Дуглас Хьюлик - Свой среди воров
– Как тебе будет угодно.
Он взял бокал, откинулся в кресле, сделал длинный глоток и поднес бокал к свету лампы. Потом улыбнулся.
Знакомая улыбка. Он что-то вычитал в этой книге. Что-то, достойное торга.
Ладно. Пусть улыбается. Что он там мог найти за какие-то…
Я посмотрел на яркие звезды на безоблачном небе, которое запомнилось мне пасмурным, до того как я отключился.
О черт!
– Сколько времени я здесь лежу? – спросил я.
Улыбка Джелема стала еще шире.
– Ночь, день и еще почти ночь. По вашему календарю наступает день Совы, а с ним и новая неделя.
– Совы?.. – переспросил я.
Проклятье! Возможно, он все-таки успел углубиться в книгу. Но откуда она у него и зачем?
– Где Деган? – спросил я.
– Да все бегал туда-сюда, как наседка, а не Рука. – Джелем снова приложился к бокалу и посмотрел на меня. – Спрашивай прямо, не стесняйся. Я уже оскорблен.
– Отлично, – отозвался я. – Откуда и зачем у тебя книга?
– Уже лучше, – кивнул Джелем. – Отвечу кратко: ты не давал ее унести. Взял с Дегана слово, что книга останется при тебе. Он подчинился.
– А ты просто взял почитать?
– Мне никто не запрещал.
– Похоже, ты вычитал там что-то интересное.
Джелем отсалютовал мне бокалом.
– И это мне дорого обойдется, – продолжил я.
Джелем поставил бокал на стол.
– Это целиком и полностью на твое усмотрение. – Он снова взял книгу. – Я уверен, что ты и сам прекрасно расшифруешь этот текст или кого-нибудь наймешь, но это потребует времени и доверия. Сомневаюсь в богатстве твоего выбора.
Я не стал отрицать. Он загнал меня в угол, и мы оба это знали.
– Сколько? – спросил я, готовый услышать несусветную сумму.
Джелем, к моему удивлению, отмахнулся:
– Деньги? За это? Забудь. Ты и так мой должник, да и кто я такой, чтобы быть алчным?
Я держался молодцом и не расхохотался ему в лицо.
– Нет, – продолжил Джелем, – я подумывал о вещи нужнее.
– Например?
Джелем многозначительно постучал пальцем по книге.
– Нет, – отрезал я. – Исключено. Книга останется у меня.
– Ты меня не понял, – возразил Джелем. – Мне она не нужна, я не дурак и не самоубийца. Но я хочу знать, зачем она понадобилась тебе. Обычно ты держишься подальше от магии, Дрот, особенно от имперской, а потому я…
– Что?!
Я отшвырнул простыни и свесил ноги. Затем встал – во всяком случае, попытался. Ноги подкосились, и я не упал только потому, что успел схватиться за спинку кровати.
– Осторожнее, – рассеянно заметил Джелем. – Ноги будут слушаться не сразу. На исцеляющее заклятие ушла основная сила окружающих мышц. Они восстановятся примерно за сутки.
– Спасибо, что предупредил, – прорычал я, ползком подбираясь к подушкам. Затем сделал прерывистый вдох и выдохнул не лучше. – Ты хочешь сказать, что это книга об имперской магии?
Джелем лениво улыбнулся:
– Насколько я понимаю, да. И нет. Она…
– Что значит – насколько ты понимаешь? Нас либо казнят за нее, либо не казнят. Ты же Рот, черт возьми! Это запрещенная литература или нет?
Джелем сел прямо и посмотрел жестко.
– Могу сообщить, – сказал он ровно, – что эта книга написана той самой причудливой смесью термитных следов и крысиного помета, которую вы, имперцы, называете буквами. Могу сообщить и то, что она написана на диалекте, отличном от нынешнего, а также указать, что книгу написала Иокладия Неф, имперский Эталон, – в основном потому, что эта славная женщина дала себе труд подписаться. О чем я не могу сообщить, так это о содержании, потому что кто-то проснулся не в духе и велел мне отложить книгу, прежде чем я дочитал.
– Но если ее написал имперский Эталон, о чем же еще ей быть?
Эталонами называли отборную касту имперских магов. По закону, только они могли использовать имперскую магию.
– Я не хочу спешить с выводами, пока не прочту.
Я долго смотрел на Джелема, расплывшегося в самодовольной улыбке. Мерзавец знал больше, но не собирался делиться и ясно давал это понять.
– Хорошо, – произнес я. – Если тебе не нужна книга, где говорится – или не говорится – об имперской магии, то что тебе нужно?
– Я уже сказал.
– Да, но к чему тебе знать, зачем она мне?
