Дмитрий Казаков - Кровь ангелов
Обзор книги Дмитрий Казаков - Кровь ангелов
Дмитрий Казаков
Кровь ангелов
Часть первая
Дебют
1. d4 d5
2. Nf3 e6
3. c4 Nf6
4. Bg5 Nbd7
Глава 1
Основа разумной жизни – Кровь и Плоть.
Крови слушайтесь, Плоти повинуйтесь.
Кодекс Империума, I, 1Белый туман, клубящийся над поверхностью болота, поднимающиеся из жижи зеленые стволы деревьев, чьи кроны смыкаются вверху, заслоняя солнечный свет, кочки, что похожи на волосатые головы. Сырость и жара, приглушенные крики птиц и стрекот прыгающих по веткам обезьян, запахи травы и гнили, аромат дурмана, источаемый алыми цветами-ловушками…
Крокодил выдал себя еле заметным движением в мутной воде цвета крепкого кофе. Ларс не показал, что увидел зверя, даже не повернул головы, только крепче сжал копье и сделал еще шаг.
Топь, доходившая ему до колен, забурлила, плети водорослей обвились вокруг лодыжек…
А в следующий момент крокодил атаковал.
Закованное в зелено-бурую броню тело пробило пленку из цветов, стеблей и листьев. Распахнулась пасть, усаженная острыми зубами длиной в палец, ударил хвост, способный крушить стволы.
Ларс ускользнул мягким, изящным движением, ощутил зловонное дыхание, челюсти клацнули рядом.
В следующий момент он оказался сбоку от исполинской твари, что может проглотить человека целиком. Вскинул копье и ударил, целясь в единственное уязвимое место – в висок, позади и чуть выше глаза, туда, где мелкие чешуйки можно пробить не только лучевым оружием.
Хрустнуло, острие вошло на ладонь, хлынула алая кровь.
Ларс отскочил, чтобы бьющийся в агонии крокодил не пришиб его, укрылся за толстым стволом. Копье сломалось, но древко можно сделать новое, главное – вытащить наконечник, изготовленный из дорогущей вибростали, которую привозили на Аллювию с других планет…
Тварь открыла пасть, но испустила лишь тонкое вибрирующее шипение. Громадная туша изогнулась, стали видны белесые присоски на светло-желтом пузе, те самые, за которые цепляются детеныши, ударили фонтаны грязной воды, полетели обрывки стеблей и листьев.
Раздался плеск, словно в воду упало бревно… и наступила тишина.
Этого крокодила он заметил вчера, причем в непосредственной близости от фермы – а это значит, что опасный зверь в любой момент может подобраться вплотную к дому и напасть на мать и сестер…
Пришлось оторваться от дел и утро посвятить охоте.
Ларс замер, сдернул с плеча игольчатое ружье – бесполезное против бронированной туши, однако пригодное для того, чтобы отогнать хищников поменьше. Прислушался, но не уловил ничего, огляделся, но не заметил признаков опасности, а значит, у него есть несколько минут.
Нажал закрепленный на поясе вызов-контакт самоходки, а сам зашагал туда, где покачивался в воде дохлый крокодил.
Сейчас в ход пойдет вибронож – снять шкуру и разделать тушу так, чтобы не пропало ничего: ни считающаяся деликатесом печень, ни зубы, что пойдут на украшения, ни даже глаза, ведь их тоже можно продать…
В свои почти семнадцать Ларс убил двадцать крокодилов.
Куда больше, чем любой взрослый мужчина на Аллювии, исключая профессиональных охотников.
И не потому, что ему это нравилось, а лишь по той причине, что иначе один из громадных зверей сожрал бы его самого или кого-нибудь из близких родственников.
Когда он закончил снимать шкуру, показалась неспешно лавирующая среди деревьев самоходка – транспортная платформа на воздушной подушке, достаточно большая, чтобы увезти добычу. Ларс извлек из черепа твари наконечник копья, обтер и убрал в особый кармашек на поясе, после чего принялся заворачивать куски мяса в термопленку.
По воде плыли потеки крови, понемногу растворявшиеся в бурой жиже.
Еще немного, и вкус ее учуют донные падальщики, запах разрезанной утробы крокодила уловят крылатые любители полакомиться мертвечиной, и на этом участке болота станет шумно и тесно.
Поэтому нужно спешить и поглядывать по сторонам.
Напоследок Ларс вырезал у трупа челюсти, и едва перекинул их через бортик самоходки, как услышал шорох над головой. Выстрелил навскидку, не попал, но черно-желтый клювосос, испуганно взвизгнув, ушел в сторону, уселся на ветку, а через мгновение на ней оказались уже две крылатые уродины.
– А ну-ка, давай-ка, – сказал Ларс и еще раз шлепнул по сенсору, давая самоходке сигнал двигаться следом.
