Вадим Проскурин - Война индюка
Сэр Морис Трисам тоненько захихикал. Это было так неожиданно, что Анжела осеклась на полуслове и изумленно уставилась на него.
— Гляжу я на вас и диву даюсь, — сказал Морис. — Будто в театре на сцену попал, когда комедию играют. Убийца из тебя, королева, как из дерьма наконечник для стрелы.
— Я не убийца! — возмутилась Анжела.
— А дипломат из тебя еще хуже, — продолжил Морис. — Знаешь что, королева? Герман — мерзавец, сволочь и предатель, но он прав, комедию пора заканчивать. Поднимай оружие и стреляй, пока я не встал.
— А что будет, когда ты встанешь? — спросила Анжела.
— Отберу бластер и засуну тебе в задний проход, — ответил Морис. — И проверну на пол-оборота.
Герман рассмеялся и сказал:
— А ты, Морис, похоже, не такой козел, каким кажешься. Зря ты опиумом увлекся.
— Зря, — кивнул Морис. — Но что ж теперь поделаешь? В текущей жизни судьбу не изменить, а в следующей — запросто. Ты правильно сказал, Герман, другого случая не представится. Стреляй, дурочка, только в меня первого, не в него.
— Почему в тебя? — спросила Анжела.
— Потому что если ты сначала выстрелишь в Германа, меня забрызгает мясным бульоном, — объяснил Морис. — Будет горячо и больно, а я плохо терплю боль. Начну плакать и голосить, какой я буду великий вождь после этого?
Герман снова засмеялся.
— Вы издеваетесь! — воскликнула Анжела. — Оба!
— Конечно, издеваемся, — согласился Морис. — А что еще делать? Я уже пробовал проснуться, так не получается. Осталось последнее средство — пусть мне приснится, что ты меня убила, тогда я проснусь.
— Ты не спишь! — рявкнула Анжела. — Наркоман бестолковый!
Морис ласково улыбнулся и сказал:
— Нет, ушастик мой милый, я сплю. Наяву столько невероятных случайностей не подряд не происходит. Так что давай, персонаж, буди меня.
— Я не персонаж! — завопила Анжела. — Я сейчас… я вас всех…
Улыбка резко исчезла с лица Мориса, будто ее стерли.
— Вот что, королева, — сказал Морис. — Я тебе сейчас объясню, что мы с тобой сделаем. Герман встанет и уйдет. Через час он вернется и приведет с собой журналистов. Знаешь, кто такие журналисты? Не знаешь? Тогда попробую объяснить…
— Не трудись, — перебил его Герман. — Если я выйду из этой комнаты, я больше сюда не вернусь.
— Вернешься, — возразил Морис. — Знаешь, почему? Пару минут назад я кое-что заметил. Вон там из-под дивана торчит нога, по-моему, детская.
Произнося эти слова, Морис сильно наклонился вперед и вытянул руку, чтобы показать, откуда именно торчит детская нога. А когда Анжела повернулась в ту же сторону, Морис потянулся еще дальше и неожиданным молниеносным движением выдернул бластер из белой эльфийской руки. Анжела даже не успела сжать пальцы. В следующую секунду ствол оружия смотрел Герману в живот.
— Руки за голову! — потребовал Морис. — Живо!
Герман поднял руки и завел за голову. Анжела машинально повторила его жест.
— Ты можешь опустить, — разрешил ей Морис. — Лучше сходи вон к тому столику, сделай нам чаю с печеньками. А мы пока побеседуем о наших человеческих делах. Герман расскажет мне про Джона Росса. Рассказывай, Герман, я слушаю.
Герман попытался что-то сказать, но смог издать лишь нечленораздельное мычание.
— Ты когда говоришь, сначала рот закрой, а потом начинай говорить, — посоветовал ему Морис. — Так что тебе известно про Джона Росса?
Герман закрыл рот, немного помолчал, затем вздохнул и сказал:
— Эх, Морис, и зачем ты все испортил…
— Не отвлекайся, дело говори, — посоветовал ему Морис.
Герман вздохнул еще раз и начал говорить дело.
— Джон Росс — это Джулиас Каэссар, — сказал он. — Тот самый Каэссар из второй эпохи. Перед тем, как ехать к Крассу на переговоры, он скопировал свою личность в компьютер, чтобы потом восстановиться в другом теле, ему, по-моему, клона подготовили, хотя я могу ошибаться, я тогда сильно потрясен был, невнимательно слушал. В общем, что-то там не заладилось, случился бэпэ, а потом один дьякон из пилигримов добрался до того компьютера, стал проводить эксперименты и случайно загрузил душу Каэссара в одного орка-полукровку. Так и получился Джон Росс.
— А татуировка куда делась? — поинтересовался Морис.
— Он ее свел нанотехнологией какой-то, — объяснил Герман.
— Интересно, — хмыкнул Морис. — Стало быть, Джон Росс бессмертен.
