Дмитрий Казаков - Кровь ангелов
Сердце Ларса дернулось и забилось вдвое быстрее.
Столбики сторожевого периметра вроде на месте, хотя нет, один повален, а остальные не светятся. Поля выглядят заброшенными – торчат плети синявки и прочих сорняков, свежих посадок не видно, зияют норы, оставленные водяными крысами, и нет признаков того, что дыры пытались заделать.
Так что, тут никого нет?
Дом и пристройки выглядели целыми, хотя отсюда не разглядишь, надо подобраться ближе.
– Оставайтесь тут, я пойду вперед, – сказал Ларс, соскальзывая в кофейного цвета жижу, которая здесь была всего по щиколотку.
Офицер-артиллерист покачал головой:
– Это неразумно, кто-то должен вас подстраховать.
Ларс поглядел в его серые, со стальным отливом глаза и неожиданно для себя кивнул:
– Хорошо, давай-ка ты будешь меня прикрывать. Только старайся не шуметь.
Несколько шагов – и приглушенный шелест ветвей остался позади, Ларс очутился на поле, в пределах родной усадьбы. Миновал один из столбиков, убедился, что тот и вправду мертв – а это означает, скорее всего, что генератор накрылся, – и по дорожке зашагал вперед.
Энхо топал позади, без особого успеха стараясь двигаться как можно тише.
Ларс вглядывался в приближавшийся дом, нервно тискал рукоять меча, и мысли метались у него в голове, словно клювососы над сдохшей болотной коровой – неужели он найдет там трупы матери и сестер?.. нет, не может быть, для чего ургам убивать мирных людей!.. но почему тогда так тихо, следы запустения?.. их увезли, но опять же – зачем?.. Проклятие, Хаос побери этих ургов!..
И заодно того, по чьей вине Аллювия оказалась в лапах нелюдей.
Когда он займет Мерцающий трон, то обязательно отыщет виноватых и казнит их с максимальной жестокостью!
– Что это? – прошептал артиллерист, когда справа, из-за сарая, где обычно хранился урожай, донесся влажный всхлип.
– Плакучая соня, – ответил Ларс.
Если эта пугливая тварь появилась рядом с усадьбой, значит, людей тут не было давно, да и ургов тоже.
Всхлип прозвучал снова, и с крыши сарая сорвалось черное мохнатое существо размером с зайца, суматошно заколотило крыльями. Ушло к самой земле, затем поднялось повыше и зигзагами помчалось к стене деревьев, оглашая окрестности похожими на детский плач воплями.
Они прошли между домом и мастерской и выбрались во двор.
– О Превознесенный! – воскликнул Энхо.
У крыльца валялся труп, но не кого-то из обитателей усадьбы – черная сутана говорила о том, что перед ними служитель Божественной Плоти, и выглядел он куда крупнее, чем даже мама Ларса.
– Прикрывай! – напомнил Ларс и медленно двинулся к телу.
Запаха разложения, как ни странно, не было, признаков того, что здесь побывали падальщики, тоже, и мертвый Гней Атрокс выглядел так же, как при жизни: бритая голова, худое, почти изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен в плоть немного выше переносицы.
– Странно, повреждений не видно, – пробормотал Ларс, опускаясь на корточки. – Откуда он тут взялся?
– Это «заморозка», ургское ручное оружие, – подсказал артиллерист. – Мгновенно прекращает все процессы в организме, так что плоть словно каменеет и труп разлагается очень медленно.
Ларс кивнул – да, он читал о таком, будучи в Умбра Ангустус.
Выходит, примаса убили урги, но почему это произошло здесь, а не где-нибудь в окрестностях Аллюполиса?
– Мама! – позвал он. – Эти! Лана!
Никто не ответил, лишь в лесу завопила плакучая соня.
– Оставайся тут, я обыщу дом, – сказал Ларс и поднялся.
Непонятно отчего, но ему не хотелось, чтобы чужак, пусть даже соратник, входил туда, где он сам прожил всю жизнь, чтобы кто-то топтался по лестницам, заглядывал в комнаты, наполненные воспоминаниями, отголосками смеха тех, кого он любил… Неважно, что там могли побывать и осквернить помещения урги, их не пустить он не имел возможности.
Артиллерист кивнул, повернулся так, чтобы видеть весь двор.
Поднявшись на крыльцо, Ларс заглянул в открытую дверь – вестибюль выглядит как обычно, разве что на полу пыль, чего мама никогда бы не допустила, и пахнет не горячим супом или теплым хлебом, а запустением, сыростью и плесенью.
Ну что же, надо зайти… пусть даже он рискует обнаружить там еще три трупа.
Изуродованные «заморозкой» тела родных… их можно будет хотя бы похоронить.
