Михаил Шуваев - Чужая игра
– Да, я с ним поговорила…
– Он не изменил своего поведения. Сожалею, но если сегодня мы не получим гарантий, то речь пойдет о здоровье вашего сына.
– Мой сын умер несколько…
– Этим вашим рассказом очень заинтересуются следователи. Вы меня поняли?
– Нет, я не понимаю… Что вы сделаете с Ларри?
– Прекратим сеансы на вилле «Белая роза», только и всего. Да или нет?
– Хорошо, я еще раз поговорю с Тором.
– Сегодня в десять тридцать у вас встреча с Аурелией Бридж в кафе «Солнечный луч» гостиницы «Арктур-Плаза». Будьте там.
– А как я вас…
– Я сама вас найду. Надеюсь услышать от вас обнадеживающую информацию. Иначе…».
На этом файл заканчивался. Найт включил предпоследний разговор.
«– Тор, Тор, это я Миранда!
– Ты что кричишь, что случилось?
– Со мной хочет встретиться та женщина, что мне уже звонила и требует, чтобы ты перестал интересоваться их деятельностью! Она сказала, что если я тебя не уговорю, то они прекратят сеансы Ларри! Ты слышишь, Тор?
– Понятно. Успокойся, Мира, ничего они не сделают. Я поговорю с кем надо.
– А ты что, еще не поговорил??? Ты же обещал! Я-то, дура, думала, что все закончилось, а ты ничего не сделал!
– Да успокойся ты, все будет хорошо. Я прямо сейчас им скажу, что прекращаю интересоваться их деятельностью.
– Обещаешь?
– Да.
– Тор, ведь Ларри наш сын, ты не можешь вот так просто распоряжаться его здоровьем!
– Мира, я тебе все сказал».
Файл закончился. Найт включил последний разговор.
«– Тор, подлец, ты меня обманул! Елена мне все сказала! Ты продолжаешь вынюхивать всякую ерунду и готов ради твоей идиотской работы пожертвовать сыном…
– Подожди, подожди, Мира, не кипятись! Я смогу…
– Ничего ты не сможешь!
– Да замолчи же ты! Кто такая Елена?
– Господи, ты что, не знаешь Елену?
– Я что, с ней должен быть знаком?
– Ну, знаешь, Тор, это уже слишком – не знать… А-а-ахх!..»
Всё. Судя по всему, в следующую секунду Миранда Гиллиам полетела навстречу смерти.
Найт выключил МИППС, снял гологравизионные очки и посмотрел на часы: без четверти час ночи. Он и не заметил, как пролетели почти три часа! За стойкой администратора стоял незнакомый ночной портье. Адриан не стал его тревожить и, закончив смену, ушел домой. Пискнул коммуникатор. Найт прочитал сообщение от своего мажордома, Дэ Первого, в котором тот настоятельно рекомендовал возвращаться домой, потому что поздние ужины и недосып отрицательно сказываются на работоспособности, а главное, на здоровье.
«Действительно, пора на боковую, Ричарду позвоню завтра утром, – подумал, вставая, лейтенант и устало побрел к выходу. Но мысль, кто такая Елена, которую, по утверждению Миранды, должен знать Тор Гиллиам, не давала ему покоя. – Получается, что они оба – и Тор и Миранда – хорошо знали эту Елену, но Тор почему-то не отреагировал на имя. Он что, знал эту Елену под другим именем? Возможно. Пока ни одной Елены на горизонте не возникало».
Глава 31
Волков лихо развернулся над поверхностью астероида и посадил спейсфлаер в нескольких метрах от тамбура. К борту присосался раструб гибкого герметичного перехода, раздалось протяжное шипение, давление уравнялось, и запоры шлюза открылись. Сноу и Волков прошли знакомым коридором мимо диспетчерской, прогрохотали ботинками по решетчатой лестнице и остановились у блока С-7. Ричард посмотрел на русского:
– Ну что, готовы?
Волков молча кивнул и шагнул в проем двери.
Спрыгнув с постамента телепорта, они быстро добрались до люка, открыли его и, встав на желтую самодвижущуюся ленту, двинулись по кольцевому туннелю в сторону далекого оранжевого люка.
– Нам нужен центральный пост объекта Зеро, – задумчиво глядя вперед, произнес Сноу.
– А вот и оранжевый люк, – спустя некоторое время констатировал Волков. – Это наша остановка, господин Сноу?
– Да, выходим, – улыбнулся Ричард и спрыгнул с ленты.
