Дуглас Хьюлик - Свой среди воров
Спасибо хоть выжили сапоги, иначе шаркать бы мне в туфлях, набитых тряпьем.
Книга Иокладии была спрятана под плащом и дублетом. По всем статьям мне следовало отнести ее Келлзу, – в конце концов, именно он поручил мне ее найти и я на него работал. Однако бой с Белыми Кушаками, не говоря о сновидении с Серым Принцем, произвел на меня неизгладимое впечатление. И я решил не отдавать ее никому, пока не выясню, какая связь между дневником Иокладии и клановой войной в Десяти Путях. Это была вещь, которую я не мог взять и выложить на стол перед Келлзом – неважно, друг он мне или босс. Я уважал его, но не смел доверить книгу об имперской магии, когда на кону стояла судьба его организации.
Я лавировал в утренней толпе, понурив голову и глядя под ноги. Поток Светляков замедлял мое продвижение, но помогал слиться с прохожими.
Я вышел на площадь Пятого Ангела и задержался, чтобы купить себе чашку масляного чая. Обвел глазами толпу в поисках нарочито занятых людей, избегавших смотреть в мою сторону. Чай был хорош – масла, соли и мяты не пожалели. Он согревал. Самое то после пяти зерен ахрами и легкого завтрака. Я быстро допил и снова замешался в толпу.
Я трижды обошел статую Элирокоса и успел прицениться к коврам, поторговаться за маленький браслет, поспорить со слепым предсказателем и похлопать очень талантливой танцовщице, исполнившей неканоническую версию а’Сакара.
Никого. Ни Хвостов, ни Косарей, ни Шестиногих Бригад. Если кто-то и шел за мной, я не видел. Либо их не было вовсе, либо за мной отрядили первоклассных специалистов.
Я подошел к прилавку Мендросса.
– Одну минуточку, сударь, – бросил он, проносясь мимо меня с корзинкой лимонов.
Он уже хотел передать корзинку богато одетой женщине, но замер с открытым ртом, повернулся и вытаращился на меня. Мендросс пожирал глазами мой наряд, пока покупательница не кашлянула.
– Позвольте мои фрукты, – произнесла она ядовито.
– А? – очнулся Мендросс.
Потом моргнул и закивал:
– Ах, да, да! Прощенья просим, миледи!
Он вручил ей корзинку и принял деньги, мелко кланяясь и извиняясь. Все это время он косился на меня.
Едва женщина ушла, Мендросс повернулся и распахнул объятия.
– Милорд! – воскликнул он достаточно громко, чтобы слышали за три лавки. – Как я рад! Вы, полагаю, пришли за манго? Вы еще на прошлой неделе про них спрашивали! Добрые вести – вот они, как обещано! Снова завезли, такая удача. Пожалуйста, полюбуйтесь – и только скажите, что это не самые сочные в городе!
Я улыбнулся и величественно кивнул, входя в роль аристократа. Мендросс кланялся, шаркал ножкой и вел меня к яркой занавеске, за которой был склад.
– Еле узнал, – шепнул он, откидывая занавеску.
– Приятно слышать, – ответил я.
Младший сын Мендросса дрыхнул, привольно раскинувшись на трех мешках и выронив восковую учетную табличку.
– Спиро! – гаркнул Мендросс. Тот резко сел и зашарил вокруг. – Оставь это и ступай за прилавок, – велел Мендросс. – И впаривай сливы, вот-вот сгниют.
Мальчик кивнул и выскочил, едва взглянув на меня.
Мендросс взял манго покраснее, вытащил маленький нож и ловко вырезал нам по длинной дольке. Он не соврал – манго таяло во рту.
– Итак, – молвил Мендросс, вытирая густой сок с подбородка, – могу я узнать, зачем тебе понадобился этот маскарад?
– Нет.
– Что, такая стыдоба?
– Просто не важно, – обронил я. – Выкладывай, о чем звонят.
Мендросс опустился на низенький табурет.
– Много о чем. Прямо все подряд рассказывать?
Соблазн был велик, но время поджимало. Я выпал на два дня и хотел уяснить общую картину, детали можно было оставить на потом.
– Держись Десяти Путей, – распорядился я. – Ну и всего, что собрал на Никко. Или Келлза. – Я подумал и добавил: – Или писца по имени Балдезар.
– Про писца не слыхал, но где ты был, если не знаешь об остальном? Да на улице только об этом и трезвонят!
– Ты рассказывай, – поторопил я.
Мендросс отрезал очередной ломтик.
– Тогда устраивайся поудобнее, – пригласил он и приступил к докладу.