— Почему? — удивился Герман.
— Наносыворотка останавливает старение, — сказал Морис. — Ты что, не знал?
Герман изумленно помотал головой, затем странно посмотрел на свои ноги, не железные, а обычные, заканчивающиеся выше щиколоток.
— О, как интересно, — сказал Морис. — Он тебе тоже сыворотку вколол, чтобы ноги отросли, верно? А про побочный эффект не сказал. Это правильно, я бы на его месте тоже не сказал. Ладно, с этим ясно. А зачем он решил с эльфами воевать? Погоди, не отвечай, сам догадаюсь. Захватить нанозаводы и перепрограммировать, у него же рабочие программы в том компьютере остались, сыворотку, например, приготовил… Да, разумный парень этот Джон Росс, приятно с ним будет работать. Вот что, Герман. Я хочу устроить пресс-конференцию. Через час в этой комнате должно быть не менее пяти знаменитых журналистов, а лучше десять-двадцать. Организуешь?
С минуту Герман молчал, затем решительно кивнул.
— Конечно, — сказал он. — Пойду организовывать.
Встал и направился к выходу. Морис подождал, когда он отойдет метров на семь, затем сказал:
— Можешь вылезать, Джинджер. Под диваном пыльно, грязно и неудобно.
Из-под дивана вылезла девочка. Это была Трейси, не Джинджер.
— Я не Джинджер, я Трейси, — сказала она. — И вовсе не торчала у меня нога.
— Не торчала, — согласился Морис. — Я тебя раньше заметил, когда ты из комнаты не вышла, а за диваном спряталась. А насчет ноги — это военная хитрость была.
— Я поняла, — кивнула Трейси.
— Иди, Герман, не стой столбом, — сказал Морис. — Юная леди пока побудет здесь. Ничего плохого с ней не случится. Хочешь, тремя богами поклянусь?
— Да пошел ты, — сказал Герман и вышел из комнаты.
— Нет, это ты пошел, — негромко произнес Морис ему вслед.
Дождался, когда шаги Германа затихнут, подошел к двери, закрыл ее, задвинул засов и сказал:
— Эй, королева! Имя у тебя есть?
— Анжела ее зовут, — подсказала Трейси.
Сама Анжела пропустила вопрос мимо ушей. Она сидела на низком стуле рядом с чайным столиком и то ли молилась, то ли медитировала. Страшные глазищи закрыты, уши-лопухи приспущены, лицо будто мертвое… брр…
— Анжела, просыпайся! — повысил голос Морис. — Молиться будешь потом. Помоги мне подтащить этот стол к двери.
Анжела открыла свои огромные зенки, поморгала растерянно, затем спросила:
— Где твой бластер?
— В кармане, — ответил Морис. — Он мне пока не нужен. Ты же не станешь на меня бросаться, правда? Без меня тебе живой отсюда не выйти, так что помогай. Будем строить баррикаду.
— Как при революции! — воскликнула Трейси. — Можно, я тоже буду помогать?
— Можно, — согласился Морис. — Только не напрягайся слишком сильно, а то надорвешься, папа с мамой расстроятся. Лучше чай завари. Электроплиткой пользоваться умеешь?
— Умею, — кивнула Трейси.
Налила в чайник воду из кувшина, поставила на плитку, воткнула вилку в розетку, щелкнула тумблером.
— Анжела, не стой столбом, — сказал Морис. — Помоги подтащить стол к двери, я один не справлюсь, у меня сердце больное.
Они забаррикадировали дверь: вначале столом, затем подтащили какой-то комод, попытались подвинуть шкаф, но тот оказался слишком тяжелым. Морис к этому времени сильно запыхался, тяжело дышал и то и дело вытирал пот со лба.
— У тебя и вправду сердце нездоровое, — сказала ему Анжела. — Тебе черной белены попить надо, она от стенокардии помогает.
— От стенокардии меня уже лечил один козел, — пропыхтел Морис. — Опиумом. Думаю, Рейнблад подослал.
— Нет, не он, — подала голос Трейси. — Дядя Гера умный, он знает, что чем лечат.
— Потому и подослал, — сказал ей Морис. — Он тогда как раз Джексона свалил, стал кардиналом, захотелось новых подвигов. Думаю, он меня сначала отравить хотел, а потом решил, что так даже лучше.
— Вы такой интересный, дядя Морис, — сказала Трейси. — Я думала, вы такой… гм…
— Глупый? — уточнил Морис. — Это ты правильно думала, я действительно глупый был. От наркотиков глупеют, даже от разрешенных. Кстати, спасибо, Анжела, что башку мне на место поставила.
— Благодари Гею, — сказала Анжела. — Я молила Гею о чуде, и создательница вселенной явила его.
Морис улыбнулся и сказал:
— Ну, зеленые человечки на сияющих кораблях пока еще не прилетели.
— Чудеса бывают разные, — серьезно произнесла Анжела. — Не всякое чудо видно как чудо.
