Владимир Яценко - Десант в настоящее
А второй раз, как предупреждал Василий, этот фокус с бессмертием не получится.
Он понял. Очевидное расположение этой женщины к нему вынудило её подсказать ключ к правильной оценке ситуации. Но на большее рассчитывать было нечего. Одна-единственная ошибка, и у неё рука не дрогнет. Всё, что несёт угрозу стабильности её миру и отказывается от подчинения дисциплине, обеспечивающей эту стабильность, должно быть уничтожено.
Без компромиссов!
Отто посмотрел на Калиму. Та едва-едва наклонила голову. Даже не наклонила, а так, повела сверху вниз, будто воротник давит, только чёлку и поправила.
— Я уже видел такие двери, матушка. Только открытые. Я знаю, как они устроены, где у них замок и как с ним справиться. За этой дверью могут быть ответы на некоторые мои вопросы. И я задумался: в какой форме попросить у вас разрешения открыть эту дверь.
— Это так важно? — улыбнулась Кселина.
— Думаю, да. С одной стороны, в случае вашего отказа, у вас не должно быть сомнений в том, что я этому отказу подчинюсь. С другой стороны, в случае вашего согласия, мне хочется, чтобы вами руководила любознательность, а не давление чужака и его влиятельных друзей, которых он, по милости Матери, сумел здесь найти.
Теперь он знал твёрдо: это и есть та самая дверь, которую просил открыть Василий. И он её откроет.
Или умрёт.
Василий… удивительное сочетание друга и врага. Отто не питал к нему ни злобы, ни ненависти. Скорее, признательность и уважение… Василий ни разу не солгал. Многое из того, что он говорил, непонятно и до сих пор, но многое проясняется, обретает смысл и значение.
Хотел стать богом? А что в этом плохого? Разве есть предел совершенству? Господь создал человека по образу и подобию Своему, стоит ли в таком случае удивляться попыткам людей достичь божественных высот? Достичь и даже превзойти их? И кто мешает ему, Отто, хотеть того же? "Блаженны алчущие… ибо они насытятся".
Отто почувствовал прикосновение к истине.
Всё, что с ним происходило до сих пор, предстало в каком-то новом свете. Он вдруг, на какое-то мгновение, почувствовал себя бабочкой, только-только выкарабкивающейся из кокона, ещё не сознающую перемен, но уже понимающую, что эти перемены наступили.
— Позволительно ли мне будет напомнить, матушка, — внезапно вступил в разговор Калим, — что Отто мой гость и друг. Дом Калима несёт полную ответственность за его слова и поступки. И если…
— Ратан, — неприязненно осадила его Кселина. — Я ни на минуту не забываю о том, что тебе опять неслыханно повезло, и ты теперь Стратег, неприкасаемый. Я помню, что Отто — твой гость. И мне он нравится не меньше, чем тебе. Но если его слова и поступки будут представлять опасность для миссии, возложенной на нас Матерью, то ни ваша дружба, ни мои личные симпатии к нему и его жене, меня не остановят!
В комнате повисло напряжённое молчание.
"ЧК, гестапо, — подумал Отто. — Фанатизм в служении народу "вообще" означает физическое уничтожение представителей этого народа "в частности". Вот они: родники-источники моря крови с островами концлагерей".
— Хотя, надо признать, — спустя минуту неохотно добавила Кселина, — твоя новая должность и звание накладывают определённые рамки, с которыми мне приходится считаться.
Ей никто не ответил.
На самом деле, решение Кселина уже приняла.
Нет, она не поверила Отто, что тот, в случае отказа, оставит своё намерение открыть дверь. Но провоцировать усобицы в высших структурах власти — тоже не лучший способ сохранения стабильности. Основные качества для компромисса чужак продемонстрировал: гибкость, понимание, готовность к диалогу и тонкий нюх на опасность. Ни при каких условиях не загонять его в угол. Тогда не прыгнет. И не укусит. В случае чего, с ним можно будет договориться.
— Ты полагаешь, что сможешь её открыть? — спросила она Отто.
— Вопрос лишь во времени, которое для этого потребуется. А оно, в свою очередь, зависит от ресурсов и знаний, которыми мы располагаем.
— И сколько это может занять времени?
— Два-три месяца.
"Очень хороший срок, — отметила про себя Кселина. — Всё складывается. Он будет при деле, чем-то занят. Не будет смущать умы рассказами об ужасах Земли. Не будет убийств и бесконечных скандалов со вспыльчивыми гвардейцами и задиристыми стражами Культа. А как придёт Интервенция, отправится вместе со своей очаровательной женой вниз, и пусть себе там, что хотят, то и открывают, с кем хотят — скандалят, кого угодно — убивают. Это уже будет не моя забота. Даже если эта парочка сумеет истребить всю диаспору, всегда можно будет начать сначала. Для этого мы все здесь и варимся…"
— Что тебе нужно, сын мой, — обратилась она к Отто, — чтобы сделать эту попытку?
