Артем Тихомиров - Поле боя
Впрочем, поднялась она быстро – в полной броне трудно получить настоящий урон, если дерешься врукопашную. Все, чего достигли они оба, так это легкая контузия.
– В чем дело, капитан? – первой из зарослей выскочила Эки Доджон.
Схватка заняла не более четырех секунд, но наемники уже были здесь. Они слышали звуки ударов и сделали верный вывод. Канни успела подняться – и Доджон направила на нее винтовку.
– Отставить! – распорядился Фаррел. К инженеру добавились Нойной Варад и Испал Шейо, готовые защищать своего капитана. Остальные – Джнахин вспомнил не сразу – были на охоте.
Наемники опустили оружие.
– Что произошло? – спросил Варад.
– Ничего. Возвращайтесь в «лагерь». Мы с майором обсуждали некоторые… философские вопросы. И кое в чем не сошлись во мнении.
Он повернул голову в шлеме в ее сторону. У Канни здесь не было союзников, поэтому она не могла рассчитывать на поддержку, но не это заставило ее соврать. Не страх остаться один на один с толпой головорезов.
– Да, – кивнула майор, отряхивая экипировку. – Интеллектуальные диспуты так меня заводят, пропади они пропадом…
Эки Доджон переглянулась с сержантом. Испал скривил губы.
Фаррел ухмыльнулся под шлемом. «Заводят», она сказала?
– Возвращайтесь, – приказал Джнахин, повернувшись к бойцам. Тон не допускал возражений.
Они подчинились, правда, с неохотой, и походили на детей, которым не дали досмотреть голошоу. Каждому хотелось увидеть философский диспут своими глазами, однако злить Фаррела не стоило.
Наконец, капитан и агент остались одни. Джнахин на всякий случай прикинул расстояние между собой и Канни. Им обоим достаточно хорошего рывка, чтобы снова сойтись.
– Ну? Теперь мы квиты, майор? – спросил хибраниец.
– Не думаю. Но за вами этот раунд. И… для своих лет вы неплохо двигаетесь.
– Вас это заводит, майор?
– Война – вообще сексуальное занятие.
Фаррел мысленно поставил ей еще один плюс. Ему хотелось расхохотаться во все горло. Он спросил:
– Почему вы тогда выбрали не поле боя, а крысиные норы, чтобы по ним ползать?
– Кому-то надо. И потом, я брезгливая, и мне не нравится грязный солдатский быт.
Джнахин потерял прежнюю нить разговора. Он ошибся, решив наказать Канни таким образом; очевидно, это не способ заставить ее почувствовать себя неправой. Похоже, его нет вообще. Офир из тех, кто если и признается, что облажалась, то лишь по собственной инициативе.
– Хорошо. Значит, останемся с тем, что есть, майор, – сказал хибо.
– Я не против, – осторожно кивнула эмадинка. – Надеюсь, больше диспутов не будет.
– Даже не знаю…
– В смысле?
– Ну, как я понял, это был не последний раунд, – сказал Джнахин.
– Напомнить, чем карается, согласно контракту, нападение на офицера эмадинских вооруженных сил?
Фаррел поднял руку.
– Не прячьтесь за своей бюрократией, не падайте в моих глазах, майор. Со своей стороны, могу обещать, что подобное не повторится. Я и мои люди будут вести себя уважительно и сдержанно. Ничего такого. Они даже не будут шутить и сочинять про вас анекдоты. Между нами воцарится мир и дружба…
– При условии… – обронила Офир.
– При условии, что вы больше не будете подвергать опасности мою группу.
– Я и так…
– Это не обсуждается, – перебил Фаррел.
– Хорошо, – фыркнула, взяв время на размышление, Офир. – Что еще?
– Слово офицера?
– Да.
– Хорошо. Верю. Вероятно, мы все же найдем общий язык… когда-нибудь. И еще – я не люблю, когда меня сравнивают с хныкающим школьником.
Канни не удержалась от язвительного смешка.
– Именно об этом я и говорю. Есть такой пунктик. Мое мужское эго не позволяет мне спокойно слушать, как стервозная баба безнаказанно пинает мою гордость. Уж извините, майор, тогда я становлюсь зверем.
Разведчица пожала плечами. Фаррелу показалось, она слегка ошеломлена такой откровенностью.
– Хорошо. Нет проблем, капитан. Стервозная баба отправляется в отпуск.
– Мир? – Он действовал под влиянием вдохновения и протянул ей правую руку.
Канни посмотрела на нее, затем, точно не веря своим глазам или подозревая ловушку, пожала ладонь Джнахина.
– Может, после всего этого мы еще письмами будем обмениваться, – сказал он.
Пришло время возвращаться. Джнахин шагнул к «лагерю».
– Можно вопрос? – Услышав голос Канни, капитан остановился.
– Валяйте.
– Обычно наемники двух слов связать не могут. Ваша речь меня удивляет. Откуда это?
– Страшная тайна… но я скажу вам, если ваша агентура еще не знает. Я не всегда интересовался только войной. Еще я доктор социологии.