Из дома Ларс вышел минут через десять – внутри он не нашел никого и ничего, не увидел следов того, что жилище покидали в спешке или что здесь происходила борьба.
Ощущение такое, что хозяева просто вышли… и не вернулись.
В атриуме – большой плюшевый медведь, без которого Лана, младшая из близняшек, не ложилась спать, на кухне плита заставлена кастрюлями, словно мама собиралась готовить, эрус-контроллер выключен, мертв из-за того, что источник энергии выработал свой ресурс.
– Ну что? – спросил Энхо.
– Никого и ничего, – отозвался Ларс, пытаясь сообразить, что же такое он испытывает – облегчение, безразличие, страх?
Он двигался и разговаривал абсолютно спокойно, словно ничего не произошло, сердце будто накрыл стальной колпак, а под ним осталось пылающее, тревожащее, раздражающее чувство без имени.
– Мы должны отправиться в Аллюполис, они наверняка там.
– Нет, это невозможно, – нахмурился артиллерист. – Там точно урги, противокосмическая и противовоздушная такая, что даже мелкая летучая тварь не проскочит, не то что наш транснавис.
– И что? Я должен попытаться их найти, – Ларс сам понимал, что несет ерунду, что не представляет, где искать маму и сестер, и что даже если они и вправду в Аллюполисе, это мало что меняет.
Город большой, и за час-другой его не обыщешь.
Но он был не в силах признать, что они мертвы или почти что мертвы, сгинули навсегда… еще некоторое время назад он смирился с этой мыслью, принял для себя, что все, у него нет родичей, но здесь, на Аллювии, в доме, где он родился и вырос, его смирение разлетелось вдребезги.
Ларс вновь хотел надеяться, желал действовать… только бы они уцелели!
– Мы погибнем зря, – сказал Энхо. – Урги используют женщин и детей как «биологический материал», нам в Каструм Аетас фильм специальный на эту тему показывали…
– Заткнись! – прошипел Ларс, разворачиваясь к артиллеристу и хватая его за комбинезон на груди.
Плевать, что Энхо выше на полголовы и наверняка сильнее, плевать на все!
Но это движение и возглас неожиданно истощили силы, накатила апатия – в конце концов он и так сделал все, что мог, прилетел на Аллювию из-за пределов Империума. Надо признать, что все, он один, и единственный оставшийся родственник – это Вальгорн, сидящий на Мерцающем троне, гнусный узурпатор, достойный не просто смерти, а мучительной казни.
– Пошли, – сказал Ларс, отпуская Энхо. – Давай-ка назад. Извини, если что…
– Ничего, я понимаю.
Розовая физиономия ожидавшего в кустах Симса едва не светилась от нетерпения, но у него хватило ума и такта ничего не спрашивать, а может быть, артиллерист тайком подал товарищу сигнал, что лезть не стоит. Ларс забрался на платформу, развернул ее и повел обратно, туда, где прятался «Фалько мальтус».
Теперь ему некуда возвращаться, некуда и незачем, никто его не ждет.
Да, он носитель крови ангелов, претендент на самую громадную власть, какая только может достаться человеку, на статус Божественной Плоти, который есть больше чем человек…
Но он бы предпочел остаться тем Ларсом Карвером, что никогда не покидал дом.
Но теперь это неважно.
И когда решил это для себя, показалось, что в сердце что-то хрустнуло и тревожащее, елозящее ощущение там исчезло, остался лишь стальной холодный колпак безразличия.
* * *«Пять минут до старта, – произнес Янус. – Доложить о готовности».
«Готов», – сказал Энхо, после чего ему осталось только наблюдать, ждать и надеяться, что для них, артиллеристов, работы не найдется, как и во время посадки.
Пусть трудятся двигателисты, навигаторы, сам гортатор…
Вспомнилось заросшее деревьями болото, по которому они сегодня путешествовали, заброшенная усадьба и юноша по имени Ларс. Тогда в какой-то момент эру Венцу показалось, что их наниматель сошел с ума – вроде бы внешне остался спокойным, но в глазах загорелось что-то очень нехорошее, и начал нести ерунду, но затем парень вроде бы пришел в себя.
Когда добрались до транснависа, он больше не заговаривал об Аллюполисе и велел взлетать.
«Фалько мальтус» дрогнул и начал медленно подниматься, задевая боками ветки. На мгновение замер, и потом словно вынырнул, оставив внизу зеленую, волнующуюся поверхность «воды», а на самом деле – раскачивающиеся на ветру кроны исполинских деревьев сырого жаркого леса.
В координатной сети появились метки – несколько в стороне и одна совсем рядом!
«Вот безобразие, – сказал Янус, и голос его прозвучал напряженно. – Заметили».