– Все очень просто, – ответил Джелем. – Поняв твой интерес, я пойму, почему за ней охотятся остальные. Круг не так уж часто связывается с имперской магией, а поскольку это случилось и я оказался замешан, мое положение становится уникальным.
– Значит, тебе понадобился козырь против конечного владельца книги, будь он имперцем или преступником.
Джелем пожал плечами.
– Ну да, можно и так сказать. Козырь никогда не помешает.
– Это может быть чертовски опасный козырь, – заметил я.
– Орудие не бывает опаснее хозяина.
Я откинулся на подушки и задумался. С точки зрения Джелема, предложение было разумным: чем больше он знал, тем лучше мог использовать знание к своей выгоде. И если я правильно понял его намеки, он уже порядочно успел прочитать. Но все это будет без толку, если он не поймет, с кем торговаться, а от кого держаться подальше.
Что касалось меня, то рассказать пришлось бы до черта. То, что началось как обычная зачистка и поиск пропавшей реликвии, обернулось мороком с участием моей сестры, ассасинов, Серых Принцев, клановой войны, Белых Кушаков, а теперь, очевидно, еще и давно покойного имперского Эталона с ее заметками об имперской магии. Понятно, что я мог выложить все это Джелему – почти все – и не предать ни Келлза, ни Дегана, но мне такой вариант не нравился.
Инстинкт Носа предписывал мне помалкивать, пока не разобрался сам. Правда, сейчас я рисковал не дожить до момента истины, если не выясню, с чем имею дело.
К тому же мне очень хотелось доподлинно знать, из-за чего сыр-бор.
– Зерна есть? – спросил я.
Джелем порылся в рукаве и бросил мне кисет. Я вытряхнул два коричневых зернышка, раскатал в пальцах и бросил в рот. Они были выше всяких похвал.
– Ты должен помалкивать, – сказал я. – Понятно, что ты этим воспользуешься, но услышанное не должно разойтись. Понятно?
– Полностью.
– Хорошо, – кивнул я.
И все выложил. Я рассказал, как меня отправили мочкануть Федима, как мы подслушали разговор над решеткой канализации, как меня пытались убить. Поведал о пропавшей реликвии, клочках бумаги, Железном Дегане, Сером Принце и Десяти Путях. Я рассказал вообще обо всем, что могло иметь отношение к книге Иокладии, Десяти Путям, ссоре Никко и Келлза – даже о том, как разговаривал во сне с Серым Принцем. Правда, о том, что я Длинный Нос, о Клятве между мной и Деганом и о том, что Кристиана – моя сестра, я умолчал.
Когда я закончил, Джелем долго молчал. Он играл остатками вина в бокале и рассматривал блики. Когда он заговорил, его голос был тих, словно доносился издалека.
– Сон… Не нравится мне этот сон.
– И мне, – согласился я.
Джелем покачал головой.
– Я не о предупреждении, хотя тебе лучше прислушаться, – целее будешь.
– А о чем?
Джелем оторвал взгляд от бокала:
– Управление сновидениями… это невозможно. Во всяком случае, я о таком не слышал. Не в империи.
– Но где-то же умеют?
– Об этом рассказывали в старинных джанийских вахик-талах – вы назвали бы их магическими академиями, будь у вас что-то похожее. Там говорили о древних мастерах, способных переходить из одной реальности в другую, как мы переходим из комнаты в комнату. Но эти изыскания запретили много веков назад. Деспоты решили, что подобная власть над снами есть нечестивое подражание странствиям наших богов, ибо сказано, что первым шагом на этом пути всегда бывает способность вторгаться в чужие сны.
– Ты хочешь сказать, что за книгой охотится кто-то из джанийских йазани?
– Нет, – возразил Джелем. – Я говорю о том, что тот, кто послал тебе сон, умеет пользоваться магией, которая запрещена на моей родине уже несколько веков. Мне неизвестно, способны ли на это ваши имперские маги.
– Но зачем эти пляски? – спросил я. – Почему, черт возьми, не прибегнуть к магии для поиска книги?
– По двум причинам, – объяснил Джелем. – Во-первых, искать предметы с помощью магии невероятно трудно. Нужно точно представлять себе то, что ищешь, иначе шансы на успех заклинаний близки к нулю. Это все равно что бросать на каждом перекрестке монетку. Во-вторых, если ты заподозришь, что эту вещь разыскивают другие сильные маги и сам император, будешь ли ты афишировать свое участие?
– Не забывай, что я только этим и занимался, – ответил я.
– Но ты-то дурак, – безмятежно откликнулся Джелем. – А эти люди умнее. Они знают, чем рискуют, а ты начинаешь понимать это только сейчас.
– Ну и расскажи мне, что такого особенного в этой проклятой книге.
Джелем отставил бокал и открыл книгу. Переплет протестующе хрустнул.