Сферический зал, в котором уже побывал Сноу, встретил их пустотой и легким, чуть слышным гудением. Скорее, это даже был не звук, а едва ощутимая органами чувств вибрация. Небосвод над головами астронавтов медленно вращался. Сноу и Волков спустились с центрального подиума и остановились, не зная, что предпринять дальше. Рядом со стенами по-прежнему возвышались пульты управления, отдаленно напоминающие кафедру для выступления. В верхней части помещения – куполе – как и прежде, мерцали звезды и монохромная поверхность астероида. Приглядевшись внимательнее, Сноу обратил внимание, что звездный атлас едва заметно для глаза проворачивается. Через пару минут вращение остановилось, и центральный сегмент неба стал приближаться. Постепенно стали проявляться очертания Тетраэдра – он неподвижно висел в пространстве относительно объекта Зеро.
Раздался мягкий щелчок, и весь зал погрузился в темноту: его очертания и абрисы центрального подиума и кафедр с трудом угадывались в неверном свечении звездного купола. Воздух заполнился тихим низкочастотным гулом – работало неизвестное, но мощное оборудование. Тетраэдр, занимавший большую часть сферического экрана, стал менять свои очертания: расстояние между вершинами-астероидами постепенно увеличивалось. Если представить себе Тетраэдр как пирамиду, условно стоящую основанием на воображаемой поверхности, то вертикальные ребра увеличивались пропорционально и превращались во все более остроугольные фигуры, в то время как площадь основания росла значительно быстрее, сохраняя форму равнобедренного треугольника. Астронавты не верили своим глазам: расстояние между астероидами, составляющими вершины Тетраэдра, выросло уже более чем в два раза и визуально продолжало расти.
– Вот тебе и модули управления для гидравлических приводов… – прошептал Сноу. – Как там фирмешка называется?
– «Седерстрем электроникс», – не отрывая глаз от завораживающего зрелища космической трансформации, ответил Волков.
Сноу достал коммуникатор и включил. Связи не было. Оно и понятно – то, что они с капитаном видели на огромном экране, могло транслироваться с астероида, расположенного неподалеку от Тетраэдра, а сам объект Зеро вполне себе может находиться в миллионах километров от космоверфи.
А Тетраэдр продолжал трансформироваться. По мере увеличения расстояния между его вершинами, астероиды и связующие их трубы, или быки, как их называли сами докеры, визуально будто уменьшались в размерах, что являлось на самом деле обманом зрения. Как бы там ни было, космическая верфь разрослась до колоссальных размеров. По самым скромным прикидкам, расстояние между вершинами составляло не менее пятидесяти-шестидесяти километров. Это вместо первоначальных пяти! Сноу и Волков, словно завороженные, неотрывно взирали на фантастические изменения астроверфи.
Наконец, разрастание Тетраэдра прекратилось. В треугольнике-основании, раскинувшемся теперь на сотни квадратных километров, загорелся рубином огромный круг. Глубокий красный свет был настолько ярок, а круг так велик, что, несомненно, Тетраэдр теперь видели не только с Архипелага, но и с дальних астероидов. Вдруг Сноу показал на что-то рукой:
– Капитан, смотрите!
Волков слегка подался вперед и увидел, что от Тетраэдра отрываются и медленно уплывают в пространство мелкие серебристые точки. С каждой секундой их становилось все больше.
– Спасательные шлюпы! – взволнованно обернулся русский. – Докеры уходят с верфи!
– И правильно делают, – ответил Сноу. – Сейчас что-то произойдет… Что-то такое… Н-не знаю. Будем надеяться, что наш Айво не будет играть в героев и покинет астроверфь вместе со всеми.
Спасшлюпы перестали отстыковываться от верфи: все, кто хотел покинуть астероид, видимо, сделали это. А может, шлюпы закончились… Целая туча серебристых точек все дальше отходила от Тетраэдра.
– Спастехники-то на всех хватит?
– Да, с запасом, – капитан посмотрел на Сноу. – Это вам не Титаник. Смотрите, похоже, все ушли.
– Ну, кроме тех, кто руководит всей этой фанаберией.
– Думаете?
– Уверен.
Тем временем Тетраэдр стал все быстрее и быстрее раскручиваться вдоль продольной оси так, что скоро превратился в сверкающий конус с красным кругом в основании. Вокруг конуса вспыхнуло и засветилось синевой пространство – то ли силовое поле, то ли энергетическое. Из центра рубинового круга ударил ослепительный бирюзовый луч и тут же погас, оставив после себя легкий дымчатый след.
Неподалеку раздался легкий звук: открылся и закрылся люк, ведущий в коридор. Сноу и Волков переглянулись и бросились в тень возвышавшихся по окружности кафедр. На центральном подиуме появился человек в фильтрующей маске и положил руки на пульт. Яркость и контрастность экранов купола сразу возросла, и в зале стало чуть светлее. Дымная линия, оставшаяся после бирюзового луча, стала утолщаться и в некоторых местах постепенно раздваиваться, словно расстегивающаяся гигантская молния на одежде. Щель расширялась все больше и больше, а изнутри, из неведомой космической бездны будто потянуло мертвенным морозным ветром. Ощущение холода, дискомфорта и тревоги стремительно нарастало.
