Сергей Недоруб - Новая Зона. Друзья друзей
– Я согласен с вашим предложением, – произнес Совун.
– И я, – добавил Салат.
Заповит молча кивнул.
– Ясно, – вымолвил Рябов, ощутив неожиданную, сильную тяжесть. Он не был уверен, что к ребятам вообще стоило приходить с подобным предложением. – Понимаю, что вы чувствуете. Если бы вы позволили себя изувечить, как это сделал Роса, то сейчас бы лежали в больничке, свободные от разбирательств. Но вы оказали сопротивление, и система хочет вас раздавить, атакуя с разных сторон. Это жестоко. Таков наш мир.
– Наше согласие не имеет ничего общего с попытками противостоять системе, – вымолвил Совун. – Мы просто хотим прервать нелегальную утечку вооружения из страны.
– Ладно, – ответил Рябов, стараясь не выдать дрожь в руках. – В таком случае вы больше не под замком. Отдыхайте до восьми вечера и не покидайте территорию полигона.
– Да разве мы можем? – бросил Салат, протискиваясь в проход мимо полковника. – Это ведь теперь единственное место, где систему представляете вы.
Трое товарищей зашагали по каменным ступенькам, выбираясь на свежий воздух. Полковник Рябов посмотрел на опустевшие койки и тяжело присел на одну из них. Его взгляд бесцельно блуждал по полу, ни за что не цепляясь. Ему хотелось запереться здесь, словно искупая вину перед своими подопечными. Но на эмоции не было времени.
До восьми вечера оставалось около пяти часов.
* * *В военной структуре полковник Рябов давно понял одно противоречие: сноровка и интеллект офицера проявляются не в условиях идеальной отлаженности всего управленческого механизма, а напротив, за его пределами. Полигон «Буревестник» имел в своем распоряжении четыре открытых «уазика» с отличной проходимостью, два грузовика для перевозки людей, один микроавтобус, трактор и полдюжины единиц личного транспорта персонала, включая «Волгу» генерального директора. Однако сейчас ничто из этого не подходило для задачи. В старом Доме офицеров знали машину Рябова, о чем ходило немало шуточек. Государственный транспорт полигона, собранный со всех военных частей страны, также просигнализировал бы о принадлежности диверсантов к военным силам лучше всякого рупора. Что до машин служащих, то Рябов и помыслить не мог о том, чтобы ими воспользоваться, – так он попросту подставил бы своих людей ни за хрен собачий.
Поэтому к восьми часам вечера было решено остановиться на одном из «уазиков», которому спешно натянули временный тент и сняли номера. Этим и ограничились. На всякий случай с собой взяли канистру бензина, чтобы можно было сжечь машину в случае, если придется срочно рвать когти. Собственно, «уазик» со своими двумя бензобаками с разных сторон и без того отлично подходит для уничтожения, но Рябов решил перестраховаться.
За рулем был Салат. Он вел машину внешне расслабленно, глядя на дорогу, освещаемую светом фар. Сидящий рядом с ним Пастух поискал луну на небе. Полная тьма, что и к лучшему. Совун и Заповит на заднем сиденье разглядывали выданные им газовые пистолеты.
– Огнестрелов вам сейчас никто не даст, – пояснил Рябов. – Сами понимаете наше положение. Кроме того, вам запрещено применять жестокость и насилие любым другим способом. От этого запрета освобожден только я.
Он похлопал по кобуре на поясе, в которой находился наградной «Макаров». Не очень хорошо брать надело ствол, который так легко идентифицировать, но это было оружие последнего шанса. Даже просто вытаскивать его, не говоря уже о том, чтобы применять по назначению, Пастух собирался только тогда, когда уже будет не важно, опознают его или нет.
– Да, чтоб вы знали, – проговорил он. – Нам будет помогать Рустам. Он заляжет на холме с биноклем и будет давать мне указания по рации, если я их запрошу.
– Пастух, – обратился к нему Совун. – Когда уже вы нам скажете честно, кто такой Рустам? Нельзя же полгода тренироваться на полигоне с неизвестно каким напарником. Кто он такой?
– Я иначе спрошу: он вообще существует? – Салат переключился на пониженную, когда машина поехала в гору. – Или это просто привидение, которое вы сочинили, чтобы нас успокоить? Типа за нами присматривает верный хранитель и все такое.
– В таком случае ты станешь свидетелем того, как я буду говорить с привидением по рации, а оно будет мне отвечать.
Через сорок минут «уазик» добрался до развилки на грунтовой дороге, и Пастух велел остановить машину.
– Отсюда пешком, – сказал он, натягивая на лицо балаклаву. – И тихо.
Группа двинулась вдоль тропы, стараясь избегать редких фонарей, находившихся в стороне у дороги. Холодные запахи леса успокаивали, воздух приносил комфорт. Пастух упрямо не обращал на это внимание.
Тихо пискнул наушник, присоединенный к рации.
– Я на месте, – сообщил Рустам. Пастух представил, как тот лежит в траве с биноклем, в тишине и безопасности. – Там что-то странное.
– Что именно? – спросил Пастух, вглядываясь вдаль.
– Прожектор на Доме офицеров словно дергается. Преломление воздуха – возможно, вследствие сильной жары.
– Жары? – переспросил Пастух.
– Вижу дым! Он усиливается.
– Огонь! – догадался командир и махнул рукой остальным, призывая бежать за собой. – Скажи мне, что там шашлык жарят!
– Нет. Горит что-то внутри.
– Пожар! – Командир перешел на спринт. – Нас опередили! Сжигают улики!
Пастух несся минуты две, едва не задохнувшись. Его группа продолжала бежать следом, не пытаясь вырваться вперед то ли из чувства уважения, то ли оттого, что им тоже было тяжело.
– Пастух, огонь усиливается, – произнес голос Рустама по рации. – Людей не вижу. Возможно, там никого нет. Мне вмешаться?
– Отставить! Мы почти дошли!
Перемахнув через поваленное дерево, Пастух выхватил «Макаров».
Дом офицеров был прямо перед ним – старое, давно требующее ремонта здание в два этажа, раскинувшееся в этом нелепом месте, словно медведь, прислонившийся отдохнуть. Сейчас из половины открытых окон валил густой дым. Первый этаж лизали языки пламени, ищущие пространство для роста.
В голове Рябова пронеслось сразу несколько вещей. Первое и самое важное: его догадка оказалась верна. Дом офицеров действительно являлся конспиративным штабом расхитителей оружейных складов. Второе: Васильченко был напрямую в этом замешан, раз его неосторожные слова, оброненные во время допроса, повлекли за собой пожар в Доме офицеров. И третье: никто не сможет связать эти факты в единую доказательную базу, если Рябов не найдет свидетельств поджога.
– Обойдите здание! – крикнул он. – Ищите любого, кто движется!
В одном из окон, еще не охваченных огнем, мелькнула вспышка. Пастух понял, что это выстрел, еще до того, как услышал звук. Он метнулся в сторону, упал в траву и пополз к крыльцу, чтобы зайти с фланга. Насколько он помнил план Дома офицеров, сбоку располагался черный выход. Преступник наверняка выйдет оттуда.
