара хочет, чтобы ее слова прозвучали укоризненно, но на самом деле девушку переполняют совсем иные чувства. Кристофер пересек половину земного шара и выступил против Игроков, хотя его никто к этому не готовил. Да, в конце концов ей пришлось его спасать, но все равно это впечатляет. В зеркало заднего вида Сара видит, как Кристофер улыбается ей – и она улыбается в ответ. В глазах обоих сияет любовь. По-прежнему живая. По-прежнему сильная.
«Я нашел ее, – думает Кристофер. – Теперь все будет хорошо. Я ее нашел».
– Отдохни, amigo, – говорит Яго. Саре не нравится, каким тоном он произносит последнее слово. – Мы отъедем немного, а потом осмотрим твою ногу.
– Хорошо, – отвечает Кристофер, не сводя глаз с Сары.
Яго достает пузырек с таблетками:
– Держи.
– Что там? – настороженно спрашивает Кристофер.
– Аспирин.
Кристофер глотает одну и через пару минут проваливается в сон. Сара поглядывает на него в зеркало, благо трасса свободна на много миль вперед. Она не пытается успокоить свое сердце; она знает, почему оно бьется так быстро.
Сара улыбается и хотя бы на время забывает о Яго и Последней Игре.
«Я люблю тебя, но лучше бы ты меня послушал», – думает она.
Страх заползает в ее душу. Кристофер снова попадет в беду.
И на этот раз так легко он не отделается.
Сара снова смотрит на дорогу.
«Лучше бы ты меня послушал».
Гадейский[68], архейский, протерозойский, палеозойский, мезозойский, кайнозойский, антропозойский.
Байцахан, Маккавей Адлай
Шанлыурфа Мардын Йолу, трасса D400
Маккавей и Байцахан валяются в пыли в стороне от дороги. Прыжок из машины на скорости 53 мили в час без последствий не проходит. Маккавей мысленно оценивает повреждения: сломанный (уже в 6-й раз) нос, вывихнутый палец, отбитые ребра – и это не считая нескольких дюжин царапин и ссадин. Набатеец садится, зажимает переносицу и с хрустом возвращает ее на место. Откашливается и сплевывает кровь.
– Байцахан? – хрипло окликает он напарника.
– Да, – отзывается дунху, приземлившийся в 30 футах от Маккавея. – Я здесь.
– Цел?
– Более-менее, – качает головой Байцахан. Колено противно хрустит, болит растянутое запястье, но больше всего его беспокоит глубокая рваная рана на правой руке. Дунху достает из оружейного пояса контейнер со смоченными в йоде тампонами и набором для наложения швов. – Пистолет у тебя?
– Тут, – кивает Маккавей.
– Сможешь добыть нам транспорт? Мне нужно зашить рану.
– Конечно, – закатывает глаза Маккавей. – И я, кстати, тоже цел. Спасибо за беспокойство.
– Не за что.
– Сфера у тебя?
– Естественно. Я бы ни за что ее не выпустил.
– Отлично.
Маккавей поднимается с земли; тело ноет после падения. Он выпрямляется, и в спине что-то щелкает.
– Это было не здорово.
Сжимая в зубах фонарик, Байцахан осматривает рану.
– Ага, – невнятно отвечает он. Глубокий порез дюйма четыре длиной. И туда уже успела попасть грязь. Дунху достает очередной контейнер, отворачивает крышку и щедро поливает рану какой-то жидкостью.
Спирт.
Щиплет, наверное.
Но дунху не морщится и не скулит. Он ведет себя так, будто это вообще не его рука. Спокойно обрабатывает рану йодом и невозмутимо очищает ее от грязи, не обращая внимания на кровь, капающую в придорожную пыль.
Маккавей вздыхает и идет к трассе.
– Соболезную по поводу Жалайра, – бросает он через плечо.
Байцахан молчит.
Набатеец поднимается на дорогу. Догорающий остов «ауди» валяется в 100 футах от него. Нечего и надеяться, что снаряжение уцелело. Маккавей снимает пистолет с предохранителя.
