Дмитрий Казаков - Кровь ангелов
Три планеты без спутников, одна из них газовый гигант, никаких транснависов, несколько разбросанных там и сям навигационных буев – Сагирт, необитаемая система, идеальное место для того, чтобы сменить курс и замести следы…
* * *Курильница в виде горного журавля дымится на столике, и сладкий запах раздражает обоняние. Стены голые, без занавесей или украшений, а два кресла по сторонам от столика смотрятся подчеркнуто аскетичными – никакой мягкости, исключительно функциональность.
Хозяин выглядит в этой обстановке чуждо, словно неведомо как попавшая на заснеженный пик рыба.
– Прошу, проходите, прошу, во имя небесной справедливости, – рокочет он, делая какие-то нелепые жесты, и сутана верховного понтифика, расшитая красными молниями, вздрагивает на его плечах.
Сестра Валерия опускается в кресло, на самый его краешек.
– Могу предложить вина или редкой настойки, привезенной с варварских планет, – говорит Луций Каелум, дернув себя за бородку. – Успокаивает дух, укрепляет рассудок.
– Не стоит скрывать за любезностью нашу враждебность, – произносит сивилла и замолкает, чтобы понаблюдать за реакцией собеседника.
Верховный понтифик багровеет, глаза его становятся как у рака, но через миг он берет себя в руки.
– Какая враждебность, помилуй нас Божественная Плоть? Мы все служим единой силе и посему не можем, не имеем права думать о личном, когда Мерцающий трон и Империум нуждаются в нас, – говорит он.
«Неужели тут стоит подслушка непосредственно от Вальгорна и жрец об этом знает? – думает Валерия. – Хотя нет, маловероятно, скорее всего, он просто успокаивает себя, с помощью таких вот фраз борется с собственным страхом».
Они находятся на одном из верхних этажей громадной пирамиды, расположенной в пределах Монтисполиса и именующейся храмом Согласия – здесь Каелум полноправный владыка, и хоть приказы он отдает именем Божественной Плоти, это ничего не меняет.
Внутри этого святилища власть императора значит очень мало.
– Само собой, могущественный отец, о том же и мои мысли, – кивает она. – Существуют опасности, грозящие единой цели нашего бытия, ради устранения которых мы должны забыть о том, что было ранее.
Фраза достаточно обтекаемая, ни к чему не придерешься, но в то же время она наводит на мысли о том, что произошло с Овиго, одним из тех, кто привел Вальгорна к власти.
Второй – ее сегодняшний хозяин.
– Конечно, дочь моя, – Каелум небрежно напоминает, что его гостья формально ничем не отличается от обычной прихожанки, что церковь Божественной Плоти не признает особого статуса Антрум Ноктурна.
Но это еще ничего, случались времена, когда сивилл именовали отродьями Хаоса и жгли на кострах.
– Если ты решила исповедоваться, открыть душу, то я с радостью тебя выслушаю, – продолжает верховный понтифик.
По всем признакам он боится, трясется от страха за свою жизнь, ждет момента, когда император решит явить «благодарность», и прекрасно знает, что тут не помогут ни экзорцисты, ни богатства и влияние церкви, раскинувшей щупальца на тысячи обитаемых планет.
Трудно противоречить, если твоей смерти хочет твой собственный бог.
«Что же, если ты хочешь исповеди, ты ее получишь, могущественный отец, – иронично думает Валерия. – Фехтовать словами мы можем до бесконечности, но толку от этого будет не очень много».
– Ты сам прекрасно понимаешь, что находишься недалеко от врат Обратной Стороны, – говорит она. – Тот, кто избавился от Овиго, вряд ли захочет сохранить жизнь верховному понтифику, и только я могу удержать карающую руку Божественной Плоти.
Каелум открывает и закрывает рот, в глазах его мелькает недоверие.
– Ты сошла с ума? – спрашивает он. – Не боишься, что разговор будет записан и отдан… куда надо?
– Не боюсь. – Валерия улыбается именно так, как нужно в такой момент – уверенно и спокойно, но не слишком жестко, еще не хватало, чтобы верховный понтифик окончательно струсил. – Ты же знаешь, что смерть для таких, как я, несущественный фактор настоящего, неизбежный и поэтому не внушающий страха и что мое место займет другая сестра, и Антрум Ноктурна продолжит жить, как и сохраненная нами память, а это главное.
– Но… но… как? И зачем?
– Владыка Империума оказывает мне честь, ежедневно советуясь со мной, – продолжает сивилла, понимая, что собеседника надо «брать» сейчас, пока он растерян. – Не составит труда подкинуть ему определенные мысли, навести его на некоторые мнения…
– Во имя небесной справедливости, ты предлагаешь мне помощь? – Морщинистое лицо Каелума вытягивается.