Выбравшись на мелкий участок, он оглянулся.
Жижа вокруг крокодильих ошметков кипела, из нее высовывались головы, клацали челюстями, с хрустом перемалывали ребра и позвонки. Клювососы парили над самой топью, метались из стороны в сторону, хоботками слизывая с листьев и травы даже капли крови.
Между зеленых стволов плыли белые клубы тумана.
Через пару минут крылатые твари ушли вверх и скрылись в кронах, донные исчезли из виду, и о том, что здесь что-то произошло, напоминала только прореха в плавающих растениях. Но пройдет несколько часов, она затянется, и этот участок болота станет неотличим от других.
Ларс повел плечами и зашагал дальше.
Пора домой.
Столбики сторожевого периметра, отделяющего возделанную землю от трясины, вытянутые треугольники полей, засаженных модифицированным рисом, – нежно-зеленые стебли торчат из воды, белеют начавшие созревать зерна. Тропинки, сходящиеся к расположенному на искусственной насыпи дому, пристройки вокруг двора – склады, мастерская, гараж; дым из трубы в алой черепичной крыше.
Ларс выбрался на сухое место, нагруженная самоходка за его спиной загудела, приноравливаясь к новой поверхности. Сейчас он разберется с добычей, спрячет все, что годится для продажи, в холодильную камеру, кое-что отдаст матери на кухню, и можно будет вымыться…
Вступив во двор, Ларс понял, что планы придется изменить.
Рядом с гаражом стоял окрашенный в фиолетовый цвет карпентум, похожий на огромный баклажан, и на его боку выделялся белый символ церкви Божественной Плоти – коронованный кулак. Двое ее служителей в черных сутанах располагались у трапа, еще один беседовал с вышедшей на крыльцо матерью, а сестры, недавно отметившие семилетие, испуганно жались к ней.
Что надо здесь этим чужакам?
– Вот он! – воскликнул один из жрецов у трапа, и тот, что говорил с матерью, повернулся.
Бритая голова, худое, изможденное лицо, темные глаза, обычные, человеческие, и третий, подобный драгоценному камню, что вживлен немного выше переносицы – через него, как говорят, смотрит сама Божественная Плоть, владыка состоящего из тысяч планет Империума.
Третий глаз – признак служителя высокого ранга.
Неужели к ним в усадьбу прилетел сам примас Семирейской провинции?
Но зачем?
– Ларс Карвер Примус, свободный гражданин Империума, полный человек, я полагаю? – Голос у жреца оказался резкий, и еще он использовал полное имя, что делается крайне редко, в официальных и торжественных случаях.
Но что за случай сегодня?
– Да, – ответил Ларс, чувствуя, что напряжен так же, как перед самым нападением крокодила.
Попавшая в их двор тварь не была чешуйчатой и зубастой, но он чувствовал в ней хищника, возможно, даже более опасного, чем кровожадный обитатель болот, хищника умного и беспощадного.
Служители Божественной Плоти обладали властью, и немалой, они частенько делали то, что считали нужным, и порой шли против воли прокуратора Аллювии, так что тот вынужден был с этим мириться.
Как возразить тем, кто молится самому владыке Империума?
– Возрадуйся же, Ларс Карвер Примус, – сказал жрец с улыбкой, и третий глаз заискрился.
Вопреки тону, лицо осталось жестким, а один из служителей у трапа потянулся к кобуре на поясе, в ней, судя по форме рукоятки, скрыт странгулор – оружие бескровное, неспособное убить…
Да и у матери вид почему-то расстроенный, а девчонки испуганы.
Что происходит?
– Но почему я должен радоваться и кто объявляет мне это? – спросил Ларс, вспоминая, что он здесь, несмотря на шестнадцать лет, хозяин, что он мужчина и что нет спины, за которую он сможет прятаться, да и не привык он прятаться от опасности, даже от такой.
– О, имя мне Гней Атрокс, и занимаю я скромную должность примаса сих земель… – сообщил жрец.
Ларс не ошибся – перед ним стоял духовный владыка доброй трети Аллювии.
Послушник, становясь жрецом, получает новые имя и фамилию, взятые из высокого наречия, что пришло из древних времен, когда еще не было никакого Империума…
– А ты, свободный гражданин, – продолжил Атрокс, – посредством жребия, изречением Божественного Духа назначен для служения Божественной Плоти рядом с Мерцающим престолом…
– Что? – Ларс отступил на шаг.
Такого не могло быть!
Жрецы Божественной Плоти ежегодно забирали свой налог – благословенную дюженицу, не брезговали и добровольными пожертвованиями, но и то и другое принималось в полновесных сестерциях. Однако раз в десять лет в храмах владыки Империума, что есть во всех крупных городах, проводился некий обряд, и после него Аллювия платила своеобразную «дань людьми».