— Для начала, ответы на несколько вопросов, — перевёл дух Отто.
Он всё ещё опасался крайних мер. В его мире на такую терпимость к еретику нечего было и надеяться.
— Тебе не нужно прятать от меня глаза, сын мой, — неожиданно произнесла Кселина, — и стыдиться своих опасений тоже не надо. Должно быть, мир, из которого ты прибыл, не слишком ласков к своим детям.
— "Ласков"? — переспросил Отто. — Как вы зовёте место, куда собираетесь отправить своих людей?
— Земля, сын мой.
— Неправильно. Вы их отправляете в Ад.
— Мы уже обсудили это, — недовольным тоном оборвала его Кселина. — Я хочу услышать твои вопросы.
— Я вижу, попытки открыть эту дверь уже предпринимались… — Отто постучал указательным пальцем по едва различимому на фоне тёмного металла пятнышку дерева. — Мне важно знать историю этой попытки. Любые подробности: кто, когда, каким инструментом, почему остановился.
Кселина повернулась к Водоподу.
— Что скажешь, сын мой?
Отто уже не раз получал возможность оценить невероятную эрудицию этого приземистого, пожилого воина, которого всего неделю назад Калим, получивший должность Стратега, сделал своим сотником.
Водопод и на этот раз не ударил в грязь лицом:
— У нас уже был чужак. В очень давние времена. Как давно — не могу сказать, не знаю. Может, пять тысяч лет назад, может, десять. Но тогда кантонов не было. Было единое королевство, и о префектуре в те времена никто и не помышлял. Потому-то и удивительно, что об этом парне ничего не известно. Ни имени его, ни откуда он родом. Пришёл он из восточных сопределий, но как он там оказался и как выжил, сохранив человеческий облик, неизвестно. Правила тогда Василиса Таланная, известная умом и большой заботой о делах государственных женщина. Как чужак появился, она сразу велела привести его к себе: кто, мол, такой и откуда? Но, то ли не слишком усердно кланялся он ей, то ли смешным в поклоне показался, но не понравился он ей и всё тут. Велела страже гнать его обратно к Восточным Воротам и не впускать больше в пределы Королевства.
Только гнать его не пришлось. Очень уж гордым чужак оказался. Сказал, что утром сам уйдёт. Утром так утром. Что же его гнать, на ночь глядя? Никто же не знал, что у него на уме. А думал он, оказывается, вот об этих самых Звонких Воротах. И пришёл с одной только целью — нужны ему люди, как же! — открыть эти Ворота. Зачем? Это мне неизвестно. Только той же ночью застала его здесь, вот в этом зале, стража. Он стоял на столе, и струи огня фонтанами разлетались в стороны. Бой был странным. Много народу было покалечено, но никто не был убит. Сёстры-лучницы всё пытались его стрелами достать. Да только как ночью в общей свалке его достанешь? И прекратилось всё как-то непонятно. Как притомилась Гвардия мечами размахивать, так и чужак перестал их калечить. Он ведь не нападал, только защищался. К тому времени только-только светать начало. Многие видели, как всё было. Его уже от обители далековато отогнали. Мечники отошли, тут и лучницы подоспели. В те времена, к слову сказать, Гвардия и стража дружнее жили. Да только заговоренный он: ни одна стрела не попала. А может, умел полётом стрел управлять. Плюнул чужак обидчикам под ноги, да и пошёл себе. Ничего не сказал. Так и пропал за Восточными Воротами. Больше его никто не видел. Я вам всё это рассказал, как знаю. О том, что тут и вправду какой-то след от его работы остался, о том впервые слышу.
И он, поднявшись со своего места, нагнулся над столом, стараясь лучше рассмотреть след от сверла.
Помолчали.
— Это всё? — спросил Отто у матушки Кселины.
— Да, это всё. Лучше не расскажешь.
— А что с механизмом сделали?
— Механизмом? — удивилась матушка. — Сын мой, не было никакого механизма. Как Водопод рассказал, так оно всё и было. Я сама всё это видела.
"Гм! — подумал Отто, — не так уж она и молода, как кажется на первый взгляд!" Краем глаза увидел, как усмехнулась Калима, и в знак уважения склонили головы Калим с Водоподом.
— Как чужак выглядел? — спросил Отто. — Хоть какие-то приметы…