– Даже больше, – Валерия наклоняется, глядя прямо в глаза верховному понтифику. – Союз.
– Но в обмен на что? – Все, он начинает торговаться, не послал ее подальше сразу, а это значит, что крючок проглочен, что Каелум не попытается предать ее, отправить запись Вальгорну.
По крайней мере, поначалу.
– Мне нужна помощь, вся, какую ты сможешь оказать, ты и твои люди, – в этот момент она полностью откровенна. – Помнишь ли ты о тех, кто сказал: «Воздух разреженный и чистый, опасность близкая и дух, полный радостной злобы, – все это хорошо идет одно к другому»?
– «Первая книга Заратустры»? – спросил верховный понтифик. – Люцифериты?
– Именно, – только в этот момент Валерия позволяет себе откинуться на спинку кресла.
Теперь нужно взять паузу, дать ему время подумать.
В ответ на ее запрос с Аркануса прислали кучу информации о люциферитах, вот только относилась она к давним временам. Сеанс ирунаре ничего не дал, сама Домина Каос не смогла выудить из бурлящего океана событий ничего определенного насчет этой древней секты.
Вероятнее всего, после гибели Альенды люцифериты прячутся так, что даже сивилле не под силу приподнять завесу тайны, и вполне возможно, укрылись в «тени» Мерцающего трона. Его хозяин – один из тех, в чьи поступки не заглянет воспитанница Антрум Ноктурна, как, кстати, и в деяния собственной сестры.
Любой, кто перестал быть в полном смысле слова человеком, неподвластен ирунаре.
Валерии не хотелось верить, что еще одна из сивилл увлеклась древним учением.
Но не так давно она бы отвергла и причастность Альенды к люциферитам…
Тот сеанс на Арканусе не принес информации, скорее всего, из-за того, что события направляла именно она. Но вот зачем, в каких целях действовала сестра, что происходило на Монтисе – это они до сих пор не могут выяснить.
– Но о них давно ничего не слышно, и вы же можете непосредственно… – и Каелум неопределенно водит руками.
– Можем, – кивает Валерия. – Но одно лучше дополнить другим, а ирунаре не заменит миллионы священнослужителей, сотни экзорцистов, всю ту силу, что есть в ваших руках…
Пусть почувствует свою значимость.
– Мы даже не знаем, куда нужно заглянуть, где «нырнуть», – продолжает она. – Единственное, чем мы располагаем, – это подозрениями, что люцифериты действуют и ведут интригу возле Мерцающего трона.
Верховный понтифик должен ухватиться за этот шанс обеими руками – как же, такая возможность сделать ведьм из Антрум Ноктурна своими должницами, а заодно, если получится, раскрыть какой-нибудь заговор и заслужить благодарность Божественной Плоти…
Наживку сивилла приготовила жирную.
– Что вы хотите знать? – спрашивает Каелум, пощипывая бородку.
– Все, что вам удастся найти – кто, где, когда, как и с кем, – перечисляет Валерия. – Насчет того, чтобы прихватить кого-нибудь… Ради мелкой сошки не стоит стараться, а вот крупную рыбу надо брать.
Конечно, она осознает риск – священнослужители Божественной Плоти, начав копать в нужном направлении, могут узнать, что Альенда каким-то образом была связана с люциферитами. И тогда у верховного понтифика появится большой козырь против Антрум Ноктурна.
Но лучше это, чем полная безвестность, отсутствие информации.
Состояние для сивиллы необычное и поэтому особенно неприятное.
Глава 9
Главный признак разума – цель.
Обычная жизнь бесцельна, и лишь при появлении цели можно говорить о рациональном в полном смысле.
Любой замысел начинается с цели. Определив ее неправильно, ты резко уменьшаешь свои шансы на успех.
«Наставления Антрум Ноктурна»,IX-2Огненно-красные закаты и восходы, всепроникающий запах сырой нефти, обильные пиршества, где хорошим тоном считается упиться и свалиться под стол. Улыбки наложниц, в которых смешаны угодливость и страх, кривые темные коридоры Двора Судьбы, мускулистые мужчины с топорами, воняющие перегаром и потом, и постоянное ожидание удара в спину.
Хоть Марибод и клялся найти тех, кто подослал девушку с «ядовитым шипом», успеха в этом он не достиг, да, как подозревал Ларс, и не особенно пытался. Приходилось изображать безмятежность, но помнить о том, что здесь можно найти у себя в постели каменного скорпиона или нарваться на отравленное блюдо.