Байцахан сноровисто протыкает кожу, накладывая шов. Он по-прежнему не издает ни звука. Затянув последний стежок, дунху отрывает полоску ткани от рубашки и обвязывает вокруг раны. Затем встает и идет к Маккавею:
– Есть что-нибудь?
– Пока нет.
Несколько минут спустя Байцахан поднимает поврежденную руку и указывает куда-то вдаль:
– Смотри.
– Пригнись, – говорит Маккавей.
Байцахан покорно распластывается по земле. Набатеец выходит на середину дороги. Приближаются два мотоцикла. Два мощных мотоцикла. Маккавей начинает махать руками, изображая жертву аварии. Но мотоциклисты и не думают замедлять ход. Они проезжают мимо и уже удалились от них на 200 футов.
– Не везет нам на добрых самаритян, – бурчит Маккавей.
И наводит пистолет на левый байк. Одного выстрела оказывается достаточно, чтобы мотоцикл закувыркался по дороге. Увидев это, второй байкер выкручивает тормоз и пытается уклониться от пули, но Маккавей снова нажимает на спусковой крючок – и обеспечивает напарника средством передвижения.
– Молодец, – одобрительно бормочет Байцахан, вставая с земли.
Маккавей, паясничая, дует на ствол, после чего Игроки идут осматривать добытый транспорт. Байцахан первым подходит к своему мотоциклу. Водитель мертв, в отличие от молодой пассажирки. Дунху кажется, что он видел ее на вечеринке, впрочем, это ничего не меняет. Напуганная девушка не верит своим глазам: неужели перед ней действительно стоит тринадцатилетний мальчик?
– Дьявол! – шипит она на турецком.
Байцахан обхватывает голову несчастной руками и резким движением ломает шею. Потом спихивает пассажирку и водителя на землю и поднимает байк. Маккавей тем временем добивает своего мотоциклиста. Они выводят «железных коней» на середину дороги и заводят двигатели.
– Покажи мне Ключ! – перекрикивает рев мотора Маккавей.
Байцахан достает сферу из внутреннего кармана.
– Думаю, нам стоит это отпраздновать! – ухмыляется набатеец.
– Отпраздновать? – переспрашивает дунху с таким видом, будто впервые слышит это слово.
Потом думает о своих братьях, о пролитой крови. Они бы хотели, чтобы Байцахан насладился победой. Дунху кивает и прячет сферу.
– Да. Отпраздновать. Думаю, мы заслужили.
Шари Чопра
Индия, Сикким, Гангток, дом семейства Чопра
Шари старается не думать о Байцахане. Она дома. Здесь тихо и спокойно, совсем как прежде, до того, как все произошло. Она побудет здесь немного, соберется с силами, переведет дух. Но отсутствующий палец напоминает о себе уколом фантомной боли, и мысли Шари снова возвращаются к дунху. Она должна выследить и убить мерзавца.
Но, быть может, не сейчас?..
Шари упирается одним коленом в землю, на другом сидит малышка Элис: темные волосы завязаны в хвостики, большие глаза блестят, как гладкие речные камушки. Шари обнимает дочь за плечи, Джамаль стоит рядом, любуясь своей семьей. Малышка Элис берет маму за руку.
– Куда девался твой палец? – спрашивает девочка.
– Потеряла, – пожимает плечами Шари.
– Как?
– Произошел несчастный случай.
Малышке Элис не суждено стать Игроком. Джамаль знает о Последней Игре, знает обо всем, но их дочь – нет. И Шари хотела бы и дальше хранить их страшную тайну, но она понимает, что это невозможно. Последняя Игра началась, и конец света близок.
– Больно было?
– Да, моя маленькая пакора.
– Сильно?
Шари осторожно отпускает дочку и разводит руки в стороны. Потом сводит ладони так, что между ними остается совсем чуть-чуть.
– Вот так, – говорит она.
– А.
Джамаль присаживается рядом с ними. Шари снова разводит руки в стороны, так широко, как только может:
