Дмитрий Силлов - Закон свободы
Вот и замечательно. Похоже, все‑таки не совсем оставила меня личная удача. А значит, повоюем еще… Только было бы чем.
Кроме стойки с приборами непонятного назначения, шкафов, стола с моими останками, и тележек с ними же ничего больше в операционной не было. Разве что огромный монитор на стене, посредством которого Кречетов, скорее всего, и наблюдал за моими перемещениями, одновременно продолжая полосовать мое тело на фрагменты. Ладно.
Я подошел поближе к операционному столу, и в очередной раз невольно поежился. Одно дело смотреть на чужие трупы, и совершенно другое – на свой собственный, да еще вдобавок и расчлененный. Впрочем, неплохой психотренинг, после которого можно смело сказать, что теперь я видел всё…
Впрочем, нет, не всё.
Рядом с операционным столом стояло большое никелированное ведро, которое я ранее не заметил. На боку ведра красной краской было аккуратно набито через трафарет: «Лаборатория № 1. Мусор». В ведро были свалены грязные, окровавленные лоскуты моей старой одежды, в которой я приполз сюда через канализацию, а также органы, которые с точки зрения Кречетова были неинтересны в качестве материала для клонирования. Среди тряпья я разглядел красно‑синюшный желчный пузырь и петлю кишечника, похожую на длинного и толстого дождевого червя.
Но не собственные внутренности сейчас интересовали меня, а угол пряжки ремня, торчащий в кровавом мусоре. Я наклонился, потянул за нее – и вытащил весь ремень… на котором болтались кожаные ножны с моим «Сталкером». Ну правильно – изрядно потертый нож совершенно не заинтересовал профессора. Он даже не стал отправлять его на склад, а просто выкинул в мусор вместе с другими отходами производства. Ну, кому отходы, а кому привычное оружие. Эх, «Бритву» бы еще вернуть, вообще б замечательно было. Но спасибо хоть на этом.
Я снял нож с ремня, измазанного грязью и кровью, тщательно обтер «Сталкер» краем простыни, подстеленной под банки с моим мясом, после чего прицепил проверенное оружие к новому ремню. Конечно, нож в Зоне это, мягко говоря, немного. Но, с другой стороны, все же лучше, чем ничего. А для опытного сталкера это вообще очень даже неплохое начало. Все зависит от точки зрения и навыков. Кому‑то в экзоскелете, с пулеметом под мышкой в Зоне неуютно и страшно, а кто‑то и ножу рад. Потому, что правильный сталкер с ножом вполне может раздобыть себе и пулемет, и экзоскелет, и вообще всю Зону на уши поставить. На то он и правильный сталкер.
Развлекая себя подобными мыслями, я взял ведро, да и вывалил его прямо на пол. Мало ли, может Кречетов еще что хорошее в отходы определил.
Я не ошибся.
Воткнувшись стальным крылом в отрезанную почку, среди кучи отходов лежала небольшая эмблема‑жетон – знак радиационной опасности, с развернутыми крыльями мутанта‑рукокрыла по бокам. Подарок бессмертного странника Буки, который вырезал его простым патроном из стальной пластины бронежилета. Когда у тебя в запасе целая вечность, подобное странное хобби становится вполне возможным.
До поры до времени я носил этот подарок в нагрудном кармане, пока однажды он не спас мне жизнь – пуля ударила в бронепластину, вбив ее в мое тело прямо напротив сердца. Острые края стального рукокрыла прорвали подкладку камуфляжа и вошли в мою плоть, распределив по ней энергию пули. Я попытался тогда подцепить пластину острым кончиком клинка моей «Бритвы»… Бесполезно. Металл словно врос в мое тело. Острые края крыльев зацепились за кожу изнутри, и выдрать их можно было только вместе с куском мяса.
Так я и ходил по иным вселенным, нося в себе странный подарок. А сейчас он валяется в мусоре. Может, и Зона с ним, пусть там и остается?
Думать‑то я мог что угодно, а руки уже сами тащили из моих внутренностей эмблему, с которой я проходил столько времени, таская ее в своем теле. Разумеется, обратно вживлять в себя подарок Буки я не собирался, но, оттерев простыней от крови, в нагрудный карман положил. Пусть будет. Как‑никак, однажды эта пластина спасла мне жизнь. Глядишь, еще на что сгодится.
С ножом проблема дополнительного вооружения решилась быстро. Я подошел к одному из клонов Кречетова, напоминающему статую, слепленную из мяса, и просто‑напросто вырезал из его руки пушку Гаусса. Интегрированное в плоть оружие было точь‑в‑точь таким же, что валялось сейчас в середине черного пятна, выжженного на полу. Только целым. Запасной магазин я отомкнул от винтовки второго клона, при этом тщательно его проверив. Вроде целый. Ну и замечательно. Неохота мне как‑то повторять последний эксперимент Кречетова.
Пока я засовывал в карман увесистый магазин, внезапно ожил монитор, висевший на стене. Видимо, включился режим экстренных новостей, не имеющий отношения к дистанционному пульту, который, похоже, сгорел вместе с Кречетовым.
На экране возникла ярко‑красная надпись на фоне восклицательного знака, похожего на окровавленную дубину.
– Внимание! – мерзким металлическим голосом взвыл динамик под потолком, дублируя надпись на экране. – Нападение на внешний охранный контур! Персоналу привести в боевую готовность Гаусс‑системы и защитные модули! Расчетное время контакта с противником десять минут!
Вот, блин, непруха‑то! Я как раз собирался по‑тихому свалить с базы, как на нее вдруг кто‑то напал. Не мог, зараза, с полчаса подождать! Теперь весь персонал подземного комплекса будет на ушах стоять. А у меня в лучшем случае двенадцать выстрелов. Пулями. Если же стрелять взрослыми, полновесными аномалиями, то и того меньше.
Но, так или иначе, с базы надо было как‑то выбираться. Я было сунулся к тому сливу, через который мы с Касси сюда проникли…
Хренушки. Кречетов – упокой его Зона – учел недоработку. Слива больше не было. Забетонирован на фиг, и на какую глубину – неясно. Профессор мог его и полностью, на всю длину бетоном залить, придумав иной способ избавления от отходов производства. Поэтому я не стал тратить дефицитный боеприпас, пытаясь расковырять еще сырую бетонную пробку, и побежал туда, откуда проник в лабораторию – к дыре в шлюзе, которую прожег полчаса назад. За это время она успела полностью остыть, и проход через нее дискомфорта не доставил.
А вот то, что было за выходом из лаборатории, меня слегка напрягло.
По коридору бежали люди. Вооруженные. Причем многие из них чертами лица напоминали Кречетова… и меня. По ходу, профессор экспериментировал не только со своими клонами, но и с копиями Снайпера, менее удачливого, чем я. Соответственно, упокой его Зона тоже.
Правда, напрягся я зря. Бегущие не обратили на меня ни малейшего внимания. Возможно потому, что я был в такой же униформе, как и они, и в руках у меня было аналогичное оружие. По ходу, в данной конкретной лаборатории дефицитнейшая «G‑3» была столь же часто встречающимся оружием, как автомат Калашникова на поверхности. Конечно, с пушками Гаусса были не все, у большинства присутствовали те же АК, но тем не менее обилие дефицита в руках бегущих впечатляло. Ладно.