Заметив, что Канни застыла на месте, он добавил:
– Так и есть, я и сам в это иногда не верю.
– Все кончено, приятель, – повторил Логотт.
Таг переводил взгляд с него на Маира. Темнота понемногу отступала, и лица обоих можно было видеть и без инфракрасного фильтра.
– Да говори толком! – На фермера было жалко смотреть. Бравада исчезла в одно мгновение, остался только страх.
– Они пришли, разделились на группы и напали на хутора на юге. Врывались в дома, вытаскивали жителей, все громили, поджигали. Мы поняли, что происходит, только когда возникли пожары. И только тогда на север, за ручей прибежала Отала, раненая. Она сказала, ее родителей схватили те люди. Девочка была в шоке. Ты бы видел ее. Вся в крови. На ее глазах зарезали старшую сестру.
Маир протянул руку и схватился за кривой сук, торчащий из дерева. Логотт склонился и выплюнул слюну.
– Мы как раз вернулись с патрулирования, – добавил Дандус, – никто не знал, что бандиты близко. У них есть транспорт. И…
– Что? – спросил фермер.
– Их больше. Раза в три. Не знаю, откуда-то они получили подкрепление.
– Дальше…
– Мы сразу стали уводить людей на север, в лес, в условленное место. Тоссини – или кто они там – и их головорезы вдруг появились с юго-востока и ударили по нам. Мы не успели занять оборону. В первом же бою полегла половина отряда. Мы убили нескольких, пока наши уходили в лес, затем отступили. А они… продолжали жечь и убивать, угонять скот. Что нам было делать? Мы бежали. До условленного места бандиты не добрались. Мы видели, что некоторые наши еще живы. Вся долина была в огне.
– А… – Маир не мог произнести того, что хотел. Его трясло.
Таг переглянулся с Зетамом и Асурой.
– Твоя жена и сын… – сказал Логотт. – Дом сгорел. Я сам видел. Но не видел их. Не значит, что они были там.
Фермер глотал слова, пытаясь как-то сгладить эффект, но получалось еще хуже.
– Кажется, я заметил, – сказал Дандус. – Мы с Таем и Дхи ждали сколько могли, прикрывая бегство огнем. Но они погибли от взрыва гранаты. Рядом со мной. Их разорвало… Я видел машину, в которой были пленники, и мне показалось, твоя Сайна и ребенок в ней. Не могу ручаться, но…
Маир сел на землю, закрыв лицо руками. Таг почувствовал, как мурашки побежали по его спине; проводник – уже не тот нахальный субъект, обожающий изводить всех вокруг своей болтовней, – напоминал заблудившегося в лесу мальчика, который стремится защититься от собственного ужаса. Только это вряд ли поможет. Гораздо сильнее страх, который рвется изнутри.
– Так они взяли заложников? – спросила Асура.
Ее холодный спокойный голос прозвучал резко, но отрезвляюще. Маир вздрогнул.
– Зачем им заложники? – ответил вопросом Логотт. – Это рабы. Они вывезут их с Изианы и продадут. Такое бывало, правда, мы о таком только слышали… теперь это добралось и до нас. Два года назад мы отправляли Эмадине петицию, прося защитить нас от набегов работорговцев, но правительству было наплевать. Ответа мы не получили.
– Скольких они захватили?
– Эту машину заметил лишь я, – ответил Дандус. – Она шла по дороге, там, где та делает петлю по дну долины. Направлялась к югу. В кузове было… человек семь или девять. В полумраке не разберешь. – Фермер посмотрел на Маира. – Слушай, мы сделали, что можно… Половина наших погибла. Половина из тех, кто выжил, ранена. Я…
– Мы не знаем, что делать, – закончил за него Логотт.
– А где сейчас те, кого вы увели из долины? – спросил Таг.
– В трех километрах отсюда. Бандиты не знают этих мест, и мы сразу отправились на северо-запад.
– Они вас преследовали?
– Нет, насколько я знаю. – Логотт наклонился и положил руку Маиру на плечо. – Держись, друг. Мой брат умер. Мать и тетя Дандуса погибли в огне.
– В мой дом попала граната, – мрачно прокомментировал фермер. – Или заряд плазмы, не знаю. Они не смогли выбраться.
Таг понял: они в шоке. Изъясняются связно, но их состояние очень далеко от нормального. Скоро может наступить «отходняк». Иргану приходилось видеть такую реакцию среди гражданских, не приспособленных к войне, не знавших толком, что такое убийства и насилие. Были планеты, где условия жизни тяжелее и где колонистам каждодневно приходится доказывать право на жизнь с оружием в руках. Такие умеют воевать. Но не эти. Редкие налеты работорговцев – вот и все, с чем сталкивались здешние фермеры, и то, как выясняется, далеко не все. Изиана была для них тихим уголком, где они поколениями занимались своим делом. Теперь все изменилось. Они увидели, что не застрахованы от пули и ножа, от рабства и страданий, от которых способна избавить лишь смерть. Таг жалел этих людей. Ужас положения еще не дошел до них в полной мере.