Новости были неприятные. Клановые войны – дело кровавое, с засадами и трупами в проулках, но нынче они зашли гораздо дальше. В прежние годы война велась ночью по темным углам. Сейчас люди Никко нападали на людей Келлза средь бела дня – на улицах, рынках, площадях, людно там было или пусто. Делалось это нагло, на глазах у властей, и те даже при желании не могли смотреть в сторону. Хуже того: Шатун вроде бы разрешил своим молодцам мочить и Красных Кушаков, если те сунутся. Если в разборках начнут гибнуть Крушаки, то возникнет вопрос не о том, вмешается ли империя, а о том, когда и насколько жестко.
Железный Деган и Серый Принц постарались на славу. Все подтверждало наши с Деганом опасения: цель – начать войну и втянуть империю. Но дальше-то что?
– А остальной кордон? – спросил я.
– Круг Десяти Путей разделился на три партии: за Никко, за Келлза и за себя. Последних больше всего. Они не лезли, но некоторые уже нанимаются.
– К кому?
– К обоим, но Никко набирает больше.
– А Келлз? – спросил я. – Как у него дела?
– С ним занятно, – ответил Мендросс и потянулся. В позвоночнике защелкало и захрустело. – Келлзу вроде и легче, за него стоят Рис Синий Плащ и Тихая Мег, а еще Бандюк по имени Матео, но люди бают: он еле держится. Никко шлет Резунов как бешеный, но все равно непонятно, почему люди Келлза откатываются ночь за ночью… – Мендросс подался вперед. – Поползли слухи о глиммере. Не уличном, а настоящем, опасном. Когда словом гасят бойцов и ломают сталь.
– Свидетели есть?
– Нет, – помотал головой Мендросс. – Но разговоров много.
– Бьюсь об заклад, что да, – сказал я, живо вспомнив паривший в спальне труп и женщину, гулявшую по моим снам.
Я потер руку, приглаживая вставшие дыбом волоски. Книга под дублетом немного сместилась.
– Хочу попросить тебя об услуге.
Мендросс незамедлительно прикрыл веки:
– О какой?
Я вытащил из-за пазухи книгу Иокладии:
– Спрячь это у себя.
Мендросс взглянул на книгу, но не дотронулся.
– Что это?
– То, что я не могу хранить дома.
– Потому что там будут искать?
– Более или менее.
– А почему ты решил, что сюда не придут?
– За книгой? К продавцу фруктов? – фыркнул я.
Особенно, подумал я, за книгой по незаконной магии.
Мендросс хрюкнул и уставился на дневник, размышляя.
– Кто за ней охотится? – наконец спросил он.
Над этим ожидаемым вопросом я думал с того момента, когда пришел в лавку. Перебор – и я уйду с книгой, так и упрятанной под дублет; недобор – навлеку на Мендросса намного худшие беды.
Значит, полуправда.
– Келлз, – сказал я. – А может, и кто-то еще из Тузов.
Мендросс не моргнул глазом.
– Два золотых сокола сейчас, – отчеканил он. – И два потом, когда будешь забирать.
Чересчур – за сказанное и сущий пустяк – за утаенное. Я притворился, будто думаю, немного поторговался, чтобы изгладить всякие подозрения, и уступил.
Я передал ему книгу. Он взял ее, перевернул и сунул в кипу гроссбухов на счетном столе.
– И все? – удивился я.
– Что подозрительнее: книга меж книг или книга на дне корзины с фигами?
– Но…
Мендросс поднял руку:
– Не парься. Я что-нибудь придумаю. Потом. Это на время.
От Мендросса я вышел с корзинкой манго – он настоял – и для очистки совести сделал полкруга по базару. Удостоверившись, что за мной не следят, я вручил корзинку нищему, сидевшему на краю площади, и пошел домой.
Шагалось легче, и не только потому, что Мендросс изрядно облегчил мой кошелек. Впервые за долгое время я что-то знал наверняка. Да, оставались кое-какие вопросы, но теперь и у меня имелся фрагмент головоломки. И как бы не главный, черт побери. Я рисковал, но и ценность моя повысилась. Меня могли похитить, допрашивать, пытать, но не убить в подворотне.
Странная безопасность, учитывая, что означало для здоровья обладание книгой Иокладии в перспективе, но на короткое время приходилось мириться.
В таком замечательном настроении я пребывал ровно до того момента, как свернул на Уступчатую улицу и увидел мой дом. В глаза бросились сразу две вещи. Во-первых, лавка Эппириса была заперта, несмотря на позднее утро. Во-вторых, по обе стороны входа переминались головорезы Никко – Соленый Глаз и Маттиас Кирпич.
Я выругался и ускорил шаг, проталкиваясь сквозь толпу. Я надеялся, что Эппирис запер ставни по причине отъезда, а не по приказу Никко. С того станется наказать меня расправой над людьми, находившимися под моим покровительством.
Я подошел совсем близко, когда Соленый Глаз перестал тормозить и все-таки узнал меня в одеянии Нестора. Он встал чуть прямее, оглянулся на Маттиаса, внимания не добился, пожал плечами и вперевалочку пошел ко мне.
