Сергей Недоруб - Новая Зона. Друзья друзей
– Пастух, тебе здесь не выжить! Надо выбираться!
– Иди. – Пастух показал на дверь. – Мне идти некуда, Витя. Я десять лет живу совсем другой жизнью. Ей-богу, мне приятно тебя видеть. Но пойми меня правильно – при виде тебя я не воспылал ностальгией по «Буревестнику».
– Я… – Виктор посмотрел на затянутое занавесками окошко и замолчал.
Все, тупик. Он сделал самую естественную вещь – пришел к человеку, который всего-навсего приветливо его встретил, не более того. В текущих условиях это был максимум, на который Виктор мог рассчитывать. Он не почувствовал никакого заряда, никакой мотивации делать что-то еще. Он не знал, что делал тут и почему вообще не отправился за пределы Москвы. В этой квартире он был таким же чужим, как и в любой другой в радиусе тысячи километров.
Рябов тем временем прислушивался к звукам на улице. Там кто-то пробежал – человека четыре или пять. Когда-то Виктор мог точно посчитать по числу шагов. Сейчас его чувства заметно притупились.
– А кого ты ждешь, Пастух? – спросил Виктор. – Что ты тут делал десять лет?
– Я местный шериф, – ответил Рябов. – Неформально, конечно. Винтовка легальная, охотничья. В Москве свои способы выживания. Если приходят малолетние бандиты, коллекторы или еще кто – я вмешиваюсь. Стрелять не приходилось – всего пару раз надо было шушеру припугнуть. Но время идет, друзья приходят и уходят, а враги накапливаются. Уличные банды знают про меня. Их останавливали мои погоны и репутация. Сейчас, когда началась эта шняга с… Зоной, расклад уже другой. Они трижды пытались взять меня за эти сутки. То ли из мести, то ли им нужен ствол.
– И ты молчал, – ошарашенно произнес Виктор. – Я помогу!
– Нет, – отрезал Рябов. – Это не имеет смысла, Витя. Сегодня их минимум пятнадцать. Завтра таким будет весь город. Нам не выстоять. Но проредить их я могу. Я устал, Витя, и хочу просто немного помочь приютившему меня городу.
– На мосту я убил шесть человек, – сказал Виктор, и сам не зная, что он хотел пояснить этими словами. Рябов, похоже, остался ими доволен.
– Значит, мне осталось на шестерых мерзавцев меньше, – сказал он. – Ты уже сделал для меня больше, чем я мог ожидать. Но ты еще молод, тебе нет и сорока. Иди своей дорогой и ищи то, что тебе подарит покой. Выпей, отоспись. И станешь новым человеком.
Виктор поднялся с дивана.
– Пятнадцать, говоришь, – произнес он. – Минус те шестеро на мосту… Давай очистим твой район, и я уйду. Договорились?
– А есть чем? – спросил Пастух.
Виктор вытащил из карманов свои два пистолета.
– Патронов хватит, – сказал он.
Рябов покачал головой, затем расплылся в улыбке.
– Чудные вещи творятся, – сказал он. – И непредсказуемые.
– А что тебе даст веру в завтрашний день, Пастух? – спросил Виктор. – И не говори, что ты решил похоронить себя тут. Я же вижу, ты что-то искал эти годы. Какой-то смысл в том, что происходит.
Рябов ничего не отвечал, но было видно, что он прекрасно понимает, о чем речь. У Виктора забрезжила надежда. По крайней мере ответ на его вопрос существует.
– «Буревестник», – ответил Пастух. – И Женька Васильченко. После них все полетело к чертям. Не было и дня, чтобы я не вспомнил, как ты спас мне жизнь в Доме офицеров. И как я себя повел в ответ.
– Порой мне кажется, что я ее не спас, – сказал Виктор. – Что-то от полковника Рябова умерло в том Доме офицеров. Но еще не поздно это исправить. Черт побери, это будет единственная вещь, которую я еще могу исправить. Пока что могу.
– Ты уже знаешь, для чего был «Буревестник»?
– Знаю, – ответил Виктор. – Вы готовили «спящих агентов». Убийц экстра-класса. Но не успели.
– Не успели, – подтвердил Рябов. – Надеюсь, ты не думал, что все эти годы где-то существовала волшебная кнопка, которая сделает из тебя героя.
– Если бы она была, я бы нашел ее и сломал.
– Вот теперь я верю, что ты усвоил все, что я хотел тебе сказать.
– Где штаб уличной банды?
Проверив винтовку, Пастух надел на себя охотничью куртку.
– Пойдем покажу, – подмигнул он.
7
Полигон «Буревестник», место засекречено
4 июля 1997 г.
13:24
Толкнув дверь, полковник Рябов вошел внутрь камеры. Трое находящихся там людей тут же встали, глядя на него по-разному: Заповит с беспокойством, Салат – с угрюмой яростью, Совун – столь же бесстрастно, как и в каждый из предыдущих четырех дней заключения. Ни один не производил впечатления раскаявшегося, что, по мнению Рябова, оказалось только к лучшему.
– Объясняю, орлы, – обратился полковник. – Рапорт Корнеева был принят и подробнейшим образом рассмотрен комиссией суда чести, куда я не вошел. Мягко говоря, шума было достаточно, чтобы приговорить каждого из вас к двадцати годам строгого режима. Однако были приняты во внимание смягчающие обстоятельства: превышение стороной «следака» своих полномочий и жестокое обращение с вами вследствие выхода симуляции за грани доступного. Сложность в том, что правила симуляции нигде не были прописаны официально, поэтому ее все равно что не было. Комиссия просто вошла в ваше положение. Поэтому любое ее решение по поводу вас будет простой фикцией, которую адвокаты другой стороны сдуют, как соринку с задницы.
– А что с Васильченко? – спросил Заповит.
– С подполковником Васильченко, – поправил жестко Пастух. – Звание с него никто еще не снял. Он уже выпущен из госпиталя и поправляется дома.
– Как так, командир? – спросил Салат. Ему было трудно говорить из-за зашитой щеки, и он проглатывал некоторые согласные. – Он же хотел замучить нас до смерти.
– Я объясняю все как есть. Поверь мне, мальчик, если бы все решал я – вы бы прямо сейчас на волю вышли. Но теперь все зависит от того, какие обвинения выдвинет подполковник Васильченко, когда будет способен передвигаться самостоятельно.
– То есть ему можно мучить солдат, а нам обороняться от него – нет? – проговорит Заповит. – Как мы должны были поступить?
– Вы сами решили, как вам поступить, – ответил Пастух. – Например, вы могли выбежать из корпуса и поднять тревогу сразу после того, как скрутили людей «следака». Никто не обязывал вас отвечать им равнозначно.
Заповит только сплюнул ему под ноги.
Вздохнув, Рябов оперся спиной о холодную стену камеры.
– Ребята, – произнес он. – Поверьте, я вас очень хорошо понимаю. На Васильченко уже жаловались в его части. Я знаю, что он издевался там над вами. Доказательств у меня нет, но косвенных причин так считать хватает. Именно поэтому я вас и забрал оттуда на полигон. Да, мое согласие на симуляцию допроса с участием Васильченко – моя грубая ошибка и полный провал как инструктора. Я думал, это закалит вас, поставит наравне с элитными оперативниками. Поверьте, я не ожидал, что все зайдет так далеко с его стороны.
