Ротмистр Гордеев - Дашко Дмитрий Николаевич
Вержбицкий протягивает мне руку. Пожимаю его ладонь.
– Мир.
Неужели поляка проняло? Или хитрит в преддверии каких-то очередных интриг? Ладно, жизнь покажет. Но спиной к нему я поворачиваться не рискну, не сочтите меня перестраховщиком.
– Интересная придумка эти ваши тачанки… – Маннергейм задумчиво жуёт травинку. – Ведь если вдуматься, она делает боевые действия мобильными, позволяя перемещать огневые точки с большой скоростью на дальние расстояния, менять конфигурацию огневых позиций в соответствии с требованиями момента – обороны или наступления. Можно представить себе целую армию таких тачанок, мчащихся по просторам степей…
А тролля, похоже, всерьёз пробрало идеей мобильной войны. Этак ещё додумается до концепции танков.
– Новые орды Чингисхана? – вставляет свои пять копеек поляк.
– Жаль, нельзя на ваши брички поставить серьёзную артиллерию, – вздыхает барон. – Конструкция просто не выдержит веса пушки.
– Но имеется же горная артиллерия – легкие пушки, которые перевозят на вьючных лошадях. Такой вес эти повозки вполне выдержат. – Поляка тоже увлекла идея. – Или у британцев в Индии есть части, где лёгкие пушки перевозят на верблюдах.
– Господа, – пытаюсь урезонить фантазёров, – давайте будем реалистами.
Оба смотрят на меня удивлённо: зачем я подрезаю крылья их фантазии?
– Давайте будем реалистами – будем требовать невозможного.
Где-то я читал этот парадокс, почему бы и не блеснуть им втихаря?
– Николя, да вы философ, – усмехается Маннергейм.
Наша увлекательная беседа прерывается: возвращается одна из разведтроек. Братья Лукашины и Сорока притащили с собой «языка». Спелёнатый, как мумия, японский лейтенант пучит глаза и сверкает белками, мычит что-то сквозь кляп. Мычи-мычи, скоро запоёшь, когда начнём допрос.
Особо стараться не пришлось. Молоденький лейтенант на приличном французском поведал нам много интересного. Мне пришлось разыграть целую интермедию, чтобы повесить допрос на Вержбицкого с Маннергеймом с целью не выдать им своего незнания этого прекрасного языка: эти гордеевские навыки до сих пор дремлют где-то в глубинах моего нового организма, а у Лёхи Шейнина второй рабочий язык – английский.
Расположение своей части и соседей, схему караулов и постов, периодичность их смены, а также расположение складов – всё это аккуратно заносится на карту, кратко формулируется для донесения и в ближайшее время отправится с крылатым почтальоном прямиком в штаб.
Но главное, атака нашего полка, предпринятая лишь для прикрытия перехода нашей разведгруппой линии фронта, увенчалась неожиданно серьёзным успехом – японцы были выбиты из окопов. Али Кули Мирза ввел в бой весь полк, и японцы сочли за лучшее отступить на запасные позиции второй линии своей обороны. Намечавшееся японцами наступление отложено на неопределённый срок – до выяснения, так сказать.
Неужели моё попаданчество наконец дало какой-то реальный результат? За это стоит выпить. Велю унтерам раздать бойцам винную порцию – по пятьдесят капель за победу. И сам с удовольствием прикладываюсь в компании барона-тролля и польского пана.
